[699x524]
Осень (1)

Вот и кончилась осенняя перепогодица. Октябрь наступил, морозец ударил. Кончились хляби. Зима… Скоро, уже скоро подберутся морозы. Ударят, придавят и до весны уже не отпустят. В сильные морозы снега почему-то не бывает. Тот, что с осени насыпал, ветром гоняет, а свежий - не идет. Зато туман как в Лондоне. И чем холоднее, тем он гуще. Особенно ранним утром, которое и утром-то назвать неприлично. Скорее, ближе к рассвету, перед тем как горизонт сереть должен начинать. В мороз из за тумана просматриваются два фонаря на проспекте в каждую сторону, этакие бледные пятаки на фоне мрачной мглы. Газы выхлопные от проезжающего транспорта серым шлейфом вдоль дороги долго висят, пока не развеет движением воздуха, когда следующая машина проедет и свой шлейф оставит. Кажется, даже кислород вымерзает. Дышишь, дышишь, а будто не дышишь. Но это только в безветренную погоду. А когда мороз с ветром, тут и дышать не очень хочется. Ветерок, самый слабый - и тот норовит в каждую прореху заглянуть, под шубейку забраться, за открытые телеса укусить. А открыты практически только нос и глаза. Хочется и их спрятать, но не получается. Ведь дышать и смотреть все равно нужно.

Рыбакам все нипочем. Мороз - не мороз, все равно на речку пробираются. Сверят и долбят лунки, а лед матерый, так что это – не самое простое занятие. Но знатоки знают, где рыбка живет, где лед тоньше. Вот и долбят на стремнине, над ямкой, или где ключик теплый имеется. Самые хитрые над лункой ставят этакий вигвам из парусины, тепличной пленки или просто палатку. В этом сооружении если не тепло, то по крайней мере ветра нет. Кто еще хитрее, примус разжигает или горелку. И греются, пока горючее не кончится. Раньше эти вигвамы с осени до весны стояли. Уважительно народ относился к чужому, не пакостил. Теперь рыбак уходя все снимает, пакует, в снег зарывает или домой несет. А кто на колесах по зимнику приезжает, тому еще проще. Забросал в багажник и поехал. Зимняя дорога по рекам - это нечто. Если река широкая, на ней заметов почти не бывает. Лед чистый, как стекло. И по этому стеклу на машинах катаются. В этом деле тоже сноровка нужна. Катить приходится как можно прямее. Резко рулем дернешь - машина сразу вальсировать начинает и выделывает свои па, пока в замет или берег не уткнется. Есть еще в Сахе поселки, куда машиной можно добраться только зимой, летом – только вертолетом. И люди там живут очень интересные. Был я однажды у оленеводов, наблюдал такие картинки, что только держись. Вот сидит старушка у яранги, шкурку скоблит, со мной беседует, и тут же рядом олени пасутся под ее присмотром. Бабка одним глазом на рукоделье смотрит, другим на стадо. Вдруг она, не торопясь, тянется за малокалиберной винтовкой, не спеша прицеливается, стреляет в стадо, и один из оленей, подгибая передние копыта, валится на землю. Бабка что-то кричит на своем языке, на ее голос прибегает кто-то из мужчин, быстро ножом перерезает горло лежащего оленя. Подходят еще несколько помощников, оттаскивают тушу ближе к ярангам и начинают ее разделывать. А старушка, кажется, уже забыла о своей охоте. После недолгих расспросов выясняю, что дикий олень в стадо пожаловал. Не усмотришь - уведет коров в свой гарем, и ищи их, свищи. Удивительно. Как можно разглядеть в стаде одного оленя, который не свой? Как можно из малокалиберной винтовки оленя завалить? Поясняет старушка не спеша, что оленей, как людей, двух одинаковых не бывает, а своих она всех в лицо помнит. А в винтовке патроны особые. Берут обычный спортивный патрон, досыпают его порохом под завязку, пулю свинцовую наполовину отрезают, а кончик остатка на четыре части ножом надрезают. Получается разрывная пуля типа "дум-дум". А стреляет бабка оленя в определенное место, ей известное. Выбивает пулей шейный позвонок, и олень теряет подвижность. Попасть маленькой пулькой с полсотни метров в позвонок я бы не смог, а у бабки опыт, видать. На оленях ездят, но отношение к ним не то, что к коням, скорее как к баранам. Конь – друг и помощник, овца – мясо, шерсть и молоко. Езда на олене очень напоминает езду на ишаке, а на нартах - езду на велосипеде. нарты - узкие сани без дышла. Ощущения те же. Видал, как молодой лихач очень спешил и потому несся, стоя на нартах. Это уже цирк напоминает. И еще наблюдал, как ездовых собак отбирают из выводка. Ставят на пенек и смотрят, как слепой щенок по пню передвигается. Если лапы "слепые", свалится с пенька и будет отбракован; если будет по пню ползать, останется жить, станет ездовой собакой. С нашей точки зрения все это несколько жестоко, но и в жестокости есть своя мудрость, без которой здесь не выжить. Собака, у которой лапы не слепые, чувствует, куда стать нужно, а со слепыми – все время спотыкаться будет, остальным в упряжке только помеха. И видал жестокость, которую оправдать так и не смог. Кто-то в городе заказал "пыжика". Раньше его добывали так: убивали самку на сносях, вынимали плод, снимали с него шкурку. Вот тебе и пыжик. Теперь умнее стали, олениху не забивают, просто привязывают важенку к деревьям и бьют по брюху до выкидыша. И корова жива, и пыжика добыли. И будет кто-то ходить в дорогой и красивой шапке, даже не подозревая, из какого зверя она сшита, как добыта. Я знаю. Может поэтому когда смотрю на такую шапку, вижу глаза избитой сапогами полумертвой оленухи.

Зима (1)

Местные "турысты", придумали очень интересную баню. Это еще с БАМовских времен. На берегу речки разжигают жаркий костер и раскаляют в нем большие камни. Когда камни достаточно разогреваются, закатывают их в специальную полиэтиленовую, типа парничка, палатку, льют на них воду и парятся. Вода тоже не просто из речки, а отвар хвои, багульника и прочего. Дух захватывает, дыхание запирает. Но хвори все, от кашля и до радикулита, как рукой снимает. Напаренный выскакивает красный как рак - в ледяную речку и пробкой обратно. Хлебнет кваску или пивка и катит свежий камешек к парилке, а ему из-под полога остывший выталкивают, чтобы к костру его откатил греться. И так каждый. Процедура отработанная, процесс – непрерывный. Банька заряжает энергией не хуже чем места "силы". Я в окрестностях знаю таких несколько. Если лес просто успокаивает, то эти места заряжают желанием жить, творить и шевелиться. Час там посидишь, помедитируешь и уходишь бодрым и одухотворенным. Место ничем не примечательно, даже вида особого не имеет. На одно меня рамка вывела. Я тогда "лозоходство" изучал, силы пробовал. А второе по аналогии ощущений нашел. Случайно наткнулся. Есть, правда, еще одно место, вблизи от города, но гораздо слабее и изгажено. Там местные "ведьмы", когда на заре перестройки вся эта муть в моде была, пентаграмму камешками выложили. Пытались усилить энергопоток, как я понимаю. Что радует - пентаграмма правильная, не перевернутая. Значит, не сатанисты и не черные маги. А может, и они, но недоучки. Или стороны света по восходу солнца определяли. Не учли особенностей местности. Касательно мест силы. Энергопоток там ощущается без лозы или рамки. Я знаю две такие аномалии. Но это от города в 18 и 30 км к хребту. Дороги нет. Был там летом. Зимой на лыжах по бурелому и без ружья я не ходун, весной и осенью там слякоть, по мари не пройти, только к середине лета можно пробраться. Два года подряд летом проходит ураган. Валит и обламывает все, что плохо стоит. Тропы становятся местами непроходимыми. Расчищать ломы, обходить - долго петлять. Но есть одно место, с водопадом, оно - рядом, где бы я ни был. "Продвинутые" считают, что это в параллельном мире, я считаю, что сам его создал, то бишь выдумал. И беру я туда болезных своих, не вставая с кресла, лавки или табурета. Психотерапия... Им нравится. А кому фокусы не по душе? Тем более, что им действительно становится лучше и надолго. Была у меня подружка, так ей этого посещения на полгода бодрой жизни хватало. Особенно нравилось состояние полета вне тела. Когда тело оставалось на валуне, в пентаграмме, а ее я просил поплескаться в водопаде, смыть с себя мрачные мысли. Но это уже тонкости технологии. Скажу только, что сварливая женщина становилась милой и общительной довольно надолго. А об этом райском уголке и технологии врачевания, или шарлатанства, кому как больше нравится, можно рассказывать часами или написать… не знаю сколько.

Зима (2)

Со мной работает парнишка, потомок знаменитого путешественника. Заядлый охотник, рыбак и как следствие балагур. Любит охотничьи байки травить, только вот со слогом у него немного не того. Приглашал на лед в верховья Чульмана. Заманчиво… Только я не оборудован для этого дела. Нет ни унтов путевых, ни валенок подходящих, ни дошки объемистой, а переть налегке, в ботиночках просто глупо. Может, потом, когда лед станет покрепче, на лыжах прорвусь в верховья, по пробитому зимнику. Давно там не был, лет пять уже. Там, особенно по весне, красиво бывает. Горы, скалы, зелень и лед - все рядышком. В ручьях омулек сверкает на солнышке. А еще красивее сверкает выход кварца, то ли жила, то ли линза на склоне скалистом. На фоне темной породы белый, полупрозрачный, на солнышке сверкает и переливается. А еще ключи есть, очень живописные. Где из под скалы водичка по песчаному ложу спокойно вытекает, где по скале сухой сочится, а где и фонтанчиком брызжет. В тех местах, говорят, женьшень растет. Не видал, но верю. В таких зачарованных местах может расти все, что угодно. Даже цветик-семицветик, который желания исполняет. Не удивят и эльфы или гномы. Но это весной, в начале лета. А сейчас там все бело и мертво. Есть там один островок, на котором время останавливается. В самый разгар лета там только зеленеть все начинает, жимолость цветет. Дело в том что островок стоит в тени утеса, лед с него сходит только в середине июля, и тогда только жизнь на нем резко просыпается. Везде разгар лета, а там – весна, фиалки, одуванчики, все цветет. А немного восточнее от русла есть ручей, оченно смешной. Появляется из-под камней, в сухом русле, на ровном, кажется, месте - журчит метров двадцать и бесследно в камнях исчезает. Только звук журчащей воды остается под галечником, а еще метров через десять и он пропадает. Пройдешь еще немного, и русло сухое исчезает. Просто марь, кочки, мхи и клюква. Справа и слева сопки мшистые, крутые и без деревьев, с совершенно лысыми вершинами. Там пласты песчаника, как ребра доисторических исполинов торчат. А в промоинах попадаются натуральные пушечные ядра. Породы явно вулканического происхождения, и строение у них, как у луковицы, радиально слоистое. Зачастую в слоях наблюдается явное присутствие железа, об этом можно судить по ржавому цвету слоя. Можно себе представить, как такая расплавленная капелька породы долго летела, вращалась, даже отсепарироваться успела, расслоиться по плотности, слой за слоем застывала, а потом, на излете, в болото булькнула, зашипела и остыла, не успев перемешаться. А потом под осадочными породами погребена была. Веселые времена это ядрышко застало. И еще интересно, что песчаник в большом радиусе больше не наблюдается. Все больше твердые породы, вулканические. Наверно, где-то в Юрском периоде или еще раньше там была долина с болотцем, а где-то неподалеку вулкан буянил. Говорят, где-то в этих местах пролегает путь миграции северного полюса. В незапамятные времена в этих местах был северный полюс! Еще до мамонтов. Во, прикол… А теперь хамоватые сапиенсы сюда на лыжах и снегоходах за рыбкой добираются. А добираются, потому что ниже рыбки уже нет. Эти самые сапиенсы там город поставили, ископаемые искапывают и усиленно берегут природу. Заботятся. А рыбки от этой заботы в верховья удирают, где водица чище, воздух свежее, рыбаков меньше. Надеюсь, когда-нибудь научится сапиенс ископаемые без вреда для природы доставать. Будет этакий избирательно-телекинетический способ добычи. Нужное будет просто телепортироваться из недр непосредственно потребителю, а пустоты будут тем же способом заполняться донными отложениями океана или магмой из центра земли, или еще чем, совершенно отработанным и пока бесполезным, но безвредным. А на поверхности чтобы деятельность горняка не видна была. Ведь ветрено в городе стало на моей памяти, с тех пор, как угольную сопку срыли и породой долину перед ней засыпали. Открыли ветру северному дорогу к городу. Торбинс. (Нерюнгри) 2002-2003 г.

Источник текста
Источник фото

Место на карте