Знойный день, Москва живёт,

По бульварам плавит шины.

Вокруг Фокусы, Калины,

Почти крокусы, малины.

Знойный день, Москва цветёт.

 

У вокзала сборы в лагерь,

Дети и родители.

Парятся в железных латах

Столичные автолюбители.

 

За арбузом стоит пузо,

Рядом сын с дефектом папы,

Рядом мама в красной блузе.

Им из Грузии арбузы

Предлагает Джин без лампы.

И даёт папаше с пузом

Сей тухляк зачётно в лапы.

 

Вон маршрутка едет,

Ловко объезжая эти пробки.

И на каждой остановке

Забираются в неё

Пассажиры, ё-моё.

Нарушаются законы,

Эти жёлтые машины

Теперь стали как вагоны,

Но не боятся пассажиры.

 

Иностранные гости столицы

Опасаются строгой милиции.

Ну а наш гость из провинции

Её почти не боится.

Он идёт по Арбату пешком,

И по Красной, конечно, пройдётся,

Он поедет в метро, где битком,

Где народ сломя голову несётся.

И подумает точно потом:

«Как же странно тут людям живётся».

 

Ну а скоро уж вечер и ночь,

Хорошо, прохладней чуть стало.

Мама с папой снова ждут дочь.

Ей же этого дня было мало.

Она едет с друзьями туда,

Где диктует тобой только мода,

Жарко тут, горячо как всегда,

И неважно, какая погода.

И свобода, свобода, свобода…

Они нюхают, пьют и жуют.

В ночном клубе они так живут.

 

Ты уснёшь, упадёшь на подушку.

И шепнёт тебе шёпот на ушко:

«Спи спокойно, завтра рано вставать».

Да, от лета пора отдыхать.

Снова утро и снова маршрутки,

Надоело мне лето в Москве.

Вот по Чистым прудам плывут утки,

А речные трамваи по грязной реке.

Ты идёшь на работу и грустно.

Жаль, что знаешь Москву лишь такой.

Ведь когда-то и в ней было пусто,

Был в ней чистый, уютный покой.

 

***

Из окна машины бросил

Дядя что-то из бумаги.

А я себе не позволяю!

Побыстрей бы уже осень.

Вот таким я представляю

Московское лето две тысячи восемь.