***
Взлетавший ввысь на крыльях поцелуев
Над мёртвым морем времени – надолго
Твой чёрный раб, который рад бесчестию
За крохи забытья, так птицелову
Птиц улетевших возвращает голод.
Раб на коленях нового причастия
Ждёт длинной плети твоего «когда-то»,
Так только дети ожидают с марта
Каникул летних. Раб одно предчувствие
Всё глубже вводит, как иглу под коготь, –
Что алый парус губ твоих – за смертью.


***
В её глазах живёт мой бог.
Он несказанной скорбью скован –
Он мной на вечность коронован,
Я обречён им на порок.
Порок – другим богам не веря,
Покорным зверем лечь у ног,
Чтоб гордой, ветреной, земной,
Чтоб царственной, высокой, светлой,
На жизнь пожертвовать собой.

Превозмогая быль и боль,
А иногда взрываясь воем,
Доволен или недоволен,
Я обречён им на любовь,
Объятую её презреньем.
Но без неё я мёртв, и вновь
Лёг на пути жестоких ног
Моей любимой, умоляя:
“Живи в её глазах, мой бог!”

***
Казалось, что предсказана она –
глазами детскими смотрело чудо
и нежность. Словно женственность сама,
сама невинность будто.

Как слепо, нет! как прозорливо я
за ней пошёл, отбросив быт позорный,
за хлебом духа, за иного бытия
вином, но шок прозренья:

душа её была как шоколад –
воздушной, сладкой, чёрной,
и таяла в тепле любых ладошек,
и принимала любую форму.

Чтоб, подчинившись, после вынуть плеть.
И месть её была не человечья – змеева.
Не небо – поле, не полёт – плоть.
Ева!


***
Стало меньше одной иллюзией –
будет больше одной поэзией –
утомлённого сердца узел
разрезан.

И покой мой глубок, как родного озера
голубой, не моргающий глаз.
Никогда ни в себе, ни возле
оно не увидит нас

вместе. Ему нравится
голос моей одинокой музы,
наша близость и наше равенство
в сотворении солнцеподобных иллюзий.


***
Я хочу быть невеличкой
Лужицей, чтоб так брезгливо
Ты не через человека –
Через грязь переступила.

Я хочу быть в вашей ванной
Зеркалом, чтоб раздеваясь,
Не в стихах моих невинных,
А во мне залюбовалась.

Я хочу на негативы
Прошлого – забвенья ретушь
Нанести, ведь ты готова
К счастью, что меня не встретишь.


***
Я живу только в миг,
когда обнимаю тебя,
остальные столетья
(мечты или память об этих объятиях) –
вариант атеистского небытия –
это что-то уже после смерти
или ещё до зачатия