Удивительное у меня состояние сейчас. Тучи рассеялись внутри… Нельзя сказать, что теперь много легче, но сейчас, мне кажется, я справлюсь. Эта внутренняя сила берется от безысходности или, лучше сказать, предопределенности призвания. Ведь если оно мое, то, не смотря на все страшное, оно останется моим. Многие, вытянувшие актерский жребий могут сказать о том, что это наверное величайшее счастье на свете, но оно часто оборачивается, какой-то бездонной тоской… И еще одиночество, совершенно особенное, не такое каким принято его представлять, а то когда выходишь на сцену… остаешься один, не у кого просить помощи, помощь можно получить только у себя. А до момента выхода, нужно успеть скопить в себе сокровище, которое потом отдашь в темноту партера. И это мой главный смысл. Могу ли я говорить в минуты отчаянья, что он мне не нравится? Нет, потому, что это родной мне смысл. Все уже было во мне с самого начала для этого. А все же со сценой бывает страшно оставаться наедине в пустом зале. Я сегодня говорила с летом, оно показывало мне своих прекрасных женщин ярких, летящих, похожих на цветные открытки. Когда, на репетиции я встречусь со сценой, я расскажу ей о них, а еще ей нужно будет рассказать о небе. Сцена представляет его себе как цветной батик, а солнце она, конечно, видела, рампа светит так же.