* * *

– Итак, мистер Поттер, прошло два месяца. Как вы себя чувствуете?

Как? Если кое-какая медиведьма еще раз задаст мне этот вопрос, я ее прокляну», – подумал про себя Гари, но вслух произнес:

– Спасибо, прекрасно.

Помфри удивленно приподняла брови:

– Гарри, в самом деле. Подобный номер может пройти с Альбусом или Северусом, но никак не со мной, – она нетерпеливо притопнула ногой: – Итак?

Когда она, уперев руки в боки, принялась ворчать на него, Гарри готов был поклясться, что на ее внушительных бедрах легко мог поместиться не один кулак. И хотя какая-то часть его сознания немедленно взбунтовалась против подобного обращения, другая, намного большая и как следует вышколенная, побуждала не перечить старшим, особенно женщинам. Поймав себя на этой мысли Гарри мимоходом удивился.  Решив не поддаваться собственным капризам, он произнес:

– Физически со мной все в порядке, хотя есть небольшие проблемы со сном – и нет, я больше не хочу никакого зелья Сна-без-Снов…

– Очень хорошо, я вовсе не собираюсь предлагать тебе его, – Помфри не очень вежливо перебила  молодого человека, взмахнула палочкой и проверила его состояние. – Я слышала, в это время года в Париже довольно сыро, – добавила она, как бы между прочим.

– Да, немного моросит, – ответил Гарри.

Но все равно поездка оказалась чудесной. Неожиданный подарок Драко ко Дню святого Валентина – обед на левом берегу Сены – был великолепен. Они гуляли по набережной, держась за руки, и даже не замечали едва моросящий дождик. Единственным, что нарушило  романтический вечер, оказалась пара мужских перчаток, найденная под дверью комнаты Гарри. Попрощавшись с Драко, он поднял их, гадая, имеют ли они какое-нибудь отношение к письмам и поздравлениям, полученным за день до того, но еще не открытым. Охваченный любопытством, Гарри принялся просматривать почту, пока не наткнулся на конверт, подписанный знакомым почерком. Вынув письмо, он прочел:

13 февраля 2016 Гарри, мне удалось заказать ложу на твою любимую «Мадам Баттерфляй», в Лондоне, на завтрашний вечер. Возможно, после спектакля мы сможем пообедать. Если ты не против, я зайду за тобой  в 19:00. Всегда,  Северус.

На кровати был разложен маггловский вечерний костюм и тогда Гарри убрал его без особых раздумий и сожалений. Но спустя месяц воспоминания о том случае не раз заставляли его краснеть, прямо как сейчас.

– В Венеции погода намного лучше, во всяком случае, так я слышала. Ты сам  как-то сказал, что когда вы с Северусом проводили там ваш медовый месяц, все время светило солнце и дождь пошел только в Вене, когда вы отправились на… о, что же это было? – Поппи приложила палец к губам, пытаясь вспомнить, – Хмм. Тра-ви-что-то там… в общем, что-то итальянское. Ты говорил, что она одна из твоих любимых, и... – ведьма осеклась. – Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, да?

Гарри покачал головой: ни одно ее слово ни о чем  ему не напомнило  Опера? Он любил оперу?

– Я никогда даже не слышалоперу, – ошеломленно произнес он.

– Многие ее любят, хотя  лично я не понимаю, что хорошего в диких криках. А тебе она действительно нравилась и, скорее всего, понравится снова, – Помфри потрепала его по плечу. – Память еще может вернуться. Тебе все еще снятся те сны? – обеспокоено спросила она.

Гарри захотелось отвести взгляд. Можно было бы соврать, но он предпочел полуправду:

– Иногда. Не так часто, как прежде. И я не уверен, насколько они реальны. 

Поппи хмыкнула, словно почувствовав, что он чего-то не договаривает, и спросила:

– Что ещё?

Гарри лишь криво усмехнулся. Он был уверен, что Альбус просветил её, как обстоят дела:

– Будто вы сами не знаете.

 – То, что говорит Альбус, это не то, что мне нужно услышать, так что хватит вилять, юноша, и отвечайте на вопрос.

– Да, мадам, – Гарри опустил голову. – Мои знания постепенно возвращаются. Нам с директором пришлось потрудиться и проверить, где остались пробелы. Да, я еще не все вспомнил, но, скорее всего, уже в следующем семестре смогу приступить к работе, – он судорожно сглотнул. – И нет, память все еще не вернулась.  помню только отрывки, – его самые нужные воспоминания так и оставались потерянными.  Мрачные мысли испортили Гарри настроение и он угрюмо уставился в никуда: – Довольны?

Поппи хмыкнула. Повернувшись к ней, гриффиндорец встретился с ее задумчивым взглядом.

– Пока что, – тихо сказалаона, а затем деловито добавила:

– Хорошо. Что-нибудь еще тебя тревожит? 

Ничего такого, в чем он мог бы признаться. Вроде терзающей его тоски, такой неуловимой, что он не мог определить ее источник. Или раздражения оттого, что Драко отказывается прикасаться к нему, не считая пару украденных поцелуев, отговариваясь тем, что они не должны завязывать интимные отношения, пока Гарри официально связан с Северусом. А может, у нее было средство от его нерешительности? Драко и Северус оба ждали, когда он выберет одного из них, раз и навсегда, но только он не был готов сделать выбор, и эта двойственность сводила его с ума.

Однако кое-что...

– Да, – сказал Гарри, задирая рубашку и указывая на шрамы на груди и животе: – Откуда это?

– Если ты имеешь в виду длинные шрамы на груди, то они остались от нескольких заклятий Sectumsempra, что метнули в тебя Пожиратели  во время последнего сражения, когда ты подобрался слишком близко к Волдеморту. Отметки на спине – от плетки Люциуса Малфоя, полученные за несколько часов до того, как ты убил его, за три недели до последней битвы.  

Деловой тон Помфри совсем не помог унять ужас от ее слов. Гарри все еще не смирился с последствиями своих действий  в той войне, хотя Альбус и Минерва уверяли, что все сделанное им было абсолютно необходимо. И Драко! Как он мог говорить о любви к Гарри, зная, что тот убил его отца? Конечно, он сказал, что это было к лучшему, и что его отец был ужасным человеком, но Гарри видел, что за его бравадой скрывается боль. Он знал, что несмотря ни на что Драко любил Люциуса.

Единственным, кто не желал обсуждать с Гарри подобные частности, был Снейп.

– Что-нибудь еще? – спросила Поппи, прерывая его размышления.

Гарри поднял правую руку. На его ладони, чуть поблескивая на свету, мерцал круг, немного похожий на шрам.

– А это что? – легкомысленно спросил молодой человек. – В каком великом сражении я его заработал?

Поппи хмыкнула, прежде чем ответить, и внимательно посмотрела на Гарри. Наконец она вздохнула и сказала:

– Это знак вашей с Северусом связи. Магическое доказательство искренности ваших брачных клятв. Оно всегда появляется на доминирующей руке. У Северуса точно такая же метка на левой ладони, – немного поколебавшись, она добавила: – Говорят, что те, у кого метки на разных руках, связаны самой судьбой, их души подобны зеркальному отражению друг друга. Путь их может не всегда быть гладок, но их жизнь полнее и ярче, чем у всех остальных.

– А у кого метки на одной руке? – спросил Гарри, думая о Драко.

– Говорят, их жизнь течет легко, ничем не замутненная, легкая, без особых проблем, – Помфри усмехнулась. – Немного скучновато, на мой взгляд.

Может и так, но в данный момент «скучно» казалось Гарри весьма привлекательным.

* * *

Северус потянулся и его позвоночник хрустнул, запротестовав от слишком долгого сидения за столом. Отложив перо, Мастер зелий провел руками по лицу и волосам, и откинулся назад, давая отдых плечам. Затем вытянул ноги и поерзал на стуле, подумав, что нынешний шестой курс Равенкло не так плох, как остальные. Вздохнув, он  снова взял перо и  вернулся к работе. Не успел он дочитать следующее эссе до середины, его покой нарушил звук открывшейся входной двери. Северус еще раз раздраженно напомнил себе, что нужно смазать петли...

Внезапно его рука вздрогнула - так сильно, что перо выпало, забрызгав чернилами  все вокруг. Только один человек кроме него мог беспрепятственно войти в его дом. Гарри. Гарри был здесь. Северус быстро схватил перо и снова принялся за эссе, совершенно не видя написанного и пытаясь обдумать, что может означать этот внезапный визит.

Сгорбившись над столом и не замечая расползающейся под пером кляксы, он прислушивался к едва слышному шелесту мантии, подсказывающему, где находится Гарри. Молодой человек осматривался и Снейп заставил себя не шевелиться. Шорох прекратился возле двери и Мастеру зелий потребовался весь его самоконтроль, чтобы не вскочить из-за стола и...

– Ты не думаешь, что тебе нужны очки, Северус?

От неожиданности он вздрогнул и, подняв глаза, увидел своего Гарри, который стоял в дверном проеме с застенчивой улыбкой, сияющей на похудевшем лице.

– Ты слишком мало ешь, – произнес он, не подумав, и ему тут же  захотелось ударить себя. Прекрасно! Просто прекрасно!

Но Гарри лишь шире улыбнулся в ответ, и сердце профессора растаяло.

– Э-э… дверь была открыта ...

Северус откинулся на спинку кресла, с пера на пергамент уже натекла маленькая лужица, но ему было все равно:

– Это и твой дом тоже, – начал он осторожно, – защита настроена на... нас обоих, – его обычное красноречие куда-то испарилось, он не мог подобрать нужные слова. – Ты помнишь хоть что-то об этом? – мягко спросил он.

Гарри помотал было головой, но остановился.

– О доме? Возможно. Мне все еще кое-что снится ...

Не зная, что на это сказать, Северус спросил:

– И ты хотел бы узнать больше?

– Да, очень, если ты не возражаешь.

Возражать? Гарри может просить его о чем угодно, лишь бы не уходил больше. Мастер зелий отодвинул стул и медленно поднялся.  Суставы противились каждому движению.

– У тебя опять болит спина? – спросил Гарри и побелел, раскрыв рот и тут же закрыв снова. Обхватив себя руками, он прошептал: –  Откуда я узнал об этом? Я не помню ...

– Наверное ты просто заметил, как я двигаюсь, и непроизвольно сделал вывод, – предположил Северус, надеясь, что у Гарри пропадет желание сбежать, так явно читаемое в его глазах.

Немного расслабившись, молодой человек кивнул:

– Скорее всего, ты прав, – он отвел взгляд, а затем добавил: – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – пробормотал профессор. Ирония этого утверждения заставила его улыбнуться.

Пока Северус показывал Гарри их квартиру, вежливый разговор, что они завели,  казался до ужаса натянутым. Как можно принимать у себя в гостях собственного мужа? Переходя из одной комнаты в другую, они снова оказались в гостиной. Гарри устроился в углу дивана, и Северус не нашел ничего лучше, как предложить ему выпить чаю.

Вдохновленный согласием, зельевар протянул молодому человеку чашку с напитком, заваренным именно так, как тот любил. Когда Гарри удивленно заметил:

– Ты знаешь, какой чай мне нравится? – он не мог удержаться от короткого смешка:

– Мы прожили вместе больше десяти лет. Ты не думаешь, что я мог кое-что запомнить за это время?

«Если бы существовал список реплик, способных испортить любой разговор, эта была бы вне конкуренции» – виновато подумал Северус, заметив, как Гарри вздрогнул.

– Мне жаль, – пробормотал гриффиндорец.

С чашкой чая в руках, профессор намеренно устроился напротив мужа, в другом углу дивана. Остро ощущая, как невелико разделяющее их расстояние, он поглядел на Гарри поверх чашки и сделал маленький глоток. Они оба молчали. Гарри потихоньку осматривался вокруг, а Северус не скрываясь наблюдал за ним. Наконец зельевар отставил свою пустую чашку, облокотился на  спинку дивана и сложил руки на коленях.

– Ты хотел что-то спросить? – его слова отчего-то прозвучали ужасно тяжело.

Гарри вздрогнул и уставился в чашку:

– Если я не... Если у тебя есть время...

Как будто он не нашел бы для него времени! Но Гарри не мог этого знать:

– Я ... свободен, – ответил Северус.

– Спасибо, – гриффиндорец испытующе посмотрел на профессора. Тот изо всех сил пытался казаться равнодушным. – Когда мы поженились?

– Десятого апреля две тысячи десятого года, –  тут же ответил Мастер зелий и неохотно добавил: – Завтра наша шестая годовщина.

– Поздравляю нас, – мрачно пробормотал Гарри.

Он избавил Северуса от необходимости отвечать, внезапно пододвинувшись  к нему почти вплотную. Прежде чем тот успел что-то сказать, Гарри взял его левую руку и повернул ладонью вверх, открыв брачную метку. Тут Северуса осенило – он понял, зачем Гарри искал его общества. Это знание оставило противный привкус у него во рту и он задумался – почему Драко не рассказал все Гарри, хотя бы чтоб удержать его от встречи с ним? Возможно, Малфой начал терять хватку.

Молодой человек обвел метку пальцем. Северус задержал дыхание и вздрогнул, у него в сознании зазвучало эхо их клятв, заставляя его тосковать...

– Гарри, остановись, – прошептал он. Ощущение усилилось и Северус едва сдерживался, сидя смирно, когда его возлюбленный… был так близко... – Пожалуйста ... остановись, – будь проклята его честность. Он хотел сказать совсем не то, но в глубине души Северус был рад, что какая-то часть его ещё способна вести себя разумно и не поддаваться зову сердца.

Почти в трансе, Гарри продолжал исследовать знак. Северус сконцентрировался на ошеломленном выражении его лица и понял, что контакт затронул и Гарри тоже. Он едва не потерял контроль над собой, но это было ничто по сравнению с жадным взглядом Гарри, когда он приблизил свою ладонь к ладони Северуса, намереваясь соединить метки. У него дрожали руки. По спине Мастера зелий побежали ручейки пота. Он рывком заставил себя вернуться к действительности и перехватил запястье молодого человека, прежде чем их ладони соединились.

– Нет, Гарри! – воскликнул он, отводя руку мужа в сторону. Они тяжело дыша смотрели друг на друга, резкие слова повисли между ними, оставляя знакомый горький привкус. Гарри потянулся к Северусу. Его тело словно двигалось само по себе, помня то, чего не помнил разум. Северус жадно подался вперед, но по глазам молодого человека понял,  что тот не понимает, что делает. Отшатнувшись, он скорчился, словно летний лист, которого коснулась осень.

На лице Гарри мелькнуло потерянное выражение, и только тут Северус понял, что все еще сжимает его запястье. Резко стряхнув свое собственное отчаянье, он разжал руку. 

– Я извиняюсь. Этого не должно было случиться, – выдавил он, поднялся и вышел, чтобы найти в кабинете нужное зелье. Сжимая в одной руке флакон, другую он положил на дверцу шкафчика и прислонился к ней лбом. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Северус задумался –  как долго еще он сможет это терпеть?

Вернувшись, он был почти готов к тому, что Гарри ушел, но увидев потрясенного мужа, по-прежнему сидящим на диване, Снейп облегченно вздохнул. Снова сев рядом, он осторожно взял его за руку и настолько бесстрастно, как только мог, принялся втирать зелье в кожу, пока синяки не исчезли.

Гарри нарушил неуютную тишину:

– Северус?

Северус знал, о чем тот спрашивает. Но как лучше объяснить? Запинаясь, он проговорил:

– Метки – это очень личное... Они были созданы нашими клятвами ... наполнены нашими намерениями ... и самой нашей сущностью. Если бы они соединились…

Гарри подался вперед:

– То?

Северус не мог ничего сказать, слова словно застряли у него в горле, но по выражению лица Гарри он понял, что тот догадался.

– Если бы я соединил их, это могло бы вернуть мне воспоминания?

Могло бы? Северус постарался припомнить все, что знал об их метках и как они изменили их с мужем.

– Я не знаю. Теоретически такая возможность есть, но…

– Тогда почему мы не можем? Почему нельзя их соединять?

Мастер зелий на мгновение закрыл глаза, чтобы спрятать грозящие переполнить его чувства. Это было бы так просто... но, нет, он не должен. Открыв глаза, он заставил себя посмотреть на озадаченного Гарри.

– Если мы соединим их, ты снова будешь связан со мной, и неважно, вспомнишь ли ты что-нибудь, или нет. Знаю, ты считаешь меня мерзавцем, но я отказываюсь втягивать тебя в отношения, сохранить которые хочет только один из нас. 

Замешательство на лице Гарри и то, как он отдернул руки, подсказало Северусу, что он принял правильное решение.

Если бы только это не было так больно.

* * *

Смысл сказанного Снейпом в тот вечер дошел до Гарри намного позже. Мастер зелий  все ещё хочет его, несмотря на то, что произошло, и ему хватило благородства остановить самого Гарри, прежде чем он от незнания совершил необдуманный поступок. Это придало молодому человеку смелости и позволило вернуться в подземелья на следующий день. В их годовщину Гарри был настроен хотя бы быть вежливым.

Перекладывая из руки в руку захваченную в подарок бутылку вина, он подумал, что Снейп наверняка изменил защитные заклинания для входа в его апартаменты, но его подозрения не оправдались. Стоило Гарри коснуться двери, она распахнулась и мягко закрылась позади него, как только он вошел.

Оглядев пустую комнату, молодой человек понять, дома ли Снейп. Решительности у него поубавилась, и он почти надеялся, что зельевара нет – ему хотелось немного побыть одному и попытаться уловить несколько мимолетных воспоминаний, возникших вчера вечером, когда он находился здесь.

Гарри поставил принесенное вино на буфет и прошел в кабинет. Стены, от пола до сводчатого потолка, покрывали книжные полки, к которым  была приставлена лестница,  позволяющая добраться до самого верха. Взгляд молодого человека остановился на двух письменных столах. Один, с тремя чернильницами и полностью заваленный свитками, насколько он знал,  принадлежал Снейпу. Следовательно, другой, еще более захламленный, был его. Заинтересовавшись, Гарри подошел поближе и заглянул в лежащие сверху пергаменты. План урока с пометками, приглашение на пару мероприятий, пачка писем месячной давности.  От его прикосновения с бумаг поднялось облачко пыли. Гарри подумал, что отдавать ему все это раньше было бессмысленно – он бы все равно не знал, что с этим делать.

Он выдвинул обитое кожей кресло и сел, тут же обнаружив, что стол Снейпа находится точно напротив него, словно затем, чтобы…

Оторвавшись от своих заметок, молодой человек наблюдал, как Северус проверяет контрольные. Он уже собирался вернуться к работе, когда Мастер зелий поднял  голову и улыбнулся ему той полуулыбкой, которую так любил Гарри. И то, что читалось в ней,  заставило его сердце  петь.

Отдельные куски его жизни – вот все, что память возвращала ему. И хотя они помогали, их было слишком мало. Напрасно прождав ещё несколько минут, Гарри поднялся и еще раз хорошенько оглядел комнату напоследок.

Глубоко вздохнув, он осторожно вошел в спальню. В их спальню и Гарри надеялся, что там воспоминания нахлынут на него разом, но, к его разочарованию, ничего подобного не случилось. Как всегда ниоткуда – и эта неизвестность безумно раздражала его – он знал, что спал на правой стороне кровати, ближе к огню. И хотя мысль о том, что он спал здесь со Снейпом, все еще немного беспокоила его, она уже не вызывала тошноты,  как месяц назад. Возможно, он успел к ней привыкнуть или же знал что-то в  глубине души, но не помнил этого ясно.

И независимо от того, что он чувствует, ему нужно будет принять решение – хочет ли он этого снова.

Хотя в последнее время Гарри все больше и больше  думал о том, что, возможно, он не остановит свой выбор ни на одном из претендентов. Он улыбнулся. Идея о том, что так можно будет надрать задницы им обоим, казалась довольно привлекательной.

Но выберет ли он кого-то из них, или останется один, нужно дать Снейпу ясный ответ. Время шло, и Гарри все отчетливей понимал, как несправедлив он был к человеку, который оказался гораздо терпеливее, чем он мог представить. И даже без этого он был в долгу перед Снейпом.

Гарри подошел к своей стороне кровати, проверил, как она пружинит, а затем вдруг повалился вниз...

– Нет! – закричал он и сел в кровати, холодный пот побежал у него  по спине.

Нежные и сильные руки обняли его, а  перед глазами у него все ещё стояли лица погибших. Он прижался  к теплому ото сна телу, лежащему рядом, а  руки, которым под силу было прогнать любой кошмар, тихонько гладили его по спине. Мягкие губы ласково коснулись его лба и любимый голос прошептал:

 – Тише, хороший мой. Это просто сон. Все закончилось. Ты в безопасности.

Он знал это,  но слезы все равно побежали по щекам,  сердце  заболело, а разум никак не мог примириться с  воспоминаниями о кровавой резне, в которую превратилось  последнее сражение.  Так много погибло, так много пострадало –  и телом и духом  –  так много семей оказалось  разбито,  с обеих сторон. Как можно найти в этом причину для праздника?

Его уложили обратно, в уютное тепло постели  и повернули, прижав к знакомой груди. Только тогда Гарри дал волю слезам…  Кто-то гладил его по спине, шепча ласковые слова, которые он  не мог расслышать, но которые  все равно дарили ему покой и забвение.

Воспоминание померкло, сменившись реальностью, и Гарри ахнул. Таких кошмаров, как тот, что вспомнился ему только что, он не видел с момента несчастного случая, его беспокойные видения ограничивались более простыми, банальными, легко преодолеваемыми страхами. Может, потеря памяти не такая уж плохая вещь, в конце концов. Подумав об этом, Гарри тут же фыркнул. Нет, лучше помнить все и страдать, чем жить, не зная, кто ты.

Поднявшись с кровати, молодой человек рассеянно поправил покрывало, подумав,   успокаивал ли его когда-нибудь Драко после кошмаров. Ему придется спросить, потому что вспомнить он не мог.

Больше он не успел ни о чем задуматься, так как дверь ванной открылась и в спальню вошел абсолютно голый и ещё немного мокрый Северус Снейп. Мастер зелий охнул от неожиданности, а Гарри, вспыхнув, быстро ретировался в другую комнату, насилу пытаясь уложить в голове массу новых впечатлений.

В гостиной он попытался взять себя в руки, но мешало воспоминание об очень неплохих формах Снейпа. Значит, вот каков его муж – несмотря на то, что он приказал себе не смотреть, Гарри пришел к выводу, что у него хороший вкус. Он обдумал возможность побега, но упрямство не позволило ему показать Снейпу, что он струсил. Взволнованный, он уселся на диван и принялся ждать, стараясь не вспоминать, что произошло в этой комнате вчера.

Всю ночь накануне ему не давали заснуть волнующие ощущения, возникающие по всему телу при  прикосновении к брачной метке.

Когда несколько минут спустя появился Снейп, молодой человек подумал, что он, должно быть, побил все рекорды по скорости одевания, поскольку был с головы до пят облачен в наглухо застегнутое школьное одеяние, которое, насколько было известно Гарри, невозможно снять быстро, не порвав что-нибудь от нетерпения.

Неожиданная мысль заставила его насторожиться, но он уже не пытался разобраться в подобных вспышках – хотя именно эта оказалась слегка будоражащей...

– Прости, я не знал, что ты дома, – это прозвучало одновременно с Северусовым:

– Я удивлен, что ты вернулся.

Смущенно усмехнувшись, Гарри закончил:

– Я должен был предупредить, что зайду. 

– Ерунда, – спокойно ответил Мастер зелий. – Тебе не нужно приглашение, чтоб попасть в собственный дом.

Гарри ответил бы, но его заворожило биение жилки на горле Снейпа, чуть выше воротника. Выходит, он вовсе не… не так уж спокоен?

Внезапно ему расхотелось оставаться здесь. Странно, но он не желал, чтобы Северус стал свидетелем его воспоминаний. Не больше, чем Драко. Гарри знал, что Драко сердится, когда он отказывается рассказывать о том, что ему вспоминается, но пока он не мог отличить память о реальных событиях от вымысла и причуд воображения, ему не хотелось информировать ни одного из соперников. В конце концов, они были слизеринцами, а он – призом, за который они боролись. Пусть он и гриффиндорец, но не глупец.

– Э-э… я подумал, может, ты не будешь против прогулки вокруг озера? Дождь перестал, так что ...

– Это было бы неплохо, – спокойно ответил Снейп, и Гарри понял, что если он собирается всерьез рассматривать профессора как своего возможного будущего партнера, нужно перестать называть его Снейпом, даже про себя.

Мастер зелий запер дверь и вскоре они оказались под холодными лучами весеннего солнца. Спустившись к озеру, Гарри протянул Северусу его перчатки, тихо заметив:

– Мне жаль, что так получилось на День Святого Валентина. Твое приглашение пришло вместе с целой кучей других, и я не открыл его вовремя. А затем появился Драко и мы… Я не хотел заставлять тебя ждать.

Он осмелился посмотреть на профессора, пытаясь решить, связано ли то, как дернулся мускул у  него на шее, с тем, что они разминулись в тот день, или  с тем, что его опередил Драко. Однако голос Северуса был спокоен:

– Это моя ошибка.  Мне следовало отдать приглашение лично, но из-за занятий и всего остального... – он заложил руки за спину, и снова стало заметно, как бьется жилка у него на шее, чуть выше воротника. – Теперь это уже неважно. Я надеюсь, Париж... не разочаровал тебя.

«Лжец», – подумал Гарри и только сейчас понял, что должен был почувствовать в той ситуации человек,  на котором он все еще был женат.

– Я его, в общем-то, и не видел. Мы провели там только один вечер, – скучающе сообщил он. – Ничего особенного. Пообедали, немного прошлись по набережной и вернулись. Шел дождь.

Северус промолчал, но Гарри заметил, что его бешено бьющийся пульс успокоился. Они свернули на огибающую озеро дорожку, и некоторое время молодой человек просто наслаждался видом, надеясь вспомнить хоть что-то. Они почти сделали круг, когда Гарри заметил:

– Минерва говорит, что мы почти каждый день здесь гуляли, даже зимой. И всегда молчали?

Северус подумал, прежде чем ответить.

– Иногда, но я никогда не испытывал потребности заполнять молчание  пустыми разговорами, – он поколебался и добавил: – Обычно мы гуляли вокруг озера перед ужином, чтобы снять напряжение после занятий. Мы часто сравнивали свои впечатления о студентах... и обсуждали, как прошел день.

Гарри показалось, что Мастер зелий чего-то недоговаривает и, заметив, в какой уединенный уголок они забрели, он задумался – не означало ли «снятие напряжения» ещё и ... физический контакт. Эта мысль чуть было не заставила его улыбнуться.

Позже, по дороге в замок, Гарри решился спросить о тех вещах, что не давали ему спать по ночам:

– Северус, могу я задать тебе вопрос?

– Только один? – губы профессора слегка изогнулись. Неужели он улыбнулся? – Конечно, спрашивай.

– Все говорят, что мы сблизились из-за моего разрыва с Драко. Это так?

Мастер зелий выглядел так, будто предпочел бы без палочки сразиться с драконом, чем ответить, но он решительно прокашлялся и сказал:

– Я не знаю. Мы никогда это не обсуждали.

Гарри откуда-то знал, что это только отчасти правда, но не стал настаивать.

– Можно я спрошу еще кое о чем? Насчет вчерашнего?

Пристально посмотрев на него, Северус кивнул.

– То, что ты предупредил меня вчера... о действии наших меток... ты сделал это потому что не хочешь возобновлять отношения? То есть, Альбус говорил, что у нас были проблемы, и главным образом из-за меня. Я требовал от тебя то, чего ты не мог дать, и я подумал...

– Альбус слишком много болтает, – хмуро произнес Мастер зелий.

– ...я подумал: почему  ты терпел меня? Потому что действительно любил, или только чтобы избежать одиночества? – не получив ответа, Гарри продолжил. – Я имею в виду – если мы часто ссорились, и я был тому причиной... Я не уверен, что сам хотел бы быть со мной.

Северус выглядел смущенным:

– Наши ... размолвки не были настолько частыми, как говорят, и я был так же ответственен за них, как и ты.

В подобное верилось больше, чем во все остальное, что Гарри услышал до сих пор. Однако это не было ответом на вопрос.

– Я не могу принять решение, пока не узнаю все. 

– Не нужно никакого решения, – отрезал Снейп и Гарри заметил, как он вздрогнул,  тут же пожалев о своей несдержанности. Что не помешало ему  добавить: – Мы женаты. Это само по себе должно сказать тебе все, что ты хочешь знать.

– Но я уже не тот, что раньше. У меня больше нет... опоры. Мне нужно, чтобы ты сказал мне! – воскликнул Гарри. – Ты когда-нибудь любил меня?

Северус прибавил шаг и молодому человеку пришлось сделать то же, чтобы не отстать. Невероятно! Он задал такой простой вопрос, ну почему Северус не может…

– Просто ответь! Пожалуйста! – умолял Гарри.

Мастер зелий резко развернулся и, схватив Гарри в объятья, впился ему в губы. Поцелуй был диким, необузданным. Гарри откуда-то знал, что Северус вложил в него все чувства, о которых не мог сказать вслух.  В этом поступке не было никаких двусмысленностей –  только неприкрытое желание. Чувства захлестнули Гарри, он не смог сдержать стона, которому вторило эхо воспоминаний о других таких же стонах. В нем закипела страсть и опьяняющее чувство жизни – настолько сильное, что грозило выплеснуться наружу.

Ты связал себя обязательствами с этим мужчиной –  ему почти удалось понять, почему... ещё одно мгновение, и он будет знать…

Северус оттолкнул его так резко, что Гарри пошатнулся, едва расслышав сдавленные извинения мужа перед тем, как тот стремительно удалился.

– Проклятье, Северус! – закричал он в спину уходящему Мастеру зелий. – Проклятье, – всхлипнул он.

Он почти вспомнил.

Настроение сейчас - Сонное
[624x405]