Настроение сейчас - вывернутое

Вот, решил нагло разместить у себя сказку, написанную одной моей хорошей знакомой.



Зверек


Этот зверек очень кровожаден, и это было очень известно.


Тем не менее, этот простой факт никогда не принимался всерьез. Зверек жил рядом с людьми, пил молоко из блюдца у крыльца, которое мальчик аккуратно выставлял для него каждый вечер, спокойно давал себя гладить и даже приходил на зов, когда его звали в сумерках. Шерстка зверька лоснилась и отливала нежным серебристым светом в темноте, его маленькие внимательные глазки смотрели дружелюбно и немного выжидающе, так, как если бы зверек был обычным полосатым енотом или хорьком, а не странной, малоизвестной непредсказуемой и опасной тварью. На самом деле, Зверек не имел отношения к этим мохнатым и безобидным для человека обитателям леса. Был он внешне немного похож на кошку, только гораздо выше, уже и длиннее, чем-то напоминал этой узостью борзую, но у него не было хвоста, а маленькие уши составляли одно целое с заостренной тонкой мордой. Длинные лапы с глубоко втянутыми когтями ступали, конечно, бесшумно, и в темноте зверька обнаружить казалось невозможно. Но однажды он сам вышел в круг желтого света, падающего с веранды, и тихонько ткнулся носом в ладонь мальчику, который задумчиво рассматривал звезды. Мальчик слегка отпрянул, но не испугался. Он был мечтатель, верил в волшебных существ, живущих совсем близко, много читал тем летом, хотел найти чудесного единорога и разделить с ним тайны иного мира. Зверек совсем не походил на единорога, но мальчик все равно обрадовался. Они рассматривали друг друга, затем мальчик протянул вперед руку. Зверек чуть-чуть наклонил голову вправо, затем пригнулся и подошел ближе. «Кто же ты такой? – изумленно спрашивал мальчик, осторожно прикасаясь к однородной гладкой шерсти, - кто бы ни был, ты сам нашел меня, я буду звать тебя Ай».
Мальчик не знал, где зверек живет днем, чем он питается и какую звериную жизнь ведет, но подспудно догадывался, что его Ай пьет молоко из блюдца скорее из расположения к нему, мальчику, что наполняло его тихой радостью единения с другим существованием, таинственным и прекрасным. Когда зверек укусил его, мальчик даже не понял, что произошло. После того, как молоко было выпито, зверек подошел к мальчику и прижался к его коленям, словно ища поддержки. Мальчик ласково и задумчиво гладил длинную морду, пытаясь понять, чем пахнет этот зверь, на кого же он похож. Зверек слегка приоткрыл пасть – его зубы напоминали короткие иголки, совсем не зловещие с виду – и провел зубами по руке мальчика. Ничего не произошло. Через некоторое время зверек медленно попятился к лесу, а мальчик отправился спать. На ладони остался тонкий, почти невидимый укол.

Потом они не виделись долго. Все было хорошо – жара, веселые игры, купание, заботливое ворчание бабушки. Но что-то не то стало с кровью. Точнее, кровь сделалась присутствием. Мальчик однажды перед сном сказал себе вслух: «Во мне есть кровь». Слегка испугавшись звучания фразы, он поскорее свернулся клубочком в постели, чтобы заснуть. Но кровь зажила своей неведомой жизнью, омывая с грохотом сердце, снова и снова, нашептывая мальчику странные фантазии и сны. И однажды он отправился искать зверька поздно вечером в лес. Несколько раз произнеся: «Ай, ты где?», мальчик с опозданием понял, что зря это делает. В лесу было уже очень темно, как будто август там настал быстрее, чем везде. Мальчик никогда не боялся темноты как другие дети, он всегда понимал, что пугает не тьма и не то неизвестное, что в ней прячется, а свет в этой темноте. Тогда он увидел его, как если бы встретил в первый раз. Зверек отливал отраженным серебром, стоя неподвижно. Все, что мальчик мог понять, он понял уже в последние мгновения, когда кровь рвалась из него наружу, выплескиваясь через глаза, рот, уши. Этот зверек совсем не был зверьком, нет. Это существо умело лишать человека самого воплощения его жизни, боли, радости, возможности, отчаяния, ужаса и покоя. Оно звало наружу и затем вбирало в себя человеческую кровь, потому что внутри этого существа ничего не было кроме слепой жажды и торжества человеческого опустошения. Кровь мальчика была теплой, свежей, полной наивности и непроросших предрассудков, и это понравилось существу, которого мальчик называл Ай.

Больше тем вечером ничего не произошло.

Мальчик проснулся на следующее утро дома. Он ничего не помнил, но смутно понимал, что случилась что-то скверное. Его сердце билось ровно, а самому мальчику хотелось бежать быстрее, без оглядки – но откуда у него такие желания?

Кровь молчала, больше не говорила с ним. Её не было, но что-то бежало по венам вперед, вперед. Очень похожее на кровь…