Это цитата сообщения Оригинальное сообщение

Нелетописное



Это никуда не войдет, хотя используемые герои пренадлежат тоже мне (да,да... мой ник и имя персонажа одинаковые. должна же с моей фантазии быть какая то польза?). А "Право на жизнь2 я буду дописывать, буду...

Эльфийский парк. В этом огромном городе, раскинувшемся на целых три мира, совсем не осталось таких мест – свежих, тихих и спокойных. Это рабочая столица – здесь делаются важнейшие научные открытия, здесь принимаются решения всемировой важности, здесь каждая секунда – эпохальна. Везде ревут двигатели, трещат защитные поля, сталкиваются друг с другом и образуют дикую – как звуковую, так и экстрасенсорную – какофонию заклинания всех возможных и парочки невозможных сфер… А таких мест нет. Столица – не для отдыха. Впрочем, посторонних сюда не пускают, но я ведь не посторонняя, а отдых мне просто необходим… Кажется, я даже после плена в Цитадели Гнева так не уставала.
За те несколько месяцев, которые я провела вдалеке от Столицы, изменилось совсем немногое… и одновременно – все. Это нормально. Мне обычно достаточно пары минут, чтоб вникнуть во все изменения, но… не хочу. И не буду. Устройство Вселенной как-нибудь продержится пару лет и без меня. Без нас всех, потому что не только у меня есть уважительная причина наплевать на все обязательства…
Осень подкралась незаметно и в этот оплот Вечности – листья на деревьях горят золотом и багрянцем. Странно видеть в эльфийском парке клены – я всегда считала, что наши высокомерные предпочитают лиственницы и осины. Впрочем, у каждого свои предпочтения. Все люди разные, верно, но глупо считать, что эльфы – нет.
Сверху что то сыпется… сыпется…
- Ах ты, шкод! – резко поворачиваюсь, хватаю маленькое недоразумение поперек туловища, одновременно смахивая с волос кусочки опавшей листвы. Хе-хе… Путь теперь говорят, что моя реакция ухудшилась в несколько сот раз, и я сейчас беспомощнее новорожденного котенка! Какое нахальство, а? Это котенок беспомощнее меня, а не наоборот!
Михаэль даже не думает выглядеть виноватым, а с довольных хихиканьем устраивается у меня на коленях. Нда… определенно, время, когда моим именем пугали детей кануло в Лету… Данный конкретный ребенок меня не боится ну нисколечко. Добрая тетя Алан… кто бы мог подумать?
- Мама сказала, чтоб я шел и поиграл с тобой, пока она будет готовить нам обед, - выпалил мальчишка и мы синхронно поморщились. Меня теперь кормили, так же как и четерыхлетнего Михаэля, что не доставляло радости ни ему, ни мне. Нет, правда – как дети могут это есть?! Садисты-родители, я всегда предполагала, что в Эве спит маньяк, но чтоб это принимало такие формы? Мы с Михаэлем страдальчески переглянулись и поняли друг друга без слов. Несчастные мы…
Эва всегда терпеть не могла готовить – еще больше чем я. Только я ну совсем не умела и так и не научилась, а вот Эва как то смогла и даже перестала заставлять нас с Таиной пробовать ее шедевры раньше нее. Впрочем, если судить по тому, чем она кормить своего сына и меня… Нет, она просто сумела сделать так, что стряпня перестала быть ядовитой – вкусной она не могла быть по определению.
Смотрю на Михаэля, уже успевшего вытащить из моих волос костяной гребень и вовсю ковыряющий камешки на нем. Красивый, о боги, до чего же красивый ребенок! Белые волосы – чьи они? В отца или мать? Наверное, все же в мать, сколько я знаю, у отца –седые. Но если в мать… Это плохо. Это очень плохо. Это означает, что мы не знаем, насколько глубоко было изменение всех параметров, не знаем, во что превратились. Закрепленные в генотипе изменения… белые волосы… Что еще? Что еще ты получил благодаря этому чудовищному эксперименту? Надеюсь, только лучшее. Надеюсь, побочные эффекты не затронут тебя, маленький…
Провожу рукой по белым кудряшкам и смотрю в чистые, улыбающиеся мне, синие глаза. Помнится, Эва очень переживала из-за своих зеленых, считая, что к белым волосам нужны голубые глаза – Королева Зима, как же это… Будем считать, что ошибка исправлена в следующем поколении. Интересно, а почему она назвала так своего сына? Больше похоже на повторение человеческих представлений об эльфийских именах – что-то было там про «эль»… В реальности этого, конечно же, нет. Разве что в фамильных именах да и то… Это скорее частности, чем закономерности. А тут надо же – Михаэль. Над кем она смеется? Над людьми? Над эльфами? Над собой? Над всем сразу?
Невесело усмехаюсь. Больно, Эва, да? И мне больно. Нам всем больно. Мы слишком привыкли к этой боли, срослись с ней и даже не замечали до того момента, как нас, как нашкодивших котят, ткнули туда носом. Только знаешь… Теперь это все – неважно. Просто, потому что сейчас на меня смотрят синие глаза, а легкий ветерок колышет белые кудряшки. Если ты смогла принять эту боль – ты все сможешь. Я знаю – ты еще никогда не была такой сильной и смелой… А мне… мне почему то хочется назвать этого паршивца Меркурием! Наверное, за талант договариваться.
- Тетя Алан, а ты дашь мне конфету?
- Какую конфету?
- Просто – конфету! – ребенок сокрушенно качает головой, показывая, насколько я непонятливая. Но я действительно не понимаю, мне тоже не дают конфет. Говорят – вредно. Эээх…
- Ну, ту конфету, которую тебе дают после обеда! Красную!
- Ах, эту… - хитро прищуриваюсь. – А что мне за это будет?
Вообще то это вовсе не конфета, а один из витаминов - безвредный… и бесполезный к тому же. Почему-то дипломированного фармацевта ни во что не ставят, считая, что раз хуже все равно не будет – можно. Не буду пить! Не бууууду! Отдам Михаэлю. После того как выцыганю что-нибудь интересное взамен. Да-да, торговаться с ребенком – безнравственно… а что делать, если больше не с кем?
Михаэль серьезно задумывается. Затем морщится и встряхивает головой, словно бы решив для себя что то.
- Я завтра съем за тебя завтрак.
- Идет! – я подставляю ладонь, малыш бьет по ней своей мягкой ладошкой. Договор. Взаимовыгодный.
Смотрим на опадающие листья – в эльфийском парке даже листья проникаются чувством собственного достоинства и падают плавно, неторопливо… и неумолимо. Это одно из немногих эльфийских владений, подвластных времени, избавленное от обычной вечнозеленой и уже набившей оскомину красоты. Эва знает, что я не выношу постоянства, поэтому разбила этот парк. Странно, верно? Для меня, чтоб я была счастлива. Улыбаюсь. Какая же ты глупая, Эвлин Авидис. Я и так – счастлива.
Листья падают, падают… Вместе с ними утекают секунды, минуту, часы. Зима приближается. Да, зима…
Михаэль спрыгивает с моих колен, маленьким метеором проносится по парку и возвращается с букетом восхитительно-оранжевых, пахучих кленовых листьев.
- Это тебе! Выздоравливай!
Губы сами собой складываются в нежную улыбку. Да, верно. Это чудо стоит всего на свете. Не существует предела тому, что мать сделает для своего ребенка. Ты сильная, Эва…
Кстати, о ней – оклик из дома провозглашает время обеда. Мы с Михаэлем страдальчески переглядываемся. Что ж, обед неумолим… Добрый ребенок решает принять на себя первый удар и бежит к маме обниматься, по пути хватая очередную порцию кленовых листьев. Вот паршивец!..
Я неторопливо поднимаюсь с резной скамьи и медленно иду к дому. Благовоспитанно не волнуясь. Размеренно дыша. С губ срывается неуставной смешок. Великие боги, сколько еще мне стоить из себя примерную дочь и сестру?!.
Кладу руку на живот. Столько, сколько нужно.
Семь месяцев. И пусть Вселенная подождет – у меня есть нечто более важное, чем забота о ее благополучии…