Выкладываю на свой страх и риск... Мексиканских страстей пока нет, но все же!

Брутальная сказка #9
Начальство новое, начальство старое…

Все изменилось. Он ворвался в ее жизнь подобно огненному вихрю. И с его появлением она и сама стала другой… Вера подумала – и сама устыдилась пошлого звучания своей мысли. По меньшей мере странно говорить такое о непонятном рыжем мужчине, которого она нашла спящим на коврике в подъезде.
Было это в сонное воскресное утро, часов в одиннадцать. Настроения – никакого, задание, по-видимому, - провалено, да еще и с напарником поругалась. Вылезать из дома вообще не хотелось. Вера собиралась всего лишь выйти выбросить мусор, а прямо под дверью – он. Выглядел он так, будто только что выбрался из пожара: запах гари, едва ли не жареного мяса, обугленные обрывки одежды, следы пепла… и при этом – на коже ни одного ожога, даже волосы целы (а ведь хаер едва ли не до пояса). Чудеса! Ну да мало ли, что в чаду кутежа может произойти. Но и это наводит на мысль – больно красивые пьянчужки нынче пошли, будто и не пьянчужки вовсе: идеально тренированное тело, загар вот здоровый… Но настоящие спортсмены такого себе вроде как тоже не должны позволять? Вопросов много, ответов – ноль! Хоть бы что-нибудь при нем было – так нет же (Вера проверила)! Загадка загадок.
Вера подобрала его исключительно из любопытства. Чисто женского. Втащила полубезжиненное тело в дом, уложила на кровать, тут же позвонила, забыв о вчерашней ссоре, придурку Кольке – чтоб приезжал со своим шмотьем и всем остальным обратно. Не потому, что они снова сходятся и не из-за новой работы – исключительно ради ее находки. Колька сначала сопротивлялся – но надолго его не хватило. Приехал как миленький, помог.
Очнулся найденыш только к вечеру. Оказалось, что у него еще и эта – «ретроградная амнезия» (в слове «амнезия» Вера ставила ударение на второй слог, памятуя старый фильм, а сам найденный красавчик у нее ассоциировался с Джейсоном Борном – это, правда, уже совсем другое кино. Все-таки Джон Поллок – персонаж не больно-то привлекательный). Имени своего он не помнил. На все вопросы только озадаченно чесал в затылке и разводил руками, чем только распалял Верино любопытство и до безумия раздражал Кольку.
Последним штрихом в этом безумном воскресенье было то, что в тот же вечер позвонил заказчик и сообщил, что несмотря на нулевые результаты, работа продолжается! Вера не знала, кого благодарить. И на всякий случай благодарила своего личного Борна, который уже постепенно возвращался к жизни.
Когда на следующий день «Борн» развлекался сборкой-разборкой ее неудачно забытого на видном месте арбалета на скорость, за спиной или с закрытыми глазами, Вера поняла, что вытянула счастливый билет. Определенно, в ночь на воскресенье произошло что-то важное.
О том, что предположительно он выбрался из огня на кладбище, она разумно умолчала. Прошло – в прошлом! Мосты все-таки надо сжигать.

- Да, шеф. Да, пропал. Извините, но «пропал», а не «потеряли». Да, пожар. Не знаю… Нет, мы НЕ можем отвечать за его действия! Да, возможно, вам действительно стоило нанять кого-то другого. Мы согласны уйти. Конечно, а кто за такое возьмется! Кажется, вы не вполне понимаете, что требуете от наемников. Это форс-мажор! Вы определитесь там у себя, пожалуйста: мы уже не справились ли еще не справились?.. Да, мы собираемся его найти независимо от этого. Не по телефону? Что не по телефону?.. Ой! Хорошо, мы придем. Записываю. Какого четвертого?.. Эмм… поняла. Он тоже будет. Да. До свидания.
Сумерки захлопнула телефон, закрыла глаза, упала на диван, медленно выдохнула. Потом приложила ладони к щекам – остудить. Наконец-то переговоры закончены! Все это время она ходила по комнате, хватала и вертела в руках все подряд, садилась, вставала, стирала пальцами пыль с полок, рисовала параллельные горизонтальные линии на листке, который ей подали, чтобы записать место встречи. Сон контролировал: шел рядом, пытаясь расслышать голос в трубке, отнимал предметы, которые Сумерки от волнения могла ненароком сломать, подавал несколько раз листок с карандашом. Карандаш, кстати, спасти так и не удалось – теперь Сон держит две его половины в руках и думает: выбросить их или заточить, чтобы получилось два карандашика-огрызка?
- Никогда с ней в таком тоне не разговаривала! – выпалила Сумерки, отдышавшись.
Ночь скривился, посмотрел на нее с откровенной издевкой.
- Ну, иногда я с ней заговаривала, - возразила ему Сумерки. – Я задавала технические вопросы… К тому же, не тебе меня судить!
В ответ Ночь закатил глаза и демонстративно отошел в дальний угол. Сумерки проводила его взглядом, полным отчаяния.
- Ладно, - наконец решилась она. – Вот как мы поступим. Сейчас едем в суши-бар на Наркологов, мы должны быть там в два. Сон, ты с нами.
Мазюкова смотрит прямо перед собой с мрачной обреченностью, рот искривлен в печально-скептической усмешке. Сон начал медленно утрачивать чувство реальности: вот она, Твердь – в полутора часах от него. Кто бы мог подумать, что придется снова с ней встретиться! Та самая, что смотрела на него сверху вниз и называла «весьма перспективным образчиком». Надо взять себя в руки. Спокойно! Чтобы захватить его в рабство, надо теперь убить слишком много людей, не рискнет. Шантажировать его ей пока нечем (надолго ли?). Пока это просто небольшая проверка. Может быть, первая среди многих. А может, и единственная. Спокойно! Это просто нервы расшатались, от перенапряжения.
- Могла хотя бы попробовать не выдавать меня, - сказал Сон расслабленным голосом.
Сумерки пожала плечами:
- Смысл? Она про тебя уже знает, отпираться не было смысла. К тому же, нас, я так поняла, хотят посветить в те детали, которых нам до этого знать было не положено. Разве тебе не любопытно?
- Любопытно. Знаешь, если бы мне было нечего терять, я бы давно уже сам ее нашел. Только вот семейка у них такая: имеют дело только с теми, кого легко контролировать.
Сумерки и Ночь недоуменно переглянулись. Цветочек посмотрела на их лица и в голос рассмеялась:
- О да, это точно! Бригада Ъ как раз вписывается в это понятие! Такие управляемые, зависимые! – она по-шутовски растягивала слова и сгибалась пополам.
- А их вечная нищета? – разумно заметила Явь. – Они же вне закона, куда им еще пойти?
- Не говори о нас, как о преступниках, - пробурчала Сумерки. – Мы тогда просто спасались.
- Тебя все спасали, - поправила Явь. – Не замечаешь, как дорого твоя жизнь обходится окружающим?..
Сон еле успел оборвать сестру, метнув в ее сторону яростный взгляд. Явь в ответ раздраженно наморщила носик. Сумерки только дернула уголком рта, промолчала. Проглотила замечание.
С Явью творится что-то странное. В этот раз сдержалась, позволила себя остановить, а дальше? Такой прием больше двух-трех раз с ней не сработает, но суровое время вынуждает идти на крайность. Сестринская ревность проснулась? Возможно. В конце концов, Сумерки и вправду не такой уж чужой ему человек: спасла его, освободила, простила, хотя не стоило бы, назвала другом – наверно, впервые. А теперь еще и защитила на кладбище, хотя надо было бросать его к чертям собачьим, раз уж сам виноват, да бежать к своим. Но уж то, что Явь устроила в машине, было точно излишним! Он всего лишь попросил спасти Сумерки, отказавшись от лечения перелома и ожогов и пообещав платить вместо нее – это даже меньше, чем просто уплата долга. И «подозрительным самопожертвованием», как выразилась Явь, не пахнет. Тоже мне, выбрала козла отпущения. Сама вон как на Ночь косится, заговорить только не решается из-за его подавленного состояния и нерасполагающей ситуации. И что тогда? Она же романтик до мозга костей. Да ей одного многозначительного взгляда будет достаточно, чтобы потом дунуть за ним, когда работа Бригады Ъ в Забадайске закончится. И что потом? Правильно, душевная травма. Потому что она там не нужна, у них жизнь другая – такая, к которой библиотекарю, пусть и с даром целителя, не приспособиться. Но кто ж ей объяснит? Пока не набьет себе шишку – не поверит. И, кажется, она винит Сумерки в том, что ее возможности набивания этой самой шишки стеснены. Впрочем, виноватые, определенно, ближе. Хорошо, что она не поняла, откуда тогда Сумерки взялась с утра в воскресенье. А ведь если они останутся сейчас вдвоем, допрос с пристрастием точно возобновиться.
- Ну так что, собираемся? – как можно бодрее сказал Сон.
Все непонимающе уставились на него.
- Я в порядке, честное слово. Не поддавайтесь на провокации, - он выразительно кивнул в сторону сестры, та задохнулась от возмущения.
Сумерки сделала вид, что ничего не заметила, встала с дивана и решительно сказала:
- Был бы не в порядке – все равно дотащили бы – прости, конечно. Поехали!

Суши-бар «Япона мать» переполнен. Сумерки, сверяясь с бумажкой, первая протискивается к нужному столику в дальнем углу, садится, неуверенно осматривается. Ночь держится рядом, внимательно оглядывая каждого посетителя сквозь темные очки. Сон по сторонам не смотрит, все равно уже поздно. Теперь только ждать приговора. Да и чертова повязка закрывает обзор так, что приходится все время вертеть головой, а лишние телодвижения сейчас явно ни к чему – надо быть незаметнее.
Спустя несколько минут напряженного ожидания и восемь роллов (роскошества шеф оплатит, главное – внимание не привлекать и есть, как все) к ним подсел невысокий худощавый мужчина в строгом костюме, с пепельными волосами, забранными в низкий хвост, и… с чернеющим шрамом на левой щеке. Сон почувствовал комок в горле.
- Здравствуйте, - пробормотала Сумерки, выронив палочки.
- И вам не хворать! Ну, думаю, здесь все свои, стесняться нечего, - мужчина лучезарно улыбнулся, лицо его стало медленно преображаться, принимая знакомые черты. Сон сжал зубы, замер. Все это время на него даже не смотрели.
- Итак, - серьезно заговорила Твердь, окончательно вернув свое лицо – лицо Неба, жутковатое в своей правильности, украшенное этим жутким шрамом, не исчезающим, чью бы внешность она не надела. - У нас с вами большущие проблемы.
Сумерки и Ночь переглянулись.
- Да уж, все вы накосячили, - продолжила Твердь. – Во-первых! Подключать третьи лица опасно.
Сон почувствовал, что от взгляда колючих голубых глаз у него на лице скоро появится еще один ожог. Следующая фраза Тверди выбила его из колеи окончательно:
- Тебе б, родной, ветошью притворяться да не отсвечивать! А его все на экстрим тянет. Ты хоть знаешь, что если бы дела моей драгоценной покойной сестренки всплыли, тебя б давно сдали в поликлинику для опытов? – Твердь то размахивала руками, то опиралась локтями на стол, то хватала зубочистки.
- Так это я вам должен сказать спасибо? – осторожно начал Сон, не переставая следить за руками. Твердь отвела глаза вверх и вправо, цокнула языком.
- Нуу… Нет. В смысле, усилий я не приложила. Но я могла бы тебя вместе с твоей сестрой в порошок стереть, ты это понимаешь?
- Вполне.
- Но я этого не делаю! – Твердь выхватила палочки, которые Сумерки так и не подобрала, подцепила ролл с тарелки Сна и, обмакнув в соевый соус перед Ночью, демонстративно быстро отправила в рот. – Я, жнеашь ли, добвая. Давэ фпафыбо не пвофыла. (она наконец проглотила ролл, сопроводив это ударом кулаком по столу) Мог бы хотя бы бережнее к свободе отнестись. А ты у журналистов перед носом бегаешь, едва крылья не распустив. Ох. От него хоть польза есть? – она обращалась уже к Ночи и Сумеркам – оба дружно кивнули. – Ладно, хрен с тобой, живи. Но теперь ты в нашей компании, понял? Пока мы не закончим это дело, я с тебя не слезу. Ты вляпался! И это тут всех касается! – она указала палочками на каждого в отдельности и всех сразу, заставляя старых и новоприобретенных подчиненных отклоняться на спинки стульев.
Сумерки и Ночь смотрели на нее с выражением одновременно недоумения и скепсиса. Твердь взяла стакан сока, вмиг осушила.
- Ладно. С «во-первых» я закончила. То, что во-вторых, уже серьезно. Вы запороли сложнейшую операцию и помогли нашим… хм… врагам! Верхушка «Нового мира» сейчас нестабильна, вы в курсе. Маньяк был провокатором. Акопян – тамошний олигарх, как раз из новых, «революционеров». Его они завербовали, чтобы все это провернуть, а он выбрал для страховки своего телохранителя-пирокинетика, Давида Кривова – ну ооочень сурьезный мужчина. Шумиха вокруг жертвоприношений с участием их секты сильно дискредитирует нынешнее их правительство. Если бы мы всем показали, кто это на самом деле подстроил – дело было бы в шляпе. Но теперь вышло так, как они хотели: на репутации «Нового мира» теперь такое пятно, которое так просто не смыть. Они даже еще одну группу наемников нашли, чтобы избавиться от этого отработанного пара – не больно-то опытные ребята, но убить могли бы… Да только все снова не по плану пошло: Акопян решил не ограничиваться тремя убийствами, а пустился во все тяжкие, собирая силы для своего телохранителя. Умирать-то тоже не хочется. Вот наемники и начали ошибаться… А ты, лапушка Сон, и с ними уже успел договориться, да еще дезинформировал на прощание. Ох! Ладно, поздно. Им фартануло. Дальше у них по плану – убийство главы. Это станет последним шагом. И, собственно, мы с вами подошли к вашему новому старому заданию. Вы должны защитить главу и достать мне Кривова. На этот раз живым! По-настоящему! Без дураков! Ну… и Блондинку чтоб вернули. Мне без него с вами не по себе. Думаю, с этим, - она многозначительно покосилась на Нехорошего, - вы без труда найдете его в любой заднице.
Сон подумал, что сейчас ему стоило бы почувствовать себя польщенным. Но как-то не получилось, тошнота мешала. Ему все мерещилась не эмоциональная женщина в мужском костюме, а безбашенная девица с двумя хвостами, в белом халате, с нездоровым огоньком в глазах. Она обожала все колюще-режущее, редко ее можно было увидеть без скальпеля. И, надо сказать, она умела его использовать.
- Кстати. У сестры было полно интересного компромата на всех в этой секте, - заметила Твердь.
- И где это достать? – спросила Сумерки.
Твердь резко вскинула руки в защитном жесте:
- Не знаю! Разберетесь! У нее квартирка была где-то… не помню. А мне пора! - она уже почти собралась уходить, когда Сумерки чуть громче, чем надо, сказала:
- Шеф! Еще… еще один вопрос!
- Мм?
- День… Что с ним сделают, если поймают?..
- Убьют, естественно. Информации у него нет. А если бы я все вам рассказала теще тогда – его бы перед этим пытали.
- О, спасибо за заботу, - не сдержалась Сумерки. – Такой вариант, что мы, зная о риске, были бы умнее, видимо, не рассматривался.
Твердь усмехнулась, всем видом выражая неверие в способность своих подчиненных быть умнее. Сумерки опустила голову.
- В таком случае, сколько у нас времени?..
- Не знаю. Сразу они вряд ли что-то предпримут. Но это не значит, что вы должны посвящать недели и месяцы поискам Блондинки!
- Что будет, если мы не успеем?
- Умрете. Слишком много знаете. Но ведь мы этого не допустим? – она выразительно обвела всех взглядом, не замечая откровенный скепсис на лице каждого. – Не дрейфьте, ребятки. Выбора все равно ни у кого тут нет. Так, я обещала заплатить…
Она резко заспешила, суетливо вытянула из кошелька тысячную купюру, ударила ею о стол так, что тарелки звякнули, и, встав и одернув пиджак, зачем-то заговорщически улыбнулась и сказала:
- Надеюсь, я не забыла ничего важного. И, Сон, залягте с сестрой на дно, для моего спокойствия. А вы двое – не смейте бомжевать. Вы от этого страшненькие делаетесь до жути. Сумерки, держи связь. Все, всем пока!
В следующую секунду она снова была мужчиной с хвостом – и летящей походкой удалялась. Точнее, удалялся.
- Мда, это надо переварить, - протянула Сумерки. Она потерла виски, потом осмотрелась – и настороженно приподняла купюру – под ней лежал ключ. Девушка улыбнулась со смесью облегчения и любопытства. Да, намек был явным – но раньше она не прочитала бы и более простого. Видимо, сама радуется, что поняла все правильно.
– Кто знает, где дверь? – спросила Сумерки.
Сон молча поднял руку, взял ключ, рассмотрел – да, тот самый. Даже не дубликат, царапины те же.
- От коттеджа Неба. Не удивлюсь, если все это время туда никто не заходил. Можем ехать хоть сейчас.
- А что нам остается? – Сумерки вздохнула. – Время тает, а мы должны защищать неизвестного человека от неизвестной опасности.

Поездка на окраину в очередной раз показала, что города Сумерки совсем не знает. Стыдно даже. Сон, надо отдать ему должное, быстро понял, что оперировать остановками и названиями улиц, объясняя ей дорогу, - дело неблагодарное, но именно из-за этого он никак не мог описать все в ориентирах. Его просьбы пустить его за руль Сумерки разумно проигнорировала: уж на что она неуклюжа, но временно одноглазый водитель – еще хуже (пусть даже и оставшийся глаз – левый). Ночь слушал их препирания с невыразимым страданием во взгляде и мрачно выпускал колечки дыма. К концу дороги он едва не стекал под сидение от усталости, пока Сон, подражая интонациям навигатора, диктовал каждый поворот, а Сумерки, сжав руль изо всей силы, нервно курила и время от времени чертыхалась.
Впрочем, конечная цель поездки того стоила: коттедж Неба очень красочно иллюстрировал умение начальницы Исследовательских Лабораторий жить на широкую ногу. Двухэтажный дом сложной архитектуры, имитирующей стиль модерн плавными линиями и сдержанной, молочной с зеленоватым и сиреневым, гаммой, был обнесен роскошной кованой оградой с растительным узором. Необычные стрельчатые окна были закрыты ролль-ставнями, а на втором этаже был открытый узкий витраж. Несмотря на всю эту роскошь, сад был явно запущен: все заросло бурьяном, дорожки занесены прошлогодней листвой.
- Ух ты, - только и смогла сказать Сумерки. – Правда, Сладенький?
Ночь, забыв, видимо, обидеться на обращение, кивнул, не отрывая взгляда от дома.
Сон, не разделяя, по-видимому, их восторгов, сглотнул комок в горле, подошел к воротам, набрал что-то на пыльной панели, вмонтированной в столб забора. Все это время он нервно переводил взгляд с панели на замок и обратно и шептал:
- Не дай Бог, все накрылось…
Поначалу техника загадочно молчала, но вскоре что-то как будто загудело из глубины. Панель ожила, через секунду что-то щелкнуло, замок открылся. Сон отворил только маленькую калитку.
- Следы от машины нам тут ни к чему, - пояснил он.
Пропустить его первым было, естественно, разумнее. Раздражала только его медлительность и излишняя осторожность: Сон то замирал, прислушиваясь, то выискивал на земле следы, перед дверью и вовсе надолго остановился, изучая ее сверху донизу, прежде чем отпереть. И даже войдя в дом, он долго рассматривал пыль на полу, пока не убедился, что до них тут никого не было. Ночь молчал, разглядывая кусты сирени, Сумерки с трудом подавляла раздражение. Сон даже не пытался поторопиться:
- Не беситесь. Тут уж такое место – неосторожность может и жизни стоить.
- Мы рискуем достаточно часто, чтобы не волноваться по мелочам, - буркнула Сумерки.
Сон хитро сощурился:
- Ты уверена, что знаешь, что такое риск? Впрочем, не важно. Добро пожаловать в ад!
Дверь открылась, и Сон вежливо отступил, впуская в просторную прихожую, затянутую пыльным туманом. В нос ударил неприятный спертый воздух. Шаги оставляли следы в слое грязи на полу. Мебель в чехлах напоминала призраки.
Главное – не чихнуть. А то все это полетит, подумала Сумерки.
- Проветривать. Срочно, - будто прочитав ее мысли, сказал Сон.
Но тут его отвлек мелодичный и тихий звенящий звук sms, - и он ушел в себя, набирая что-то в телефоне.
– Ну, и где тут можно искать таинственные архивы? – Сумерки попыталась придать голосу твердость.
- Библиотека, наверно… Скорее всего, - Сон все еще осматривался, отвлекаясь на телефон.
- Ну, тогда вперед!
Сумерки подтолкнула его в спину, чтоб ожил. Результат был нулевым: сначала Сон, видимо, решил изучить всю пыль под ногами.
Ночь явно не обращал на них внимания и, заметив что-то в гостиной с витражным окном, решительно двинулся туда. Ну, направление – это уже что-то! Сумерки хотела было пойти за ним, но Сон удержал ее за плечо:
- Да пойду я, пойду! Но с травмой там все равно всего не перерою, мне кто-то на подхвате нужен.
Сумерки поймала себя на том, что за своей глупой суетой совсем забыла о его сломанной руке. Все, что имело отношение к утру воскресенья, теперь начало мистическим образом скрываться от ее сознания. Она уже давно заметила у себя эту защитную реакцию – было неприятно осознавать, что она невольно занимает позицию страуса. Выругавшись про себя, она тихо извинилась и прошла следом за ним по широкой лестнице, на второй этаж, в библиотеку – комнату с самой узкой дверью.
Темно, резко пахнет старой бумагой. Сон поморщился и поспешил поднять ставню и открыть окно, впуская в библиотеку воздух и солнечный свет. Мрачность темной комнаты исчезла, зато пыль в воздухе, отражая солнце, заполнила как будто все пространство. Странная атмосфера – спокойная и зловещая одновременно. Именно здесь Сумерки в полной мере оценила высоту потолка: стеллажи с книгами, полностью закрывавшие стены, позволяли ощутить масштабность. Дополняли антураж многочисленные стопки книг прямо на полу, в порядке, понятном, должно быть, только хозяйке. Один из стеллажей, возле вычурного письменного стола, был заполнен папками. Сон со вздохом направился туда, подхватив лестницу, приставленную к стене, бросил на ходу:
- Будь готова ловить падающие предметы.
Сумерки кивнула, Сон забрался на одну из верхних полок и начал пересматривать папки.
- Ей нужно было завести каталог… Нельзя вот так на память полагаться, - проворчал он.
- Ага. Особенно когда знаешь, что скоро умрешь и подчиненные будут копошиться в твоих вещах, - вяло откликнулась Сумерки.
Сон сверху хмыкнул, полетела вниз первая папка. Сумерки поймала ее, открыла – много таблиц неясного значения. Через минуту мрачного молчания – еще одна папка, теперь страницы ее были испещрены сплошным текстом, потом следующая. Сумерки долго перелистывала и перекладывала папки на полу, потом пыталась смотреть на полки, но быстро убедилась, что ничего не понимает: многие названия книг были на английском, немецком, испанском… наверняка были и остальные европейские языки, просто знаний не хватает. Сумерки посмотрела на пыльный письменный стол – Небо прибрала все бумаги, а вот ручки и карандаши лежали беспорядочной массой. Но вскоре наскучили и попытки что-то узнать о покойной хозяйке из обстановки. Шелест страниц был резким, частым. Сон явно чувствует себя здесь некомфортно. Неужели он до сих пор не может здесь находиться?..
- По-моему, ты слишком напрягаешься, - начала Сумерки.
- Я не напрягаюсь. Это непрофессионально.
Сумерки пожала плечами, забыв, что ее жестов не видно. Сон обреченно вздохнул.
- Послушай… Это у тебя тут поразительный дар забывать все, что не нравится. Я помню намного больше, чем хотел бы. Иногда от этого становится не по себе. Уж прости мне это сегодня. Я ведь с утра без… отдыха.
- Без чего?.. – переспросила Сумерки, насторожившись паузой.
- Не важно.
Почему-то Сумерки подумала: «Рецидив». Откуда это выплыло? Думай, думай! Это точно связано с ночью с субботы на воскресенье! Он сказал это, когда выпил предназначенную ей лошадиную дозу успокоительного. Точно, он же сидел на этом успокоительном…
- Прости, - пробормотала Сумерки.
- Не дури. Да и поздно искать виноватых. Вот добьем это дело – устрою себе отпуск. Должно помочь.
- А если не поможет?
- Стырю в новолуние прядь твоих волос, смастерю куклу вуду и буду втыкать в нее иголки. Что мне еще остается?
Сумерки удивилась его беззаботному голосу: столько промучиться – и так легко взять себя в руки?
- Притворяться из последних сил – тоже дело не больно хорошее, - заметила она.
- Нет-нет, просто я всерьез представил свою практику вуду, - Сон улыбнулся и сбросил еще одну папку.
- Ну, все. Теперь обреюсь налысо, сожгу волосы… и перестану стричь ногти, - пообещала Сумерки. – И разбрасываться носовыми платками больше не буду, от тебя всего можно ждать.
Сон сверху рассмеялся. Нет, это ж надо – так быстро отвлекаться! А ее пресловутый дар забывать – ну где он?.. Прямо сейчас Сумерки прекрасно помнит, что ее жизнь сейчас в полосе беспросветного мрака, который может преодолеть только она сама, и простого усилия воли тут явно недостаточно.
- И это не смешно, - пробурчала Сумерки, не поднимая головы. Ответом был еще один взрыв хохота. А через секунду на нее летело тело. Отступать было поздно: вокруг груды папок и книг, шагу ступить некуда – разве что падать. Или, как обычно, действовать по инструкции.

- Мдя… В интересном мы положении, - протянул Сон.
- Я не виновата. Ты сказал: лови падающие предметы. Я поймала, - пробубнила Сумерки.
- Нечего было смешить человека на высоте и с ограниченными возможностями равновесия! – Сон наигранно обиделся.
Сумерки иронии не заметила и буркнула под нос:
- А кто ж знал, что ты таким истериком окажешься!
- Это я еще не в форме! Только в эти три дня депрессия замучила.
- Я три дня вообще в сознание не приходила!
- А могла бы, между прочим, вообще никогда не прийти.
- Мы сейчас что, считаться будем? Не самый удачный момент!
Момент был действительно не очень удачным: падая, Сон зацепился ботинком за лестницу, закрепленную на полке, и теперь только Сумерки, по жестокой иронии судьбы оказавшаяся между полом и его спиной, удерживала его от пренеприятной перспективы упасть и быть накрытым стеллажом со его содержимым. Отойти она тоже не могла: некуда даже ногу переставить, если не прыгать. Иными словами, отпустив груз, она бы обрушила его себе на голову. Вместе со стеллажом, естественно. Сумерки ругалась про себя последними словами: положение получалось совершенно безвыходное, почти как в «Винни-Пухе». Библиотечная акустика не давала возможности даже позвать Ночь: не услышит с первого этажа. Попытки придумать способ выбраться ни к чему не привели: генерировать идеи и одновременно удерживать тяжесть – сложновато, оказывается. Как ни посмотри – выходит, что придется ждать, когда Сладенький придет сам. А ведь он человек увлекающийся!
- Похоже, нам надо запастись терпением, - печально подвел итог Сон. – Ты как, держишься?
От безрадостности вывода, от совпадения их логики и от отвратительной перспективы работать местным Атлантом Сумерки вместо ответа тихо застонала.
- Не драматизируй. Я тут тоже как на дыбе, вообще-то – и ничего, – заметил Сон.
Стон сменился глухим рычанием, и Сумерки сквозь зубы послала его вместо задницы в какую-то маловразумительную «зубницу», напомнив, что растяжка ему очень даже полезна, а вот ей статическая нагрузка – совсем наоборот.
- Ладно-ладно, - успокоил Сон. – А представляешь – оказаться в такой ситуации в одиночку?
Сумерки вздохнула. Хорошо хоть, что в этот раз не смеялся. Всему должен быть предел.
- Ага. И чем же это лучше? Анекдоты, что ли, травить будем, пока не спасут?
Сон сразу оживился:
- А что, можно и анекдоты. Вот, например, такой. В мареве песчаной пустыни через барханы ползет человек…
Сумерки отчаянно захотела воздеть руки к небу и громко крикнуть: «За что мне все это?!» - но руки ее, к сожалению, были заняты, да и перебивать она не любила. Терпи, Мазюкова. Тер-пи.

Если бы не тугая коса до пояса – волосы у Киры встали бы дыбом после утренней летучки. Она хваталась за голову, не зная, за кем бежать. И для верности побежала за Цветочком – она всегда в центре нужных событий. Точнее, как раз самых нежелательных… Но понятия подменяются, когда речь заходит о работе.
Цветочек спокойно выслушала ее жутковатый рассказ, время от времени качая головой и хмурясь. С минуту подумав, она решительно повела Киру к Яви. «Надо знать, где у кого слабое место», - философски пояснила она.
Явь поначалу молчала, а глаза у нее нехарактерно бегали. Кира почувствовала неладное, Цветочек хитро сощурилась и доверительным жестом взяла Явь под руку.
- Явь, лапулечка… Ну напиши своему брату сообщение, пусть успокоит тебя, скажет, где он, - тягуче-сладким голосом попросила она.
Явь хотела было отстраниться, но хватка Бикмамбековой была мертвой.
- Батарея… села, - пробормотала девушка, пытаясь освободиться от тисков.
- О, можешь воспользоваться моим телефоном. Сложно ли – сим-карту переставить? – Цветочек демонически осклабилась.
Явь обреченно опустила голову.
- Зачем вам? – спросила она в последней надежде.
- Из чистого любопытства! – не вполне убедительно сказала Кира – и тут же выдала правду: - Ругать я его буду. Очень! И не только его. До Татьяны такое докатилось!
Напугать Явь оказалось несложно – она была вынуждена написать проклятое сообщение, и теперь надеялась только на то, что Сон где-нибудь занят и хотя бы ответит не сразу. Но нет! Ответ пришел тут же! Более того, он написал, что они в коттедже у Неба!
Захватив беспомощную Явь в качестве проводника, девушки решительно двинулись на окраину.