Впереди нас ждет катаклизм. Свет преобразуется во тьму, и реки потекут вспять. Многие погибнут в великую эпоху воздаяния.
Белый бинт опутывает руки жреца. Балаганные шуты на ярмарках жизни изворотливыми жестами пугают толпу зевак. Режется солнце. Благословенные куски праздничного пирога раздаются в бакалейных лавках. Съежившийся монах накручивает серебряную цепь на тонкую руку богини.
Звезда плавно спускается с небес на отрешенную от всяких забот землю. Инженерные догмы возвеличивают механических людей. Капли красного мака сплетают узловатые мысли в кубы. Сочная мякоть корней распространяет приторно сладкий аромат тления.
В эпоху холуев и невежд серебром отмеряется вина. Рождение человека становится таинством духов.
Времени много. На всех не хватает. Происходящее уменьшается до острия иглы.
И было солнце, и было небо, и была земля. Не было только человека.
Тонкими, вспотевшими пальчиками, мальчик аккуратно набирает в стеклянный шприц росу. Нежно закручивает жгут на светлой руке. И…
Тысячи капель. Дождь. Запотевшее окно. Сигаретный дым въедается в кожу, оставляя на одежде желтые пятна. Пятна расплываются, превращаясь в моря. Океан. Белые пятна на лице бога. Безграничное пространство мыслей пророков. Океан жил вечно. Стул. Комната преобразуется в альков. Припадая губами к распятью, молишь о спасении жизни, которой нет. Руки трясутся как у прокаженного. Немытые мысли всполохами рассвета возвращают сознание в реальность.
За окном солнечный день. Ты лежишь на грязной кровати. В запотевшей бутылке, на самом дне, остатки терпкого вина. Солнечные зайчики играют в прятки на гранях бокала.
Это сон.