Обычно Макалаурэ любил понежиться в теплой постели, целиком и полностью отдаваясь мечтам и грезам, столь любовно навеваемым Владыкой Снов во время утреннего Смешения Света, и потому застать Песнопевца в такую рань в общей зале было делом почти неслыханным. Но сегодняшнее утро, по мнению Канафинвэ, было каким угодно, только не обычным. Началось все с того, что ему приснился какой-то суматошный, совершенно необъяснимый сон. Сон не то, чтобы был тревожным или же неприятным, но смутные образы, по пробуждении почти развеявшиеся из памяти, оставляли в душе ощущение гнетущего непокоя. И как не пытался второй сын Феанора отделаться от них, поворачиваясь то так, то эдак и с головой укрываясь под одеялом, но, увы, ноги словно бы сами вынесли его из постели и заставили выбраться из казавшегося до этого столь неприступным убежища в общий зал. Там Макалаурэ устроился на одном из широких мраморных подоконников и, пригрев на коленях лютню, тихо заиграл какой-то нежный, хрупкий мотив, стараясь привести мысли и чувства в хоть какой-то порядок и успокоится. Но и лютня сегодня словно не слушала его. Или это он был слишком взволнован, чтобы слушать ее? Но так или иначе, мелодия не шла из-под пальцев, постоянно то прерывалась, то меняла тональность и направление, словно пытаясь убежать от менестреля. Или направить его куда-то? Кано вздохнул, расстроившись еще больше и, перестав мучить и себя, и инструмент, перевел взгляд за окно. Прохладный, почти что резкий ветер ударил его в лицо, разметав волосы и принеся запах близкого дождя. Менестрель зябко повел плечами, но от окна не сдвинулся, а только поудобнее подобрал под себя ноги, чтобы подольше сохранить тепло и полуприкрыл глаза, из-под ресниц глядя куда-то за горизонт.

У Феанаро с утра, а нет, еще с прошлого вечера было крайне скверное настроение. Настолько скверное, что старший сын Финвэ был готов отправить в гости к Намо любого, кто попадется ему на пути. Слава Эру, пока никто не попадался. Причиной столь скверного настроение были бессонная ночь в мастерской, так ни к чему и не приведшая, и муки творчества, в мастерскую загнавшие. Хотя в данный момент, скорее всего, на то время, пока полусонный Форменос не проснется до конца, настроение начало выправляться. Правда, Мастер и сам знал, что оно быстро вернется с отметки почти что 0 на отметку минус 2 как этак через полчаса, может - час. А пока... можно было наслаждаться тишиной, столь редкой в стенах Северной Твердыни.
Но надежды Феанаро на спокойные полчаса были разбиты мелодией лютни, странно прыгающей, что было заметно даже ему. Мучить несчастный инструмент мог только один эльф, правда, Мастер был уверен, что Кано предпочтет спать ранним утром. Хм...
PS: я в расчете, что ты меня сначала не заметил. Делаем вывод, что в зале есть колонны ^_^

Кано снова едва слышно вздохнул, в задумчивости проведя пальцами по струнам без какой-то особой цели извлечь сколько-нибудь приличный звук. Скорее так он давал понять, что не обижается на свою "прелестницу" за этот маленький каприз, хотя на сердце с каждой минутой становилось все тоскливее и тоскливее. И, что было самым пренеприятным, менестрель никак не мог понять, почему. Погладив лакированный бок возлюбленной, Макалаурэ снова уставился в окно на приближающиеся тучи, предвещавшие недюжинный дождь.

ООС: осенняя депрессия, нэ? :)
Одинокий аккорд, странно резанувший по барабанным перепонкам.
"Тишина - слишком большое богатство в стенах Форменоса, не так ли?"
Мастер вышел из-за колонны, скрывающей от него сына (да и самого Феанаро от Кано). Менестрель сидел на подоконнике и явно не замечал ничего, кроме собирающихся за окном туч.
Тучи... дождь... Эру, пока это значило одно - в дождь из Форменоса никто никуда не уедет. Читать - вечер будет крайне веселым.
- Я почему-то был уверен, что с утра пораньше ты предпочитаешь спать, - тихо сказал нолдо, обращаясь к сыну, впрочем, сейчас, во вновь установившейся тишине, это было прекрасно слышно, - или я умудрялся ошибаться?

ООС: нэ, хуже)))
От неожиданности Макалаурэ вздрогнул, выдернутый голосом отца из невеселых, таких же мрачных, как и надвигающиеся тучи, раздумий,и резко обернулся на голос.
- А, прости, атаринья. Я разбудил тебя? Мне не следовало играть, но я надеялся, что никого не потревожу. Значит ошибся. - Он слегка опустил голову, глядя в пол у ног своего отца и Владыки.

Амрод продрал глаза с огромнейшим неудовольствием, но к своему удивлению обнаружил, что хоть время и раннее, а спать ему абсолютно не хочется, обычно же он, да и все остальные братья любил поспать подольше. Поднявшись с постели и потянувшись, он по привычке направился в главный зал, по дороге осторожно пнув всё ещё мирно спящего брата, мол, вставать уже пора. Только нолдо ступил на первую ступень длинной, ведущей вниз лестницы утреннюю тишину прорезал одинокий нестройный аккорд, Кано, видимо, тоже не спалось, а их трепетные отношения с лютней, похоже, с самого утра не заладились. Спустившись ещё ниже Амрод увидел фигуру стоявшего внизу отца, его присутствие там тоже было удивительно. Чего это всей семье сегодня не спиться?
Наконец, спустившись в зал, эльф, скромно понурив голову, в знак нежелания прерывать едва начавшуюся беседу, подошел поближе и прислонился к одной из колонн. О приветствии он как-то не задумался, черезчур заинтересовавшись очем же говорили отец с братом, а также изо всех сил пытаясь скрыть собственное любопытство

ООС: правда? :)
- Я не спал в эту ночь, - коротко отрезал Мастер, не желая пускать в подробности. - Так что разбудить меня было физически невозможно.
Тихие шаги - нет, эльфы способны ходить бесшумно, но... толи у Мастера слух слишком хороший, то ли Амбарто этой способностью не владеет. Медленно повернуть голову (настроение из "умиротворенно-спокойного" начало медленно перемешаться в "скверное") и громко, четко сказать:
- Я понимаю, что с утра пораньше мыслительная деятельность может еще не настроилась на нормальный лад, но приветствие отца и старшего брата никто не отменял.

Нолдо залился краской, ничто не могло его смутить, кроме, разве что, замечания отца, находящегося не в лучшем расположении духа, ну или матери, особенно если те ловили его на какой-нибудь мелкой пакости. Тем не менее гордо задрав нос Амрод таки заявил, точнее, он хотел, чтобы это звучало как непокорное заявление, но со стороны сия краткая речь скорее напоминала постыдное бубнение:
- Айя, атар, айя, торон, - всё с таким же надменным видом он развернулся вокрг себя и направился прочь, впрочем тут же повернув и встав за ближайшей колонной, любопытство, как обычно, пересилило.
ООС: отыгыш немного лев, извиняюсь, а так же моё знание квеньи равно нулю, скузо

- Айя... - Эхом отозвался Макалаурэ, так и не поднимая глаз. Ну вот, теперь из-за него еще и младшенькому влетело. А отец и правда не в духе. Странно, с чего бы это? В смысле почему он не в духе именно сегодня. В тот же день, что и... Смутный, едва уловимый образ вновь пронесся в сознании, но тут же исчез, не успев оставить даже намека на свое непонятное происхождение. Кано слегка качнул головой, возвращая мысли на место и поднял глаза на Феанаро, ожидая новой выволочки или нового поручения.

Куруфин, которому тоже не спалось (видимо, это редкое, но общесемейное явление), еще засветло отправился побродить в горах - пятый сын Мастера частенько делал так, чтоб привести в порядок свои мысли. Потому что с расстроенными мыслями он представлял определенную опасность для окружающих - слишком уж крутой нрав был у Атаринке, и он прекрасно знал об этом.
Однако, прогулка не принесла Куруфину желанного облегчения, лишь заменила часть напряжения приятной усталостью.
Решив, что продолжать бесполезно, он вернулся в крепость, наслаждаясь по дороге холодным северным ветром и редкими каплями дождя, что роняли тяжелые тучи.
Оказавшись в главной зале, Атаринке был удивлен присутствием там отца и двух братьев: Мастер о чем-то говорил с Макалаурэ, а один из Амбарусс стоял за ближайшей колонной, обратившись в слух и не замечая ничего вокруг.
Куруфин широким шагом направился к говорящим, по дороге ухватив Амрода за ухо и вытащив его из "укрытия":
-Доброе утро, отец! С ранним пробуждением, Кано, - на удивление радушно произнес нолдо и, кивнув на Амбарто, спросил: - Что за речи привлекли эти любопытные уши?

"Эру Единый..."
Кинув в след близнецу равнодушный взгляд, Мастер о мелком предпочел временно забыть.
В воздухе повисло подозрительное молчание, которое вовремя (как неожиданно, однако) прервал Атаринкэ.
Пятого сына Феанаро любил - хотя бы за то, что тому удавалось меньше всего попадаться под вышеупомянутое скверное настроение Мастера. Как удавалось надо, видимо, спрашивать у самого Куруфинвэ-младшего. Во-всяком случае, в данный момент он единственный не заставил стрелочку на шкале настроения упасть еще ниже. Хотя приветствие было какое-то подозрительно бодрое и радушное...
- Если бы оно было добрым... - тихо сказал Финвион. - По-моему, кое-кто направлялся к двери, - эльф кинул долгий взгляд на младшего из присутствующих детей.
ООС: чувствую, в полчетвертого утра играть нильзя оО

Куруфин пару мгновений внимательно смотрел на отца, словно прикидывая, насколько Мастер не в духе.
Наконец нолдо решил, что очередная насмешка может дорого ему обойтись, и ограничился лишь в изумленнии изогнутой левой бровью да вполне нейтральным вопросом:
-Ты чем-то обеспокоен, отец?
ООС: Не, это еще что. Вот сочинять все выходные загрузы - игрокам вместо курсовой - себе, вот это зло!:)

Менестрель кивнул подошедшему Атаринкэ, про себя отметив, что хоть один из них настроен относительно дружелюбно, и улыбнулся брату. Немного отстраненно, но все же достаточно приветливо, чтобы это не было сочтено за грубость. На самом деле, Кано был рад появлению среднего, поскольку оно избавляло его от необходимости оставаться наедине с отцом (Амрод, подслушивавший их за колонной, а теперь вытащенный на суд Феанаро был не в счет). И не то, чтобы Макалаурэ было неприятно присутствие Мастера в непосредственной близости от него, просто он совершенно не знал, как объяснить тому свое странное поведение этим утром, и оттого стремился быть как можно более незаметным, надеясь, что Феанаро переключит свое внимание на любимца, и тогда он сможет уединиться, чтобы наконец понять, что же творится с ним с самого утра. Но уходить просто так было бы невежливо, и посему Кано так и остался на подоконнике, баюкая на коленях задремавшую лютню и из-под длинных густых ресниц изучая узор на мозаичном полу у ног двоих Куруфинвэ.

Обиженный и пристыженный Амрод ткнул брата в бок, виновато посмотрел на отца, пробурчав что-то на подобие: "К двери, ну да, к двери...", - и, сделав покорный вид, действительно покинул зал. Впрочем, с намерением вернутся туда в ближайшее время. Буквально взлетев по лестнице на пару этажей он вломился в комнату разлюбимого младшего братца. Амрос спал. Амбарто пару раз пихнул его в бок - сколько можно валяться в постели?! - и снова побежал вниз. На этот раз решив быть поосторожнее эльф встал у двери, на всякий случай с самым беззаботным видом изучая собственную тунику, вдруг ещё кто из братьев проснется?

Амрас видел сладкий сон, когда кто-то очень нехороший пихнул его в бок, в попытке разбудить.
"ага, щазззз!" - подумал Амрас, перевернулся на второй бок и снова попытался заснуть.
Этим кем-то нехорошим был Амрод, и Телво, поняв это, решил ему отомстить.
Он свесил ноги с кровати, потянулся, зевнул. Уныло посмотрел в окно:
"кажется дождик начинается..."
Посмотрел на свое отражение в окне. Короткая челка торчала, как у ежа. Поежился. Встал, лениво оделся. Еще разок потянулся и вышел из комнаты.
Спускаясь вниз по лестнице споткнулся и весь оставшийся путь до дверей в зал пересчитывал ступени. У двери стоял Амрод и рассматривал тунику. Амрас, решив, что на тунике что-то интересное, подошел к брату и тоже уставился на тунику.

Амрод вначале уж было обрадовался внезапному появлению брата, но тут же был огорчен неадекватным поведением оного, - сонный, ничего простительно, - подумалось Амбарто. Тем не менее не подколоть брата, уставившегося на тунику словно её Вайрэ ткала лично, Амрод себе позволить не мог:
- Ну и чего ты на меня смотришь? - строго спросил он брата, делая соответствующее лицо, - А ну отвечай, мелкий, - упустить возможность назвать Тэлво "мелким" он тоже не мог, хотя и сам был, мягко говоря, не сильно старше.

- Бессонная ночь сказывается, - подозрительно спокойно, даже, кажется, с долей усталости в голосе ответил Мастер сыну. Близнец, видимо, от ехидного брата и отца смылся, правда, Феанаро был уверен, что ненадолго - в обоих Амбаруссар было слишком сильно любопытство, так что если Амбарто снова появится на горизонте, то, скорее всего, вместе с братом.
Кано явно уходил мыслями в себя, и выяснять, с чего это он вдруг, Мастеру было не с руки и просто по-человечески лень. Кто сказал, что Феанору это качество не свойственно?!
- Почему-то я был абсолютно уверен, что в этом доме предпочтут спать до середины света Лаурэлина любым красотам Смешения... - чуть задумчиво проговорил Мастер, устремляя взгляд в небо поверх головы второго сына.
ООС: *не менее задумчиво* три часа ночи... м-да.

Кано проследил за взглядом отца, и это, наконец, вывело его из задумчивости. Менестрель тряхнул головой и, легко потянувшись, слез с подоконника.
- Что-то необычное носится в воздухе этим утром. Не от того ли мы все поднялись сегодня так рано? Но вот что это, я не могу понять. - Он слегка неуверенно посмотрел в глаза Феанаро, стараясь скрыть неизвестно откуда взявшуюся гложущую тревогу.

Куруфин мысленно усмехнулся: "Ну-ну, Мастер, когда это бессонная ночь выбивала тебя из колеи?", но вслух ничего не произнес. В конце-концов, все это просто слова. Слова для тех, кто не желает смотреть дальше слов.
Атаринке бросил взгляд на тяжелые тучи, катившиеся с востока - решил не отрываться от отца и старшего брата. Макалаурэ спустился с подоконника на пол и первый поделился своими предчувствиями. "Наверное, - мимоходом подумал Куруфин, - его это гнетет сильнее, чем других. Бьюсь об заклад, Карнистиро еще дрыхнет и никакие тревоги мира не волнуют его".
Что ж, раз Кано начал первый...
-Пожалуй, ты прав, братец, - вслух произнес Атаринке. - Что-то происходит. Или произойдет. Не думаю, чтоб простая смена погоды могла смутить кого-то в нашей семье, кроме тебя. А я, если быть честным, тоже почувствовал неладное еще при сиянии Тельпериона...

Канафинвэ решил не уточнять, что сам он почти до середины света Тельпериона просидел над новой балладой и, если и ощущал неладное, так только по части собственной способности к стихосложению, так что лег в постель-то собственно почти что перед Смешением. А проснулся почти сразу после него... И до сих пор не может отделаться от этого непонятного состояния... Но все это Макалаурэ, разумеется, предпочел оставить в собственных мыслях, спросив другое.
- И что же ты почувствовал, Курво? Что может заставить нас всех так непонятно вести себя? Или... кто? - Менестрель перевел взгляд с отца на среднего брата и обратно.

Келегорм мучительно пытался понять, что же с ним творится. Обычно, побывав в лесах Оромэ при свете Тельпериона, он возвращался домой с чувством выполненного долга, и мало что могло испортить ему настроение. Теперь же он чувствовал себя так, будто путь от Куйвиэенен (о котором слышал от Финвэ) до Валинора, преодолел за один день и пешком. Словом, Тьелкормо был зол и еле волочил ноги. Поэтому-то, встретив по дороге домой какого-то надменного ванья, он чуть было не повторил то деяние отца, которому Форменос обязан своим основанием.
Итак, не замечая никого и ничего вокруг себя, сын Феанора вошел в зал и вместо приветствия пробормотал себе под нос:
- Что-то не так... Только что?..

ООС: очень хотелось съязвить... но я сдержалась ^_^
Мастер в полуха слышал слова Кано и ответ Курво брату. Если менестрель явно был чем-то обеспокоен, то Атаринкэ на первый взгляд пребывал во вполне обычном состоянии духа. Ан нет...
Своими размышлениями на тему общего необычного поведения этим утром Мастер делиться не желал - не сколько потому, что не доверял детям, сколько потому, что они были слишком смутны и невыразимы словами. Тем более, для него. О себе Феанаро был, гм, высокого мнения. Временами и не по делу, хотя когда как...
Ход мыслей, который самому нолдо очень не нравился, прервал неожиданно появившийся Турко.
"Так... остались Майтимо и Морьо. Странно, что Нэльо еще нет, Карнистиро в любом случае будет спать, как убитый. Близнецы не в счет."
- Так, вот и Турко по наши души... Aiya, что ли... - сказал Мастер, изучая взглядом третьего сына. По общему состоянию, Тьелкормо на все вокруг происходящее было несколько все равно.
ООС: мой мосх >

Макалаурэ чуть прищурился, разглядывая слегка взъерошенного Турко, и немного склонив голову на бок, как почти всегда делал при его появлении. Кано и сам не знал, почему у него выработалась эта привычка и именно на Охотника, но поделать он с ней ничего не мог. Да, впрочем, и не пытался.
- Айя, Тьелкормо, Прекрасный сын Феанора. - Мягко, но совершенно отчетливо накрыв безупречно поставленным голосом всю залу, произнес он, чтобы привлечь внимание вновь прибывшего брата. Обычно, подобное обращение помогало. - Мы здесь как раз и пытаемся выяснить, что не так. Со всеми нами. И в частности, что с тобой? - Уже обычным тоном закончил он.

Тьелкормо обернулся. Интересно, как же он с самого начала не увидел отца и братьев? Да, и похоже, они в ничуть не лучшем настроении, чем он сам. Странно...
- Aiya, - отозвался Турко. И поинтересовался скорее из вежливости, - что заставило вас собраться в такую рань?

-Кто? - переспросил Куруфин. - Это, конечно, логичный вариант, Кано... Но, может, рановато сгущать краски?
Про себя Атаринке подумал: "Вполне может быть, что во всем виноват не Мятежный, а мамин пирог... Помнится, Нэльо тоже приложил руку к приготовлению этого чуда выпечки, а он - тот еще кулинар... С большой буквы ХУ..."
Поток мыслей Куруфина прервал появившийся в зале Келегорм. Выглядел третий сын Феанаро, мягко говоря, не очень. И первая же его реплика убедила Куруфина в том, что Тьелкормо тоже "в доле".
-Вот и мы думаем, - сказал Атаринке, обращаясь непосредственно к Прекрасному, - что не так?

Тьелкормо обернулся. Интересно, как же он до этого не увидел отца и братьев? И, похоже, они пребывают в ничуть не лучшем расположении духа, чем он. еще более странно...
- Если бы я знал, что именно со мной, этого со мной бы уже не было, - отозвался Турко. И с каких это пор ему так хочется съязвить старшему брату? - Я думал, предчувствия - это по твоей части, Кано, однако мне не дает покоя мысль, что что-то должно произойти. И довольно скоро.

Канафинвэ замедленно кивнул, словно одновременно обдумывал не только ответ, но и проверял ощущения собственной феа.
- Похоже, мы все в одинаковом положении. - Он примирительно поднял руку. - Итак, у всех нас одно и то же предчувствие? - Он обвел полувопросительным взглядом братьев и остановил его на отце. - Или я не прав?

- Сам ты мелкий... - угрюмо - сам разбудил, а теперь еще и издеваешься...
осмотрел брата с ног до головы.
- а ты тунику задом на перед одел. - хихикнул. - правда.

В беседу (если это можно назвать столь высоким словом) между сыновьями нолдо не вмешивался, тем более, что Кано все говорил правильно и даже по делу.
Мастер многозначно промолчал, желая, чтобы сын вспомнил поговорку про то, что "молчание - знак согласия". Тем более, что сказать все равно было нечего.

Амрод пару секунд рассматривал тунику с таким же выражением лица, как недавно его брат, потом, сделав вид, что ничего не произошло буркнул:
- Ну задом наперед. Какая разница! - остроумного ответа он придумать не смог, что возможно было кстати, так как нолдо таки вспомнил о своей почетной миссии незримо учавствовать в беседе отца и старших братьев. Амбарто прислушался, говорил Кано. Несколько раз мысленно повторив фразу Макалаурэ эльф нахмурился - какое предчувствие?
- Слышал? - кивнул он брату, - а между прочим, самое интересное пропустили! - он снова стал внимательно слушать, может ещё проясниться?