Амей прошла к кожаному креслу у стола и забралась на него с ногами, она была в брюках и блузке с короткими рукавами, Гуино невольно залюбовался ее миниатюрными пальчиками на ногах, ногти на которых были покрашены перламутровым лаком. Глаза Амей оживленно блестели, она сидела с таким видом, словно специально хотела показать свои ногти.

- Ты что, уже красишь ногти? - спросил отец.

- Правда, красиво? - произнесла Амей, очень довольная, что ее косметические притязания не остались без внимания. - Жаль, у нас такая грязь на улицах, не пройдешь в босоножках. От тебя ведь тоже зависит, неужели вам безразлично?

- Да, в городе у нас скверно, надо подумать.

- Целыми ночами заседаете, а такой простой вещи не поймете, - она покосилась на благоухающий конверт. - Мама на тебя очень сердится.

- В самом деле, за что же? - стараясь казаться равнодушным, спросил Гуино. Он перехватил взгляд дочери и несколько смутился.

- Она ведь знает, что ночных заседаний не было.

- Она знает только то, что знает госпожа Ямдан, а последней кое-что не положено знать, - резко, с достоинством ответил Гуино.

- А что не положено знать госпоже Ямдан?

- Тебе еще рано вникать в дела компании. Неужели это тебя интересует?

- Очень даже. Я ведь неспроста говорила про грязь на улицах, меня это очень интересует.

- Смотри-ка, кто бы подумал! Ты у меня совсем взрослая. Но грязь - это мелочи, знаешь, мне показалось, что Пинг какой-то пришибленный сегодня, - произнес он, стремясь перевести разговор на другую тему.

- У него растут усы, и он стесняется. Считает, что слишком рано для его возраста. В усах он весь пошел в тебя, - засмеялась Амей.

- А в остальном?

- В остальном? - она задумалась. - Не знаю, - наконец проговорила она, хотя явно чувствовалось, что у нее на это есть определенное мнение.

- Ты опять уйдешь? - неожиданно спросила она после непродолжительной паузы.

- С чего ты взяла? - он даже вздрогнул слегка, столь был шокирован ее вопросом.

- Просто спросила.

- Сегодня я долго не задержусь.

- Ладно, не буду мешать, - она спустила с кресла ноги, нащупала босоножки и ушла.

Гуино с раздражением разорвал письмо на мелкие клочки, идти к Мице ему уже не хотелось, но по-прежнему хотелось напиться. Даже еще сильней, чем раньше. Но в каком-нибудь кабачке на публике ему показываться нельзя, слишком он заметная фигура. В заведение для высшего круга тоже идти не стоит. Во-первых, там не напьешься, а во-вторых, там сейчас кипят страсти. Остается только Мица.

Гуино был доволен, что проницательная Амей ничего не заподозрила. Вероятно, Чагда в самом деле хорошо поработал, и он, Гуино, только зря треплет себе нервы. Ко всему прочему домашняя обстановка подействовала на него благотворно, он даже забыл о своих пухлых волосатых пальцах, которые так ненавидел, успокоившись окончательно, он выпил рюмку сали, убрал в бар бутылку и пустую рюмку и только тогда вышел из кабинета.

Мица встретила его в пуховом платке, прижимая правую руку к щеке, лицо ее было осунувшимся и злым. Глаза выглядели впалыми, больными.

- Так и знала, что сегодня ты обязательно придешь, - проговорила она язвительно.

- Но ты же писала, - растерялся Гуино.

- Как будто это на тебя действует. Я без конца пишу. Вчера было все нормально. А утром проснулась, и началось. Ужасно больно.

- Что, зуб?

- Неужели не видно!

Она уселась на диван, прижав обе руки к щеке, и принялась слегка раскачиваться.

- Врач был?

- А что толку! Ничего не помогает. Вырывать я боюсь и не хочу. Хорошо хоть заглянул. Я чуть не умерла с тоски. Когда болит что-нибудь и никого нет рядом, так остро чувствуешь одиночество. Умри, и никто не вспомнит.

- От зубов еще никто не умирал, - несколько грубовато произнес Гуино. Он был чрезвычайно рад, что у Мицы болит зуб, и за грубостью хотел скрыть свою радость. Иначе бы она почувствовала. Теперь он зависел только от ее жалоб, нытья, болтовни, а это можно пропустить мимо ушей, главное, она не будет допекать его своими ласками. На всякий случай он неуклюже посочувствовал ей, заключив многозначительно. - Но что такое зубы - каждый знает.

- От тебя дождешься сочувствия... Ты не против, я лягу? - И не дожидаясь ответа, она прилегла на диван. Но не прошло и минуты, как снова поднялась.

- Хоть плачь, - сказала она уныло.

Ему стало ее жаль.

- Выпей немного сали, - не без умысла предложил он. - Знаешь, помогает.

- Ничего мне не поможет.

- Посмотрим.

Продолжение вы можете прочитать сегодня на сайте Fantast.su или завтра на Странице 27