Это цитата сообщения Lestat_de_Leonkur Оригинальное сообщение

Эльфы каменного города 3



Этаж-то был всего восьмой. Рыжеволосая девчонка заворожено смотрела вниз, себе под ноги, стоя на самом краю, а зеленоглазый красавец, сегодня одетый в черные джинсы и серо-черную футболку, стоял за ее спиной и говорил тихо, почти на грани слышимости, но каждое слово его достигало цели, каждое было единственно правильным и вело к неизбежному финалу:
- Жизнь не важна. Важна смерть. Красивая смерть для красивой девушки. Зачем мучиться, выносить нападки и оскорбления, бороться за любовь, терпеть унижения? Смерть прекрасна. Смерть милосердна. Один шаг за край – и ничего не будет, ни боли, ни предательства, ни измены. Только покой и отдохновение.
Свист ветра в вышине, звуки города, никогда не умолкающие, ни днем, ни ночью не дающие жителям каменной громады услышать настоящую, глухую, с ног сбивающею тишину, начали складываться в звуки города, повторяющие и повторяющие одно слово, странное слово «сверчок», повторенное многократно, на которое, впрочем, зеленоглазый искуситель реагировал совершенно спокойно или никак.
В голубых глазах несчастного юного существа появились слезы. Совсем недавно ее так жестоко, так больно обидели, так стоит ли длить агонию, в самом деле? Не лучше ли теперь сделать шаг вниз, и нет ничего, не будет больше слез, боли, от которой хочется ногтями разодрать грудь и вырвать сердце, чтобы было не так больно… Высота становится все привлекательнее, мгновенное завершение – все более желанным, и шепот, чужой невесомый шепот за спиной:
- Смерти нет. Есть лишь тишина и покой.
Смерти нет. Сделать шаг, всего один шаг вперед, и будет полет, последний полет, который закончится нигде, в покое, в безвременье. Всего только шаг. Как мучительно, маняще звучит чужой голос:
- Сделай шаг, и больше не будет боли и страха...
Чьи-то сильные руки отшвырнули зеленоглазого брюнета от его жертвы, бросив на крышу, голос нависшего над ним скрипача был полон ненависти и бешенства:
- Что же ты делаешь, тварь!
Сверчок совершенно не выглядел испуганным этой вспышкой гнева, он, брошенный на грязную крышу, умудрился тут же принять причудливую позу и ответил почти беззаботно, бесстрашно глядя в грозные голубые очи своими прищуренными зелеными:
- Делаю то, для чего я предназначен. А чего еще ты ждал от меня, ангелочек?
Ангелочек, метая молнии из глаз, выпрямился, понимая, что да, противник прав, он всего лишь делал то, для чего предназначен, и кто виноват, что этот восхитительный, в иные моменты, юноша, сотворен, чтобы творить подобные гнусности? Он процедил сквозь зубы:
- После поговорим... – И быстрыми шагами приблизился вплотную к замершей, и словно даже обвисшей, как брошенная внезапно марионетка, девушке, глядящей перед собой пустыми глазами. Осторожно взял ее за плечи и отвел от края (за спиной в это время раздался насмешливый голос сверчка, слышимый, впрочем, только скрипачу «Рад, что ты все-таки согласился со мной поговорить»). Блондин помог девушке сесть на крышу (неподалеку за ее спиной возлежал, раскинувшись, как куртизанка, зеленоглазый красавец, ни на сантиметр не сдвинувшись с того места, куда его отбросил разгневанный скрипач), заговорил тихо, проникновенно, время от времени касаясь руки девушки, или щеки, или пряди волос:
- Ни одна беда не стоит того, чтобы так безрассудно бросаться в смерть. Все пройдет, солнце выйдет из-за туч, и снова ты станешь счастливой. Так зачем лишать себя будущей радости, будущего счастья из-за одной мимолетной тучки?
Сверчок смотрел, как работает скрипач, с нескрываемым интересом и легкой завистью. Да, конечно, у каждого свое предназначение, но как же сильно, легко и красиво он это делает. И никакого тебе зловещего шепота за спиной, никакого подкрадывания и хождения на цыпочках... Да, так сказать, амплуа все-таки даже здесь кое-что значит. Мерзавец изображает одно, герой – другое.
- Все пройдет. Вот увидишь, уже завтра все пройдет без следа. Холодный ветер и голос города, ради которых ты поднялась сюда, сделали свое дело – успокоили тебя и остудили твою боль. А теперь они тебе наскучили, да к тому же становится прохладно. Пора спускаться вниз и идти домой. Завтра будет новый день.
Девушка нерешительно кивала в ответ на каждое сказанное им слово. Кажется, ей действительно стало лучше, – уже не так сильно разрывалось сердце, не так остро чувствовалась потеря. Да и потеря ли то была? Услышав последние слова скрипача, девушка снова кивнула, и медленно, но решительно направилась к пожарной лестнице. Скрипач проводил ее взглядом, а потом направился к поверженному сопернику, полулежащему на грязной крыше с каким-то болезненно-щемящим бесстыдством, словно одалиска, ожидающая своего повелителя. Скрипач встряхнул головой и недовольно фыркнул. Ну и сравнения ему сегодня приходят в голову!
Блондин подошел к сверчку и протянул руку, предлагая ухватиться за нее и подняться, что тот и сделал. Взглянул туда, где скрылась из вида спасенная скрипачом от легкой смерти девчонка, поинтересовался угрюмо:
- А ты не боишься, что по дороге домой у нее снова изменится настроение, и она, например, бросится под машину?
Блондин помотал головой, изобразил что-то среднее между усмешкой и гримасой, демонстрирующей презрение, и ответил с нескрываемым превосходством в голосе:
- Не боюсь. С чего бы ей передумать, если рядом не будет тебя? А ты останешься здесь, со мной, ты же так хотел поговорить... Вот он, твой шанс.
Зеленоглазый согласно кивнул. Что такое одна потерянная человеческая жертва рядом с возможностью счастливого завершения его миссии, в которое он уже почти перестал верить? Все это время сверчок был рядом со скрипачом – незримо, ни разу не подойдя, не заговорив, он ждал времени, когда блондин, наконец, проявит любопытство, или сострадание, или еще хоть что-то, что даст возможность одному высказаться, а второму – спокойно выслушать сказанное. Сначала – хотя бы только выслушать. А потом... Потом сверчку придется как-то убедить своего собеседника поступить так, как нужно ему. Ему и его городу.
Два юноши устроились рядом все на той же крыше. Зеленоглазый некоторое время помолчал, подбирая слова, а затем, бросив быстрый взгляд на своего собеседника (слегка растрепанный и возбужденный всем происшедшим, он был сейчас необычайно привлекателен), начал говорить:
- Ты, конечно же, помнишь, что происходило этой весной...

- Зачем я тебе нужна?
- Для судьбы...
Медленное хождение по кругу, два волка смотрят друг другу в глаза, следя за каждым движением чужака, ощущая напряженными мускулами тайную связь, и надеясь, безуспешно надеясь, что не будет прыжка, означающего начало кровавой битвы, что кто-то один отступит, оставит поле боя, уйдет...
«Я боюсь безумно, – как будто стою на краю пропасти и собираюсь шагнуть вперед. Если я сейчас поеду туда, то, вполне возможно, живой не вернусь...»
- Я очень тепло к тебе отношусь. Если ты считаешь это лишним...
- Не считаю.
«Он сводит меня с ума, и в то же время я воспринимаю каждое его слово, как величайшую истину. Я боюсь. Невероятно боюсь. Его. За него. Просто одно осознание, что этот человек находится рядом со мной, превратил меня в трусиху. Это позорно, это недостойно меня...»
Пришедший во сне рыжеволосый мужчина, нежнейший из утешителей, на этот раз в виде утешения мог сказать лишь, что нет в мире той боли, которую нельзя было бы вытерпеть, да протянул ей руку, на которой не было больше браслета...
«Не плачь. Слезы ничего не значат...»
Стоять на краю обрыва, держась за руки, и смотреть в эти изумительные, просто наполненные болью глаза. Смотреть и понимать, что рано или поздно придет время, когда он просто столкнет тебя вниз, и ты упадешь...
«Я никогда тебя не оставлю!»
Страх потерять делает потерю неизбежной и потому еще более мучительной...
«Я не хочу умирать...»
«Убей меня...»
«Я не дам ему умереть, потому что если уйдет он, – уйду и я...»
«Смерти нет»
Я – аутичный ребенок, пустивший в свой мир жестокого взрослого человека. Но ведь ребенок помнит, что здесь он в безопасности от всего, что никто его не обидит.
- Любишь?
- Да.
- Кого?
Он не всегда был таким ненастоящим, невозможным, неведомым. Когда-то он не играл словами, не экспериментировал над людьми, не давил. Кто-то изменил его в угоду себе, а обратно... Обратно чистота и невинность не возвращаются. Они были как отражение в зеркале – даже внешне немного похожи, но гораздо больше – внутренне. Но при этом один был палачом, а другой – жертвой. «Игра, в которой проигравшему достается жизнь» - так, кажется, сказал Д`Артаньяну Атос?
- Ты всегда вот так решаешь, чего хочешь, и прямо говоришь об этом?
- Нет.

продолжение следует