Маша Вильямс. «Очень страшные сказки»
15 Февраля 2008, Пт 13:08
М.: Гелеос, 2008.
Не знаю как вы, а я в детстве больше всего любила страшное: брала сборник сказок и отыскивала по оглавлению самые жуткие названия, вроде «Окаменелое царство», «Безногий и безрукий богатыри» или «Медведь-липовая нога», а потом читала их с горящими глазами, сладко замирая от ужаса, как котенок Гав на чердаке. Тем не менее, в нашей культуре почему-то бытует мнение, что детей нужно обязательно смешить, поэтому большая часть детской художественной продукции носит идиотически-юмористический характер. Даже сказки, жанр по самой природе своей страшный, и то стали делать посмешнее, попустее и поглупее - особенно в этом, как известно, преуспела студия Уолта Диснея.

читать дальшеДетям повезло чуть больше, чем нам – они, по крайней мере, отводят душу в историях про «девочка-девочка, черный гроб на колесиках ищет твою улицу» и «бегут-бегут по стенке зеленые глаза». Нас же пугают разве что криминальными сводками и ценами на недвижимость, а страх, который все это вызывает, упоительным никак не назовешь. Меж тем, душа отчаянно просит ужасного, причем совсем не обязательно в духе кинофильма «Техасская резня бензопилой», который вызывает не столько страх, сколько рвотные спазмы. Хочется пугающего, но в то же время прекрасного и одухотворенного.

Если в вас живет такое же стремление к жуткому, то «Очень страшные сказки» - именно такое чтение, которого вам не хватает. Хотя здесь отсутствуют призраки, ожившие мертвецы, чудовища и прочий традиционный антураж страшилок и рассказывается про живых и, на первый взгляд, вполне нормальных людей, временами от этого только жутче. Самое страшное из того, что можно представить, гнездится не на кладбищах или в заброшенных особняках, а в человеческих головах – и именно это-то автор и вытаскивает в своих сказках на свет божий.

Вот трогательная маленькая девочка, обнаруживающая в себе людоедские наклонности; вот добродетельная дама, так сильно желающая всем добра, что на своем пути она не останавливается ни перед какой жестокостью; вот старик с обостренным чувством прекрасного, готовый ради него на убийства. В отличие от кощеев, бабок-ёжек и змеев-горынычей, весь этот ужас не падает под мечом Ивана-царевича и не остается внутри какого-нибудь там Тридевятого царства, а, не побежденный в самой сказке, выходит за пределы текста и поселяется вокруг нас.

В основной части сказок угадываются всем известные сюжеты – «Красная шапочка», «Золушка», «Аленький цветочек», «Синяя борода», однако распознать их непросто, поскольку в авторском переложении они приобрели новую трактовку и изменились почти до неузнаваемости. При этом стилистически все тексты выдержаны в одном и том же ключе – на грани между сказочной условностью и литературной подробностью, фантастикой и реальностью.

Время и место действия каждой из сказок отнесено в какую-нибудь определенную страну и историческую эпоху – начиная от французского деревенского захолустья времен позднего средневековья («Маленькая Лизетт») и заканчивая развалом СССР («Майор Бородулин, его жены и государственная тайна»). Тем не менее, повсюду сохраняется характерная для сказок способность распространять происходящее на любого обычного человека. На месте героя мог быть ваш сосед, знакомый, родственник, да и вы сами, наконец – вот ведь где настоящая жуть!

Сказки Маши Вильямс очень живописны – каждая из них видится изданной с большими, красочными, подробно прорисованными иллюстрациями или даже в качестве фильма. Не известно, отважатся ли наши издатели на такую книжку, а режиссеры - на такой фильм, но очень хотелось бы.

// Мария Бутербродова, afisha.mail.ru
[170x240]