[480x360]
Цельным куском оно не влезло в пост(((
Поэтому частями)))
Да, небольшой нюанс - какой там они альбом пишут, и т.д. весь фактаж - плод воображения автора.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Делать это постоянно
- Не жалеешь?
- Нет...
- Я тебя предупреждал.
- Знаю я всё. Я не ожидал, что будет так... так...
- Больно?
Тсукаса не ответил.
Они лежали на кровати, Карю курил, закинув правую руку за голову, а Тсукаса лежал на животе и молчал. Карю помолчал вместе с ним, но решил все-таки заговорить, чтобы выяснить, какие у него остались впечатления. Тсукасе не особенно сейчас хотелось что-то обсуждать, и это было понятно.
Да, он прекрасно знал, чего ему следует ожидать, и Карю не обманывал – он прямо сказал, что и как, и раз Тсукаса пришел и предложил себя сам, то ему остается только принимать все, что Карю захочет с ним сотворить, так и не иначе. Карю объяснял четко, прямым текстом, без намеков и запутанных терминов. Тсукаса кивал, не выпуская его руки. Это была пьяная храбрость? А потом, резко протрезвев от боли, он пожалел? Карю затушил окурок и решил пойти налить себе пива.
- Будешь пива?
Тсукаса благодарно закивал.
- Да, очень хочу пива, спасибо.
Он судорожно сжимал подушку и постоянно ерзал, пытаясь найти позу, в которой не будет так болеть.
- Лучше ляг на спину, подними ноги и расслабься.
Тсукаса прошептал:
- Пульсирует...
- Что? А, да. Пульсирующая боль.
- Такое ощущение, что у меня так ничего и не закрылось после тебя.
- Закрылось, не переживай. Пройдет быстрее, чем ты думаешь. Но чтобы больше не болело так сильно, нужно достаточно часто заниматься сексом, тогда ты привыкнешь, а если опять надолго откажешься, то в следующий раз все повториться.
Тсукаса поднялся на локтях и уставился на Карю.
- Ты хочешь сказать: или постоянно это делать, или не делать вообще?
- Точно. Я пошел за пивом.
Возле холодильника Карю застрял надолго. Подала голос совесть, но больше всего его убивал несчастный вид Тсукасы. Он точно не осознавал, как все происходит в действительности, а не в порнухе, где парни принимают в себя с размаху любые размеры. Карю старался как мог, но природу не обманешь, и Тсукасе было больно, однако он мужественно терпел, вцепившись в подушку, как в спасательный круг, и его красивое сильное тело принимало все позы, которые требовал Карю, поддавалось любым его желаниям, и в конце концов полностью открылось самым откровенным способом, когда больше не остается никакой тайны. Тсукаса был девственником для мужчин, и из-за этого Карю не продержался долго, он так быстро не кончал уже давно, хотя всегда гордился своей выдержкой... Может, дело было еще в том, что Карю пришлось затянуть стадию поцелуев и обниманий? Они упали на кровать, и Тсукаса сразу взялся раздевать Карю, у него это неожиданно быстро получилось, Карю еле успевал выполнять команды "Перевернись! Теперь вторая рука!" Он засмеялся и дернул Тсукасу за руки, положил на себя сверху и обнял. Они первый раз обнялись обнаженными, чувствуя всё тело другого с ног до головы. И это был точка невозвращения. Даже если бы Карю приказал себе – он бы не смог больше остановиться.
Если Тсукаса пришел за любовью – он ее получил, хотя бы на первые 20 минут их секса. Карю старался изо всех сил, чувствуя, что легко может окончательно потерять над собой контроль, и Тсукаса покорно все принимал, не делая никаких попыток сопротивляться, хотя он мог, физически сильный, как все ударники. Но он предпочитал полную покорность воле и желаниям Карю. И поначалу это был абсолютно правильный выбор, потому что Тсукаса получил море сладких поцелуев, ласку, нежность, то, на что у Карю обычно не хватало терпения или времени. Карю получил в свое распоряжение настоящее чудо, он был заворожен сосками Тсукасы, его животом, членом и попкой, упругой от многочасовых упражнений в спортзале. Он искал чувствительные точки, сладкие точки... Искал и находил, и добивался приглушенных, сдержанных стонов удовольствия. Добравшись до крепкой упругой попы, Карю понял, что лучшее, что он может сделать для Тсукасы – дать ему возможность получить удовольствие первым, иначе после он его уже не получит.
Вот на этом этапе Тсукаса стал краснеть и вырываться. Он не ожидал, что Карю пойдет на то, чтобы доставить ему удовольствие таким способом, он почему-то думал, что минета ему ждать не стоит, и был очень удивлен, и растерян, а потом просто закрыл глаза и перестал сдерживать свои стоны. Карю прошелся языком везде – от пупка до ануса, и этот волшебный путь был откровением в сексуальной жизни Тсукасы.
- Я не знал... почему ты это делаешь лучше? Нет, куда, вернись, еще, еще... как мне хорошо, как хорошо... Я сейчас кончу, Карю, что ты... ты разве...
Дальше он не мог уже говорить, быстро задвигал бедрами, пытаясь как можно глубже проникнуть в ласковый рот Карю, но глубже было некуда, и ничего не осталось – только кончать, теряясь в удовольствии, и чувствуя счастье от того, что с тобой сотворили такое чудо...
Вот дальше начались проблемы.
Тсукаса был поначалу расслаблен, еще не отошедший от своего оргазма, он воспринимал все действия Карю с огромным энтузиазмом. Он сам выбрал лечь лицом вниз, потому что это было то, что в основном шло как норма, и к тому же Тсукаса никак не хотел, чтобы Карю взял его как девушку, на спине. Карю старался, как полагается, чтобы подготовить Тсукасу к проникновению, но больше ничего он не мог сделать, и сам уже не мог терпеть. Всё, чего он на самом деле хотел – ворваться в это не желающее раскрываться тело, прорвать оборону, насладиться крепким внутренним объятием и отдать все запасы спермы, которые его собственное тело накопило за последние три дня.
Но Карю продолжал держать себя под контролем. Он медленно вошел, но и тогда не потерял выдержки. Карю был настолько уверен, что Тсукасе не может это понравиться, что он даже не подумал уделить ему внимание с другой стороны и не трогал его член, чтобы не обидеть.
Если бы Тсукаса лежал неподвижно... то есть, он лежать лежал, но... ему не нужно было сжимать член Карю изнутри, нельзя было ни в коем случае, потому что из-за этого Карю сорвался, и медленный контролируемый акт перерос в грубое совокупление, и было поздно просить остановиться, просить делать это медленнее, просить не разрывать его на части...
Карю никак не ожидал, когда прощался днем с Тсукасой, что будет вечером заниматься с ним сексом, изливать в него свою сперму, и это будет добровольно, позволено, одобрено... Оргазм был не просто оргазмом, Карю испытал кроме чисто физиологического удовольствия еще и счастье обладания желанным существом, и любовь ко всему окружающему миру. Их секс стал откровением и в сексуальной жизни уже много повидавшего Карю.
Когда Карю его отпустил, Тсукаса сразу же упал на матрас и так лежал, тяжело дыша, лучше было его не трогать. Но долго он не стал лежать, а пошел в душ, точнее побрел, и Карю закурил, пытаясь собрать в кучу свои мозги, которые где-то успели потеряться.
Карю вернулся с пивом, но мог бы и не нести его. Тсукаса уснул, и это было к лучшему – избавляло от необходимости что-то говорить и извиняться. Карю вернулся на кухню, поставил лишнее пиво в холодильник. Он шел спать вместе с Тсукасой, спать и обнимать во сне его горячее тело.
Гибель креатива
Утро было тяжелое, тяжелее, чем они оба могли бы себе представить. Тсукаса переживал из-за своего состояния, как оно скажется на работе, и был абсолютно прав, сказалось, он не мог сосредоточиться на исполнении, он не мог нормально сидеть, и вынужден был заявить, что плохо себя чувствует. Запись сорвалась, но так как обычно Тсукаса вел себя дисциплинированно и не выглядел пьяным или под кайфом, то ему никто не посмел ничего сказать, и списали все на случайность, с кем ни бывает. И никто бы ни о чем не узнал, если бы не Киёши, ассистент, который заезжал к Карю рано утром и успел разглядеть, кто у него лежит в спальне. Его долго не было, но он успел как раз до того, как Тсукаса уехал, и шокирующая новость быстро стала известна всем, включая Хизуми, который еще был у себя дома. Тсукаса прятал глаза, избегал общения, не отвечал ни на один вопрос с тонким намеком, и в итоге просто убежал, оставив Карю разбираться с менеджером. Потом с Зеро. Потом с Хизуми... и это было только начало.
Карю знал, что формально он был прав. Ему было предложено – и он принял. А утром любовник протрезвел, оценил ущерб и горько пожалел. Вопрос был только в одном – смогут ли они восстановить нормальные отношения? Стоило приложить максимум усилий, это была дружба, моральный дух в группе, доверие, уважение друг к другу...
Но с другой стороны, Карю не хотел, чтобы всё вот так закончилось, чтобы все сделали вид, что ничего не было, а Тсукаса начал избегать оставаться с ним наедине. Карю хотел близости с Тсукасой, хотел доказать, что первое впечатление бывает ошибочным.
Если был хоть малейший шанс – Карю хотел использовать его и сделать Тсукасу своим. Попробовав один раз, он хотел еще, он хотел права безграничного обладания, он хотел, чтобы при виде него Тсукаса начинал улыбаться.
Хизуми так и не пришел. Но устроил атаку смс-сообщениями, и Карю был рад, что так получилось, потому что ссориться с Хизуми было последним делом. Обычно они уважали личную жизнь друг друга, обменивались впечатлениями и затевали философские дискуссии о том, кого лучше любить – мужчин или женщин. И редко пересекались в интересах, само собой, но бывало пару раз, когда у Карю возникал интерес к какой-то девушке, а Хизуми решал разнообразить свою сексуальную жизнь и заменить женский рот или задницу на мужские. И в одном случае парни столкнулись, но быстро разобрались, попросту предложив предмету интереса, симпатичному парню, групповуху. Намного чаще они шли параллельными путями. Карю ожидал такой реакции от Хизуми, он сам прекрасно понимал, что нельзя подрывать основу отношений всех четверых, и их с Тсукасой рисковый секс еще выльется в огромную проблему. Он все это знал. И он знал это еще вчера, когда Тсукаса стоял перед ним голый в коридоре. Но верни обратно – Карю бы поступил точно так же. От некоторых соблазнов НЕВОЗМОЖНО отказаться.
Бесполезный композитор
Звонил будильник в мобильном. Звонил будильник в часах. Звонил менеджер. Карю не просыпался, потому что уснул под утро. Давно он так не переживал из-за случайного секса, из-за парня, которого трахал, потому что трахал он не простого парня... Давно ничто не заставляло Карю так внутренне напрягаться. Тсукаса ждал его вместе с Зеро и Хизуми, в студии, продолжалась работа над новым альбомом. Нужно будет придти, поздороваться, что-то сказать, держать себя в руках, как-то начинать налаживать то, что им удалось сломать за один вечер.
Все намерения Карю остались невыполненными. Тсукаса избегал его. Элегантно делал вид, что Карю не существует. Сумел поговорить о своем видении вещи, которая сейчас писалась, без упоминания автора музыки.
Карю продержался не долго, дождался перерыва и вышел из студии, не задумываясь, поймет Тсукаса намек или нет. Тсукаса понял все прекрасно, он вышел следом, и они встретились в угрюмом коридоре, идеально романтическом месте.
Тсукаса подошел к Карю и сразу же поднял руку, останавливая его.
- Нет, подожди.
Он нервно сглотнул и смотрел в сторону.
- Я не могу пока... не могу ничего обсуждать. Мне нужно время. Мне нужно понять, что случилось, это трудно.
Карю кивнул, с этим заявлением сложно было не согласиться.
- Я не обидел тебя? С тобой все в порядке?
Тсукаса не сразу ответил, он провел ладонью по предплечью, поправил волосы, помолчал... Карю захотелось подойти к нему и обнять, но всё, что мог, он уже сделал. Теперь инициатива перешла к Тсукасе.
- Да, со мной все в порядке. Проходит... Они думают, что ты что-то со мной сделал, но я же пришел сам и предложил.
- Ты был пьяный...
Тсукаса резко мотнул головой.
- Это ничего не значит. Пьяным мне легче сделать то, на что я бы не смог решиться абсолютно трезвым...
Последние слова он почти шептал.
Карю сложил на груди свои длинные руки, так вжимая пальцы в кожу, что от накрашенных черным лаком ногтей остались следы.
Тсукаса еще раз кивнул, развернулся и убежал обратно в студию.
На этом окончилось их нормальное общение, и потянулись дни взаимного игнора. Молчание затягивалось, Карю и Тсукаса почти не общались, избегали друг друга, как могли, старались договариваться со звукорежиссером, чтобы время их записей не просто не совпадало, а отличалось на часы, чтобы исключить любую возможность случайной встречи. Карю спрашивал: "Тсукасы не будет в это время?", что означало "Я могу приходить спокойно?" Тсукаса спрашивал: "Я буду записываться отдельно от гитары?" Так им удавалось устроить процесс работы, и они встречались только два раза за всю следующую неделю на мероприятиях, которые нельзя было отменить или сказать, что ты болен. Альбом писался как всегда по песне, и готов был только наполовину, и самые сложные, недоработанные песни приходились как раз на вторую половину. Так было специально спланировано – они отработают готовый, не вызывающий сомнений, материал, и, разогнавшись, примутся за более спорный и сложный.
Но случилось то, что никто не мог предвидеть, и Карю выключился из творческого процесса. Он приходил, записывал свои партии, не вносил никаких идей, ничего не менял в демо-версии, никого не слушал и уходил, злой, равнодушный, дикий. Хизуми был в бешенстве. Они всегда работали командой, всей группой. Писались в Токио, ради мастеринга ехали в Америку, как многие, но окончательное слово было за D'espairsRay, а не за американскими профи. И вот, в разгар написания альбома, гитарист и автор большей части музыки группы самоустраняется от работы по личным причинам, которые включают в себя ударника, точно так же утратившего интерес к созданию песен...
Еще месяц назад Хизуми написал отличный текст, но никак не мог подобрать к нему мелодию. Он отдал текст Карю и принялся ждать результата. Карю работал над песней и недавно сообщил, что вышло неплохо, и он представит демо на студии, когда до нее дойдет очередь.
Взрыв произошел, когда Хизуми спросил, как обстоят дела с новой песней. Он как раз закончил с вокалом и расслаблялся на диване, слушая вместе со звукорежиссером Рензо, что получилось. Карю опоздал, но совершенно не собирался извиняться.
После приветствий Хизуми спросил:
- Ты принес песню?
Карю вынул сигареты и собирался выйти покурить. Он уже встал и завис со своим баскетбольным ростом над сидящим Хизуми.
- Какую?
- Ты сказал, что принесешь демо на студию, ну, я тебе дал текст и просил подобрать мелодию. Ты сказал в позапрошлую пятницу, что уже готово, но принесешь как сказал, прямо на студию, в работу. Забыл?
Хизуми допускал, что он забыл – забыл принести, но он даже не предполагал, что никакой песни не существует в природе.
Карю равнодушно ответил:
- Ничего не получилось, песни нет.
Взбешенный Хизуми вскочил с дивана и вытащил его наружу.
- Что у тебя произошло с Тсукасой? Только говори прямо, я устал от намеков!
- Если бы я знал...
Хизуми ходил вокруг него кругами.
- Тсукаса раньше встречался с парнями, но у него было серьезно с этой сучкой. Так не бывает, что он вдруг влюбился в тебя, а ты в него. Вы что-то мутите, но молчите, как будто вам рты позашивали.
Карю не ответил.
Хизуми вернулся к проблеме альбома.
- Слушай меня, сейчас не время распускаться! Никого не интересует, что у нас творится, нам пора выдать качественный материал, всё, сроки поджимают! Мы как решали? Помнишь? Ничто не помешает записи. А ты что делаешь? А Тсукаса?
- Я не сдержал слова.
Хизуми заметил:
- С Зеро так не было.
- С Зеро все было несерьезно. Я изначально знал, что он любит девушек, и всё, что я смогу с него поиметь – немного секса по пьянке.
- А теперь ты решил поиметь немного секса с Тсукасы? Но он совсем не похож на Зеро, у тебя вообще нет вкуса, ты трахаешь все, что движется?
- И имеет член.
- Да, как это я забыл...
Хизуми кивнул и оглянулся, нет ли кого поблизости.
Карю прислонился к стене и закурил, выдыхая дым в сторону от Хизуми.
- Я не могу сказать, чем все закончится. Сам не знаю. Поэтому тебе нет смысла меня спрашивать. Спроси его.
- Да? Спросить его?
Хизуми толкнул Карю.
- А знаешь, что Тсукаса говорит? "Поговори с Карю, я ничего не могу тебе ответить."
Карю снова замолчал, и Хизуми понял, что он закрылся и больше не будет откровенничать.
- Тогда что? Сколько всякой хрени с нам творилось, но музыка прежде всего. Карю? Что с альбомом? Объявляем творческий перерыв и уходим в месячный запой всей группой?
- Я не могу ничего написать.
Хизуми уперся рукой в стену и наклонил голову.
- Так, так...
- Я пробовал. Помню твой текст, я начинал, но потом случилось... – Карю вздохнул, - ...и все, ноль, пустота.
Хизуми нервно засмеялся.
- Зеро!
Карю оглянулся.
- Где? Его же не будет?
- Нет, пустота, ноль, "зеро" по-английски...
Карю высокомерно сказал:
- Оно не так произносится.
- Ты не выговоришь.
- А ты?
Хизуми тоже прислонился к стене и медленно выговорил:
- Зироу... зироу!
Карю сел на корточки и обнял голову ладонями.
Хизуми спросил:
- Ничего не можешь написать?
Карю покачал головой. Он выглядел уставшим и утратившим свою привычную самоуверенность.
- Ничего.
Дальше они молчали и ждали, пока Карю докурит свою сигарету. Потом Карю пошел в студию записывать свою последнюю на данный момент гитарную партию. Больше ничего написано не было, а в альбоме было пока только 5 песен. Слишком мало для полноценного диска, слишком много для сингла...
Карю был занят и не мог знать, что задумал Хизуми. Но когда он уже собрался уходить, его друг влетел в студию, кивнул Рензо и его ассистенту Сабуро, и втроем они встали и подошли к Карю. Хизуми сказал:
- Пошли за нами.
Карю молча пошел за ними, забрав свои вещи, не спрашивая, что они хотят. Хизуми привел его в какую-то комнату, подсобное помещение, завел внутрь и сказал, стоя на пороге:
- Подождешь здесь.
И закрыл дверь. Карю спохватился и попытался ему помешать, но взятые как раз для этой цели помощники не дали ему это сделать, и Карю остался один в унылой комнатушке.
Ответить "да" или "нет"
Через час, во время которого Карю развлекал его мобильный, послышались шаги, к двери подошли люди, он услышал голоса Хизуми, Рензо и Тсукасы.
- Что такое? Куда? Хизуми?
Дверь открылась, в комнату буквально втолкнули Тсукасу, и дверь снова закрылась.
С другой стороны Хизуми громко сказал:
- Чтобы вышли помирившиеся. Нечего срывать запись альбома!
Карю подошел к двери, стукнул по ней ногой и крикнул:
- А ты помнишь, чтобы хоть один раз мы хоть один сингл записали нормально?
На его вопрос никто не ответил, тюремщики ушли, и оставили его одного с Тсукасой.
Тсукаса молчал. Он настороженно стоял возле двери, его прямые неуложенные волосы скрывали лицо, широкие плечи были опущены, все тело согнулось, как будто он хотел стать еще меньше и исчезнуть. Никто не решался заговорить первым. Тсукаса не двигался с места, нервно дергал свои длинные прядки и застежку куртки. Карю никогда не видел, чтобы он так остро на что-то реагировал – Тсукаса побледнел настолько сильно, что сравнялся по цвету с белой стеной у себя за спиной.
Они простояли так минут 15. Единственными звуками были доносившиеся издалека шумы улицы и их дыхание. Карю подошел к Тсукасе и встал перед ним. Тсукаса вжался в стену. Так они простояли еще какое-то время, не глядя друг на друга, не пытаясь говорить. Карю перебирал разные варианты первой фразы, но ни одна его не устраивала. Он мог спросить: "Как ты себя чувствуешь?" Но Тсукаса мог подумать, что он только беспокоится о его здоровье. Еще был вариант: "Я прошу прощения, если в чем-то виноват". Но этот вопрос уже предполагал, что Карю считает себя виноватым. "Как твои дела?" был глупым вопросом, потому что они так старательно избегали друг друга, и прекрасно знали, когда каждый из них приходит в студию и уходит, и как у каждого идет запись. Ни одна фраза не подходила. Карю поправил ремень своих джинсов и посмотрел на Тсукасу, который стоял, опираясь спиной о стену, скрестив ноги и сложив руки на груди, что можно было перевести с языка жестов как полный отказ от общения. Карю смотрел на него и понимал с каждой утекающей секундой, что решать проблему нужно сейчас, пока не стало слишком поздно. Тсукаса говорил, что ему надо подумать и решить для себя, что произошло и что дальше делать. Ожидание затянулось, Карю хотел услышать свой приговор.
Карю смотрел на Тсукасу, но тот не реагировал на его пронзительный взгляд. Поэтому Карю подошел ближе и вытянул обе руки, делая обратный жест – открывая себя. Тсукаса медленно выровнялся и приблизился. Он смотрел на Карю, пытаясь понять, что от него требуется, но не мог. Он отвернулся, закрыл лицо ладонями, потом ударил себя кулаком в грудь и согнулся. Его мучило какое-то внутренне противоречие, которое Карю не понимал. Постояв так с минуту, Тсукаса выпрямился, глянул Карю прямо в глаза, и стало ясно, что он решился, и теперь готов ответить. Тсукаса резко схватил руки Карю и сжал их. Карю было мало жестов, значение которых можно было понять, как угодно, и он спросил:
- Хизуми хотел, чтобы мы помирились. Мы помирились?
Тсукаса кивнул, закусив губу.
- Никогда не видел тебя таким. Это из-за меня?
Карю удивился:
- Каким?
- Ты выглядишь как человек на грани.
- На грани...
- Из-за меня...
Тсукаса кивал головой и тряс руки Карю.
Карю подтвердил:
- Из-за тебя. Все хорошо?
- Да!
Сначала объятия были типично мужскими, резкими, грубоватыми, с похлопываниями по спине, но они быстро стали любовными и нежными. Тсукаса уткнулся носом в шею Карю и закрыл глаза. Они могли начать что-то говорить, объяснять, но слова не были так уж необходимы. Карю прекрасно понимал, что Тсукасе было стыдно за свое поведение, за пьяную храбрость, стыдно за явное удовольствие, которое он успел получить, обоим нужно было время, чтобы решить, стоит одной ночи стать множеством ночей, была это случайность или судьба... Столько разных вопросов сводилось в один - отвечать "да" или "нет", и избегать друг друга их заставил только страх, что ответное слово будет противоположным по значению.
Тсукасу теперь волновал только один вопрос, на который он хотел услышать четкий ответ:
- Мы теперь вместе?
Карю так крепко сжимал Тсукасу в объятиях, что им трудно было дышать и говорить.
- Да.
- Хорошо.
Но и у Карю появился вопрос, который он не мог не задать:
- А Юкико? Я не смогу с ней сравниться, она девушка. У нее есть то, чего нет у меня, и никогда не будет.
- То, что есть у тебя, мне очень нравится.
- Да, но...
- Я не забуду ее легко, но я уже отказался от нее, отпустил, понимаешь?
Карю ответил:
- Понимаю. И ей никогда не нравилась наша музыка.
Больше разговаривать не было смысла. Не все чувства нужно высказывать вслух, если их лучше выражать поцелуями.
Хизуми первым потерял терпение и пошел проверять, что делают Тсукаса и Карю. Он открыл дверь, увидел их целующимися, закрыл дверь и тихо ушел.
Они вошли в студию, где в ожидании развязки сидели все участники событий, даже Зеро приехал и сидел рядом с Рензо со скептическим выражением лица. Карю сел на диван и усадил Тсукасу перед собой, раздвинув ноги. Тсукаса сел на краешек и растерянно огляделся. В новом качестве парня Карю находиться в окружении старых друзей и знакомых было странно. Он старался ни на кого не смотреть, но не мог спрятать улыбку. Карю обнял Тсукасу и пропустил длинную прядку его волос сквозь свои длинные пальцы.
Хизуми спросил:
- И что вы решили?
Карю ответил, расплываясь в глупой, довольной и счастливой улыбке:
- Он теперь мой.
Зеро позвал Тсукасу и презрительно спросил:
- Тебе понравилось?
Тсукаса посмотрел на него и ответил:
- У меня же были парни, мне всегда нравилось...
Если Зеро и имел в виду что-то другое, то промолчал.
Больше вопросов никто не задавал, принимая то, что случилось, как данность.
Карю обнял Тсукасу как мягкую игрушку и покачался с ним, потискал, поцеловал его шею через волосы, вдохнул его запах и решил не терять времени и не задаваться глупыми вопросами, например, почему им надо было столько лет, чтобы разглядеть друг друга.