Спросонья разлепляя веки, молодой вампир Эвикк’айт мучительно пытался понять, что его разбудило. Время, по вампирским меркам, было самым что ни на есть неприличным – 12 часов пополудни. Это когда всем уважающим себя сирам пристало нежиться и видеть 9й сон. Недоумевая, он обвел левым глазом (потому что правый категорически отказался открываться) каменный свод пещеры, соображая, в каком таком пьяном угаре можно было настолько разворотить семейные апартаменты в особняке. Пошевелившись, юноша обнаружил, что к визуальным эффектам добавились и осязательные, потому как под филейной частью вампира что-то крошилось и хрустело, и не было никакого намека на мягкость кровати, к которой он привык. Ситуация становилась все забавнее. Эвикк’айт с трудом припоминал, как его закадычный приятель Асмунд, загадочно подмигивая, тащит его на «Ежегодную ярмарку виноделов» отметить их удачную сдачу сессии, а потом все – провал. Однако, странное чувство не проходило – привыкший организм за долгие годы юношеских «загулов» не стал бы просыпаться от подобных мелких неудобств, было что-то еще. И это что-то не замедлило себя выявить, довольно болезненно ткнувшись в правый бок вампира.

Эй, Асмунд, твою налево – что за шуточки?! – ценой неимоверных усилий Эвикк’айт принял сидячее положение. Щурясь от отсветов Солнца, проникавшего сквозь вход пещеры, он сфокусировал зрение на силуэте, маячившим перед ним, отчего его правый глаз, ровно как и левый, широко распахнулись.

Ибо на пороге, если можно так выразиться, их убежища стояло нечто, по виду напоминавшее самовар, к которому зачем-то приделали ножку. Точнее две, которые попеременно постукивали и позвякивали в районе коленей. «Странный самовар - серебряный что ли ...» - подумал юноша, и постепенно поднимая взор выше, обозревал «пейзаж» дальше. А смотреть было на что. Словно один из непременных атрибутов Новогоднего праздника – Ёлки, «самовар» был буквально обмотан гирляндами чеснока. Причем, затейливым узором – так, чтобы в центре вырисовывался крест. Икнув, вампир нерешительно поднял взгляд выше и обозрел верхушку «самовара», на которой, как и полагалось, находился чайник, тоже, кажется, из серебра. В довершении ко всему, были огромные, крест на крест закрепленные за спиной, колья и целый батальон их собратьев поменьше размеров в беспорядке был распределен по всей площади конструкции.

Икнув еще раз, Эвикк’айт зажмурился и пару раз мотнув головой, робко приоткрыл глаза, клятвенно обещая себе, что если ведении не исчезло, он твердо и навсегда завязывает мешать кровь с абсентом и кровь с портвейном. Однако, «самоварчик» не исчез. Более того, направив на вампира крест величиной с его голову, стал кропить его чем-то из баклажки, которую держал в другой руке, да к тому же и бормотать что-то.

Такого надругательства над своей психикой Эвикк’айт больше не мог терпеть и шарахнулся назад, налетев на своего друга, вместе с которым кубарем прокатились по полу пещеры. «Самоварчик» между тем довольно задрожал-заскрипел, и охавший Эвикк’айт даже смог расслышать ... да, точно – смех! Придя в себя окончательно, он понял, кто чуть не довел его раньше положенного срока до седых волос. Это был всего на всего Адепт местного монастыря, посланный, вероятнее всего, по их души, а точнее – клыки, как доказательство выполненной миссии. Соображая, как бы выпроводить гостя, нанеся ему минимальный физический ущерб, Эви не заметил, как его друг в точности повторяет его давешние телодвижения с той лишь разницей, что давались они ему значительно труднее, в силу гораздо большего количества выпитого. Асмунд тем временем, тщетно пытаясь облизать пересохшие губы. Замер на мгновенье заметив «гостя» а затем рванул к нему в спринтерском темпе.

Не успевший отреагировать Эвикк’айт невольно представил себе горку доспехов, кои останутся от Адепта в ближайшее время, как видимо и сам Адепт, успевший, видимо, кинуть заявочку на место в раю. Однако, Асмунд повел себя неожиданно для всей компании. С криком «Дай сюда, изверг!» он буквально вырвал бутыль с водой из рук Адепта и принялся жадно ее пить, проливая часть воды себе на грудь и на ноги. Бывший горе-воин с открытым ртом наблюдал за действиями вампира, так как его шлем, который Эви принял за чайник, свалился с его головы. Асмунд тем временем, умылся остатками воды с сожалением возвращая пустую бутыль Адепту. Последний, очнувшись от шока, резво попятился назад, но не учел особенностей своего одеяния. Чуть потеряв равновесие, он уже не смог выровнять его и пару раз взмахнув руками на манер мельницы, с грохотом повалился на спину.

Оба вампира мигом кинулись к незадачливому «убивателю» проверить – не расшибся ли насмерть? Но Адепт понял их движения по своему: вампиры решили его добить! Забыв, как только что опровергся один из мощнейших «аргументов» против вампиров, он выставил вперед свой крест и принялся буквально выкрикивать слова стандартной молитвы, одновременно срывая со своего доспеха головки чеснока и бросая их в юношей. Однако снова не сработало. Парочка, совершенно не реагируя на происходящее, вытряхнула адепта из груды металла (коим и впрямь оказалось серебро) и ощупало его на предмет повреждений. Не обнаружив таковых, они хором представились и по очереди пожали перепуганному вояке руку.

Казалось, незыблемые устои мира Адепта рушились на глазах. С перепугу, он даже и не пробовал воспользоваться своим главным оружием – осиновыми кольями, которое, кстати, успел переломить, неудачно приземлившись на спину. Открывая и закрывая рот, Адепт затравлено озирался, понимая, что помощи ждать неоткуда. До него даже не сразу дошел смысл того, что говорили ему вампиры.

... – мы еще раз дико извиняемся за наше вчерашнее поведение, достопочтимый Адепт. Смею Вас заверить, никто из благочестивых жителей не пострадал, мы следовали исключительно за ворами, которые в большом количестве прибывали на празднике ...
- Да что ты перед ним распинаешься, как на экзамене, Эв! Глянь на него – он же щас с перепугу помрет! – Асмунд присел на корточки возле Адпета. – Эй, чучело, звать-то тебя как?
- Ис-сильд ..., - заикаясь, прошептал юноша.
- Значит так, Исс’ильд, вчера мы с другом праздновали, отмечали – понимаешь? Ну, перебрали чуток, но никого, повторяю – НИКОГО не убили. Все живы, почти здоровы и к вечеру оправятся. А с первым же часом заката мы отсюда – фьють! – Асмунд сложил ладони «крылышками» и указал в небо. Так что, давай – проваливай отсюда в виду моей благосклонности за предоставленную воду. Кстати, шота привкус странный – там что было?
- Н-н-нитрат серебра, настойка ...
- Эх, люди, и с чего вы только решили, что серебро – это наше все? То есть, это все против нас?
- Н-ну как же, серебряные пули, крест ...
- Эээ, братишка, да ты никак нас с оборотнями путаешь а? И чего ради мне крестов шарахаться? Во, смотри! – Асмунд вытащил из-за пазухи тонкий крестик, красиво инкрустированный рубинами. – Видал? Дама сердца подарила! – довольно урча, вампир любовно погладил крестик и спрятал его обратно.
- Асмунд хотел Вам сказать, Исс’ильд, что Ваши сведенья о вампирах весьма и весьма противоречивы. Вот взять хотя бы серебро – самая красивая легенда, что мне довелось услышать, так это, что первым вампиром был Иуда, продавший Иешуа, внимание – за серебряники. Но ведь это не так! Видите ли, Иуда ...
- Эй, Эв, кончай там проповеди свои – им их бесплатно читают. Смотри, что я нашел! – облизываясь, вампир достал из сумки Адепта довольно большой ломоть жаренной вепрятины. – Красотищща! Сил, конечно, не прибавится, но пахнет здорово!
И оба вампира увлеченно принялись за еду, не забыв поделиться с Исс’ильдом. Протянув «Чего-то не хватает ...» Асмунд схватил валявшуюся неподалеку головку чеснока и стал закусывать ею мясо. Адепт чуть было не подавился своей порцией.
- Как?! Вам и чеснок ни почем?!
- А почему бы и нет? Приправа как приправа – что вы к ней привязались – вон, горчица и хрен тоже пекучие, что ж вы их не взяли?
- Но Ваш друг не ест ... – с надеждой прошептал Исс’ильд.
- И чего? Не любит он его. Пучит от него, спазмы кишечные и вообще эмоциональное состояние гадкое, правда, Эв?
Эвикк’айт смущенно улыбнувшись, кивнул.
- А святая вода? – не унимался Адепт.
- Какая-какая? Святая? А концентрация святости в воде в чем измеряется? Что, приуныл? Вот когда придумаете, приноси еще – с похмелья самое оно, скажу тебе. О, дай угадаю – следующий вопрос про кол? Причем, непременно осиновый? У вас что – в монастырях, кроме этого несчастного дерева ничего не растет? Да ты подумай логично, если в сердце все что угодно вбить – любой скончается, ну, или упокоится – как тебе больше нравится. А про осину забудь, иди вон, с дуба себе сделай колочек, или бука – их фиг сломаешь если что. А про молитвы я вообще промолчу – то, во что веришь ты вовсе необязательно реально для нас. Потому и не работает.
- Кстати, в следующий раз броню с собой советую не брать – особенно данного типа. Мы ведь довольно быстры, а Вас этот хлам только утяжеляет, - добавил Эвикк’айт.
- Ну все, иди давай, будь человеком – дай вздремнуть – нам лететь дофигища! Своим скажешь – пришел, а там нетъ никого – наводка неверна! Металлолом свой вечером заберешь, щас греметь шибко будешь. Ну, бывай здоров!
- Прощайте!

Поклонившись, слегка ошарашенный от полученных сведений Адепт медленно побрел в сторону своего монастыря. Выждав для верности пару часов после заката, он с опаской заглянул в пещеру. Все его имущество было аккуратно сложено и даже перевязано веревкой для удобства. А на самом верху лежали пару серебряников иностранной чеканки и записка: «Береги мозги - беги от попов!» и ниже «Не верьте всем слухам»
[показать]