Свет растерзаного от этих улиц солнца,проник в моё заляпаное окно.Этот новый,вечно одинаковый рассвет,как слепой будильник,который заставляет меня снова открыть уставшие,покрасневшие глаза и снова видеть над собой белый потолок с огромным скоплением серых трещин,похожих на изрезаные вены...
Медленно открывая глаза,залп яркого света,бьёт прям в чёрный зрачок,бесщадно сжигая сетчатку. Я зевнул широко раскрыв рот и расплылся в бурлящем,нецензурном потоке одурневших мыслей,и из всех фраз и слов которые протекали по мёртвым извилинам и запутаным лабиринтам лихорадочного воображения,я тихо пробормотал шевеля пересохшим языком:" Блядь,какое же это солнце отстойное..."
Я лениво поднимаюсь с анимевшей спины,и мой позвоночник перехрустывая принимает форму знака вопроса. Янеспеша провожу шлазами по пыльной комнате с тёмными углами и неровными стенами.
Путь моего взгляда начался с плаката Игги с надписью "The Idiot",потом взгляд упал на красное кресло,правый подлокотник которого опален сигаретой.Потом я взглянул на пыльный стол,возле которого лежала старая исцарапаная гитара с новыми серебряными струнами.На этом столе лежала куча всякого хлама и изрисованых мятых листов,кривая лампа склонившееся вниз,стопка какикто книг,которые я уже лет тысячу не брал в руки,и посередине стола как "свеча в темноте" лежала книга Сэлинджера-"Над пропастью во ржи".
Я еле поднялся с кровати и мои ноги ощутили мягкость ковра. Я осмотрел всё остальное в уже светлой комнате и в основном виниловый проигрователь и стопку пластинок,на верхушке которых красовался винил Джимми Хендрикса-"Purple Haze". Потом резко развернувшись,я прихрамывая доковылял до окна напрочь пробитого утренним светом.
Вот он,новый рассвет над разорваными улицами,над этой нескончаемой бетонной понорамой...над серой мозайкой:"Сейчас бы сигаретку..."-думал в этот момент я.