Морфей де Кореллон, помнишь, я 29-го в метро рассказывал про текстик от von Lossew? Ну так вот он-выкладываю.

Я проснулся сегодня утром какой-то весь разбитый, голова болит, а тело словно из пластика. Пошел в туалет и с интересом обнаружил вместо привычных гениталий какую-то бесформенную выпуклость… «Куда делись яйца?» – подумал я. На руках и ногах, словно швы на одежде, торчали странные наросты, похожие на куски облезшей кожи. Неожиданно раздался голос сверху: «сколько же у него облоя!» Чьи-то цепкие руки схватили меня и стали гигантскими ножами срезать и соскабливать с меня куски кожи. Потом прошлись по ним раскаленным куском арматуры. Было больно. Но самое интересное случилось дальше. Голос сверху произнес: «Я обычно всадников сажаю на штифты…» В общем, когда огромное толстое шило вошло мне в зад, я понял, что такое «анальное шунтирование». Выскребав из меня достаточно дерьма, зад залили вонючей вязкой жидкостью и вставили туда кусок арматуры, которую голос называл «штифт». В этот момент я потерял сознание. Когда очнулся, меня уже во всю красили. Чувствовал себя как машина на автомойке. Макали огромную кисточку и возили ею по мне. К слову, «голос» ее называл нулевкой… Такая огромная и нулевка? Наверное «нуль» по их понятиям в диаметре равен моему разорванному «очку». Мое мучение длилось долго. Я на собственной шкуре ощутил, что такое заливка, высветление, драйбраш. Меня то поливали какой-то грязной жидкостью, то щекотали по выступающим местам сухой кистью, то вымазывали в одном месте разными оттенками. Затем откуда-то притащили какую-то лошадь. Ну у неё и рожа, скажу я вам! Это больше похоже на собаку, а ножки – коротенькие. «Что они собираются делать?» – подумал я. Лошадь была уже покрашена, а в середине седла была высверлена большая дыра. В дыру залили такую же вонючую жидкость, как давеча мне в задницу. Затем меня схватили и попытались усадить на эту лошадь таким образом, чтобы торчащий из меня «штифт» вошел в эту дыру. «Какие же у них превратные понятия о сексе» - решил я, - «вставлять надо совсем другое и в другое место, зоофилы хреновы!» Но докричаться не смог. В конце концов, мне раздвинули ноги и усадили таки на лошадь. Вот теперь я сижу на лошади в неестественной позе. Вспоминается стишок из старого анекдота: «Стоит статуя, рука поднята, а вместо х… в руке лопата!» В руку мне всунули какую-то кривую пластиковую фигню, по всей видимости изображающую копье. Впрочем, уже на следующий день она сломалась, и мои мучения продолжились. Эти онанисты просверлили в моем кулаке дырочку. Я уж было начал думать о чем-то нехорошем, но в дырочку вставили длинную металлическую трубу. Это уже больше походило на копье. Потом меня пролакировали. Теперь я уже не могу говорить, так как мой рот закрыт тонкой прозрачной пленкой, я даже не могу пукнуть, так как мой зад надежно замурован и совокуплен со спиной лошади. Зато я не облажу. Стою себе на полке, пылюсь. Иногда меня достают и играют. Но это уже такое извращение, что даже описывать не хочется. Вот и остается только пытаться копьем писать мемуары на слое пыли, покрывающим эту полку.

(С)von Lossew