На другой день снова пошли на озеро. Тихонько подкрадывались к гнезду, чтобы не вспугнуть утку. Наташа даже ползла на коленках и промочила рукава и полы своего пальтишка и чулки. Неожиданно Генка повернулся к ней и приложил палец к губам. Утка была на месте, но Наташа никак не могла разглядеть ее в траве.
– Да, вон она, смотри, вон, вон! – шептал он и показывал рукой в сторону гнезда.
А Наташа чуть ни плакала от досады, что ничего не видит. Она боялась, что утка вот-вот улетит или спрячется в траве, и тогда все пропало.
Когда подкрались еще ближе, Наташа, наконец, увидела утку.
– Вижу, вижу, вон она!
Утка почувствовала опасность и, вытянув шею, стала медленно поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, словно прислушивалась. Она была вся пестрая, ее густые светло-коричневые перышки были испещрены темными продолговатыми крапинками. На крыльях поблескивала зеленая полоска.
Перед отъездом Наташа попросила Генку написать, когда выведутся утята и какие они будут из себя? Он знал, что увидеть их не так-то легко, но вот уже несколько дней подряд ходил на озеро, стараясь не пропустить нужный момент. Наблюдал он за уткой в бинокль издали, чтобы не тревожить ее и не пугать.
Бинокль подарил Генке дядя два года назад. Подарком этим Генка очень дорожил, такого не было ни у кого в деревне. Даже на улицу брал его редко, так как мальчишки все время приставали, просили посмотреть, предлагали меняться, а однажды чуть было не отобрали. В общем-то, это был не бинокль, а только половинка от него. В нее можно было смотреть одним глазом, как в подзорную трубу.
Так и сегодня после неудавшегося футбольного матча Генка зашел домой, взял свой бинокль и отправился на озеро. Сперва он решил искупаться. Купался он теперь не там, где все деревенские мальчишки. У него было свое место, на первый взгляд, казалось бы, совсем не подходящее для купания. В болотистой пойме озера среди кочек и зарослей камыша и осоки возвышался небольшой полуостровок, на котором стояли три кривых и хилых сосенки. Чтобы попасть сюда, надо было пройти несколько метров по узкому перешейку, перепрыгивая с кочки на кочку. Пожалуй, какой-нибудь заядлый рыбак мог еще облюбовать это место, но купаться здесь было плохо. Генка, однако, был доволен и потому, что никто ему не мешал, и самое главное, что до гнезда отсюда рукой подать.
Добравшись до места, он разделся и вошел в воду. Дно было илистым, ноги по щиколотку вязли в жирной, еще более холодной, чем вода, жиже. Он отплыл подальше, окунулся раза два с головой и быстро выбрался на берег. Когда стал одеваться, то вдруг увидел, что кто-то ходит по болоту. Он еще не знал, кто это, что ему надо, но какое-то недоброе предчувствие охватило его. Он торопливо стал натягивать одежду на мокрое тело, но, так и не одевшись до конца, не вытерпел, вытащил бинокль из кармана и навел на фигуру незнакомца.
Как и подозревал Генка, это был Петька. В руках он держал сумку. Ясно, зачем он пришел сюда. Как и в прошлом году решил, видно, набрать яиц. Сам толком не понимая почему, Генка неожиданно почувствовал ненависть к своему бывшему приятелю.





Продолжение следует...