Когда мое Православие было чисто книжным, а все люди делились на хороших и плохих, и был вполне однозначный подход к тому, что хорошо, а что плохо, отдельные высказывания владыки Антония о возможностях, послаблениях, каких-то уступках, встречавшиеся в его книгах, вызывали у меня недоумение. Помню, у меня даже возникала мысль о чистоте его Православия: некоторые вещи казались мне уж слишком либеральными. Но чем дальше, тем больше я убеждаюсь в том, что жизнь не может быть описана никаким самым мудреным законом, правилом, потому что она совершенно непредсказуема.

Со временем многое забылось. Но осталось, наверное, самое главное чувство: что Бог показал мне истинного пастыря Церкви, человека, который жил не буквой закона, не каким-то правилом, но который жил болью, нуждой и проблемами людей, составлявших его приход, его епархию. Он нашел подход к людям, которые были воспитаны совсем в другом обществе. Если для нас, русских, православная вера является верой нашего народа, то в Англии все наоборот: там совершенно иной подход к вере, иной взгляд на жизнь, совершенно другие ценности, другой язык, в конце концов, и достучаться до душ этих людей, открыть для них Христа в православном понимании – невероятно сложно… И то, что он сумел сделать – великое дело.

Не то чтобы владыка сказал мне во время той встречи нечто особенное в виде совета или ответа на мой вопрос. Он просто открыл мне, как пастырь должен относиться к своей пастве и к людям вообще, а его жертвенное служение дало образ того, каким служение должно быть. Сколько было на него гонений со стороны местных властей, сколько было нападок со стороны недоброжелательно настроенных православных! Например, когда он выступал по Би-Би-Си, многие его обвиняли в том, что он подыгрывает врагам Православия…

Он многое претерпел за свою жизнь, и жизнь его можно назвать исповеднической. Но по-другому и быть не могло: каждый человек, который пытается проповедовать Христа, тут же сталкивается с дьявольской злобой, и преодолеть ее, эту злобу, самому при этом не озлобившись на людей, а искренне их любя, невероятно сложно. Владыка же явил собой образец очень любящего пастыря: с какой любовью он проводил беседы на разные темы, как много времени тратил на одного конкретного человека, стараясь помочь ему увидеть, принять тот путь, по которому его ведет Господь. Это удивительные качества! А у нас как зачастую происходит? Людей учат по-книжному: вот так написано – значит, можно, а по-другому нельзя. Например, в отношении поста.

– Я недавно столкнулась с мнением, что беременные во время поста также должны поститься…

– Это говорит о том, что люди, к сожалению, не научены самому главному: чувствованию человека и желанию ему помочь. Чем отличается подход Бога в сложной ситуации от подхода человеческого? Человек ищет виноватого, а Бог ищет, чем помочь. Мы должны учиться не искать виноватого, а стараться помочь человеку в сложной ситуации, пусть он 1000 раз не прав, пусть он далек от истины, как мы от солнца, но при этом, если будет желание ему помочь, то и Бог нам в этом обязательно поможет. И пример владыки был для меня очень полезен. Я, в то время совсем молодой священник, горел рвением бороться за справедливость и за правду. Мне, начитавшемуся критических статей в адрес Церкви, хотелось за нее грудью стоять, всех инакомыслящих из Церкви вынести, чтобы они не порочили, не портили нам обстановку. И смысл всех моих вопросов, которые я задавал при встрече, как раз и сводился к тому: можно или нельзя, правильно или неправильно.

То есть я ехал с целью получить некую инструкцию от авторитетного человека, которая бы потом помогла мне расставить всех на свои места – но владыка полностью разрушил мое черно-белое представление о мире. На своем примере, рассказав о своей жизни, владыка Антоний показал мне, что не бывает хороших и плохих людей, но все люди несчастны. И степень их беды определяется степенью их удаленности от Бога. Мы все далеко от Бога, но кто-то идет к Нему, а кто-то – пока нет, хотя душа каждого из нас к Богу стремится. Ненавидеть Бога можно умом, поврежденным самолюбием, но душей никак нельзя. И когда человек попадает в тяжелую ситуацию или в беду, будь он самым убежденным атеистом, он непроизвольно говорит: «Господи, помилуй!» И вот увидеть эту несчастную душу, спрятанную за броней самомнения, самодостаточности, просвещенности, – это и есть роль пастыря. Уметь молиться – уметь понять человека, пожалеть его таким, какой он есть. Однажды преп. Иоанн Кронштадтский задал собравшимся священникам вопрос: что самое важное для пастыря? Один ответил, что причащать. Второй – вести человека к Богу. А отец Иоанн сказал: «Нет, самое главное – молиться за свою паству». И это на самом деле так: если не будем молиться за наших прихожан, то всегда говорить будем только от себя, а если будем молиться, Господь обязательно откроет, как кому помочь. Ведь в молитве мы всегда выражаем желание посодействовать человеку в его беде, и Господь, видя это, обязательно поможет.

Каждого человека когда-нибудь куда-нибудь уносит. И у каждого бывают минуты самовозвеличивания или состояние потерянности, растерянности и какой-то жесткости. Бывает, что в душе появляется чувство раздражения или необдуманной строгости. В такие минуты образ владыки Антония мне очень помогает. Вообще мне свойственно представлять, как бы в данной ситуации себя повел тот или иной человек. Рассуждать, как бы Христос поступил – я не дерзаю, но когда задаю вопрос себе: а как бы владыка поступил? – сразу перед глазами возникает образ небольшого, кроткого, хрупкого и очень доброго человека – даже представить его строгим не удается, хотя внутренняя строгость у него, без сомнения, была. Во всем его облике чувствуется простота и душевная открытость…

Хочется, чтобы эти же качества поселились в душе навсегда и помогали бы решать те вопросы, которые порой ставят в тупик.

[448x330]

Целиком интервью со священником Александром Березовским можно прочитать на портале www.pravkniga.ru  Митрополит Антоний Сурожский: «Батюшка, вы откуда? Из Москвы? Очень хорошо! Будете с нами служить?»