Жил-был на белом свете гном. И звали его Джо. Самый обычный гном южный кровей. Днем отлеживался на потертом гамаке из грубого сукна, вернее это была мешковина, которую гном стащил из деревни. Ночью же промышлял мелкими заработками: то поснимает колеса у глупых туристов, то пообдерет у них золотые зубы, пока те спят, то бывало, набравшись смелости, предложит себя на Аллее Кочитос.
Его услугами пользовались в основном разные девочки, воровавшие у родителей по мелочи ради редких, но больших ночей с Джо. А потом девочки собирались на дереве и, густо краснея, пересказывали друг другу подробности подобных встреч и хихикали.
Джо не знал, чего он хотел от жизни. Может, небольшое ранчо у Великого Обрыва. Поговаривали, если спрыгнуть вниз, то лететь придется пару недель, и люди умирали прежде от голода, нежели от удара о дно.
Или хотелось ему именной перочинный ножик, из тех, что никогда не тупятся и светятся в темноте.
Джо не знал. День за днем он с упорностью нацистского палача убивал время и лишь под вечер выбирался из гамака и шел на берег Бумажной Реки. Смотреть закат. Солнце было бело-синее, с волнистыми лучами, словно эмблема туристической фирмы. Джо прислонялся к дереву, закуривал сигароску и молча, неслышно пукал. Черный силуэт его был виден лишь сверху, покуда Солнце не тонуло в бездне Великого Обрыва. Когда же наступала слепая голая чернота, Джо исчезал.
Утро.