Быстрые поднимающиеся шаги по лестнице. Шорох. Мгновение подъездной полутишины. Стоящее раздумье того, кто за дверью . Он решился и всё-таки постучал. Стук.
-Нет, нет! Скажите, что меня нет. Я растворилась, исчезла, перестала дышать, нашла мир в другом мире, что угодно, чёрт возьми!!
Она боялась, боялась увидеть его глаза. Заглянуть в них, встав на цыпочки, и утонуть в пустоте их, не всплыв больше наружу.
Всё было ещё этим летом. Они жили, чтобы жить вместе. Разговаривали с днём и подружились с ночью, чтобы та давала им право на ещё один рассвет. Забыли, сколько мороженого лишили жизни. Потеряли счёт вызовам улыбок на лестничную площадку уголков губ.
Тогда, летом, она держала его за руку, ощущая, что тепло их тело переставало делиться на две части, оно становилось общим. Время останавливалось, становилось похожим на лениво падающий на асфальт тёплый дождь, капли которого затягивают наше жизненное пространство в себя, заставляя на миг их падения до земли изменить свои планы: открыть зонт, спрятаться под подсматривающую за небом, дырявую крышу, обождать, не спешить…
Он торопился. Его было слишком много. Нужно было спешить продать себя, как можно большему количеству нуждающихся хоть в каком-то товаре. Он бы успел, если бы не случайная встреча уже клиента на рынке с продавцом.
Абсолютно на всё он развесил свои установленные ярлыки. Это там они были одним целым, здесь: противоположные стороны потребителя и производителя, которые, каждый по-своему, всё ещё не верили финалу их, скорее, бизнеса. Её взгляд после долгой комы вдруг остановил свои непонимающие происходящего движения на ценнике с «прощением». Теперь прощениями уже торгуют. «Прости» превратилось в шлюху, тонущую в куче мерзких, лапающих и примеряющих к своей ситуации, рук.
Она у него ничего не купила.