Булимия некрофилия преторианцы пошли на танцы
блохи прыгают по головам тут и там
не дают прохода мышам и вшам, тут такой шум, тут такой гам
Жуй жевачку будь молодцом, древним жрецом, представителем древней профессии,
поднимайся по социальной лестнице, бейся бейся, песня агрессии
Через дерево прорастает плесень, местная пресная кухня,
опресноки, по чесноку, размахнись с правой руки, или просто воскресни, лети беги
Покупай кензо, опять же, будь молодцом. Вертись колесом, прыгай, виляй хвостом.
Будь козлом, под мостом кинотеатр, русалки и водяные, сущие дьяволы, бледные и больные.
Не доверяй им, не покупай у них алкоголь, просто пой, просто будь собой,
бандероль, пустая посылка с открытой крышкой, мы мальчишки, они малышки,
мы пылинки они дуновение ветра, расслабленный шепот высокой травы,
прорастающей ровно вниз по крутомусклону, спасибо Солону, железному занавесу, дверце, стальному заслону,
деревцу, камню и маленькому ручейку, что стекает и вьется в бреду
По какому такому закону прошлое шлюха, как помпадур, как дурилка картонная,
или курилка за школьным углом, вымазанный углем и влекомый Том
Поделом ему, Томас, Фома, Фантомас, картопляс, Полидевк, маньеризм, баронет,
Дизраэли, Пирелли, я чую нутром, и кишками и всеми своими органами
вырезаю из них оригами, как мармеладовый мишка Гамми как плюшка,
сладкая шлюшка, гладкое брюшко, нежно на ушко, ну это вообще Уже Пушкин,
тут что-то не густо, что-то не чисто, волосы вьются, это химчистка, символ фашистов,
магия белого, магия черного, потустороннее и сверхестественное
Сто сериалов за один вечер, они бесконечны, мы так беспечны, жизнь скоротечна,
мы скоро умрем. Вдвоем, пронзенные острым Копьем.
Это метафора как у Шекспира, пустая квартира, мы только вдвоем.
Млечный путь разливается в наших телах, что-то идет не так, дело Швах,
мистерия продолжается, мы купаемся в лунных лучах, очертаний случайностей,
голубых голубиных зеленых огнях, потерянных днях,
друг без Друга нам светит впотьмах, полумрак освященный тоннелем метро,
западло, западня, запад, запах, чистых и честных трудяг, всех партийцев
Шартреза учуявших нить, Ариаден, которых не в силах понять и простить,
плотояден и хочет и хочет пора апельсин кожура отрезает кусочек от
плоти