По бархатисто-чёрной земле легкими скачками мчался зверь. Его шкура тоже была чёрной, но напоминала скорее металл, и время от времени пробегавшие по ней серебряные искры только усиливали впечатление. Мягкие лапы легко сминали серебристую траву и чарующие цветы, словно отражающие мягкое серое небо.
Все оттенки чёрного и серебряного, белого и серого сливались в единый, манящий мир. И зверь скользил по этому миру в полной тишине. Но одиночество не тяготило его. Скорее, оно было желанным отдыхом. Отдыхом от шумного, чужого мира, где приходилось существовать. А жизнь, настоящая жизнь, была только здесь, только в этом стремительном беге, похожем на полёт. Здесь не было памяти, усталости или слёз. Не было ненужных забот и чужих существ. Только серое небо и белоснежное солнце над головой. Только серебряный ветер – вечный друг, соперник и спутник. Только чёрная земля и серые цветы под мягкими, лишёнными когтей лапами. Да и зачем тут когти? Не от кого защищаться. Да и нападать не на кого.
Всё ближе обрыв, под которым бесятся и бьются о камни чёрные волны, увенчанные серебряной пеной. Но зверь не поворачивает назад, не останавливается и даже не бежит медленнее. На самом краю упругие лапы прощально вспыхнули серебряным огнём, и могучая птица взмыла в высь, вспарывая воздух. Не было даже тени мысли о том, что надо стать кем-то или чем-то другим. Тело изменилось само, легко и привычно.
Распахнув безупречно очерченные крылья, птица танцевала в лучах утреннего солнца, наслаждаясь теплом и простором пустого неба. И лишь одна мысль нарушала сказочное совершенство – жаль, что никто не видит этого танца, и никто не может насладиться чарующим зрелищем. Мир пуст.
Острый клюв вспорол переливающуюся спину волны. Сверкающая серебряная рыбина скользнула к светящимся белым кораллам на дне. Но ни одна даже самая маленькая рыбёшка не сновала в их призрачном свете. И не с кем разделить подводное безмолвие.
На серый песчаный берег из воды вышел ребёнок. Чёрные до колен волосы скрывали его белоснежное тело, из-под чёлки лукаво поблёскивали серебряные глаза. Повинуясь взгляду, песок сложился в изящный замок, который тут же слизнула такая же покорная волна. Ребёнок понимал, что может с лёгкостью управлять этим миром. Но ему не с кем было ни поиграть, ни подраться. И он скучал.
Ребёнок не знал, что может не просто управлять миром. Не знал, что может быть ветром или морем, землёй или цветком, зверем или птицей, рыбой или сами миром. Не знал или не хотел знать?