Настроение сейчас - да так как-то все...

Если верить Аристотелю, искусство - это "образ в душе". Микеланджело добавил бы: и в вещи тоже (Давид в глыбе мрамора). Собственно, искусство - это такая гармоничная встреча, слияние или тождество двух образов - в душе и в вещи. Однако именно двух, а не одного - который из души происходит и затем проецируется на вещь, или в душу извне входит, оказывается запечатлен в ней. По крайней мере, таков классический идеал. Если образ только внутренний и насильственно внедряется во внешнюю вещную природу, саму по себе без-образную, вместо художника мы получаем "человека индустриального", преобразующего мира по некоему плану. Если образ имеет внешнее происхождение и овладевает вниманием и воображением человека извне, художника опять же нет - но есть "человек мифологический". Миф есть не всевластие природы над физическим телом человека, но всевластие спонтанно производимых ею образов над его сознанием и мыслью. Ницше, например, называет такое всевластие "хозяйничаньем".
Возможно, в те времена, когда все люди жили в лесах дремучих, некий единый прапредок всех искусств служил одной-единственной цели - неким образом обобщить, сообщить целостную форму и тем самым упорядочить бесконтрольный процесс мифотворчества в сознании человека. Это достигалось различными способами, из которых выделим два, на мой взгляд, основных, смыслообразующих - ритмически-речевой и образный. Логике сна, видения, наваждения противопоставлялась прото-музыкальная ритмика, структура, логика рассказа, повествования. Мифические образы начинали в конечном итоге вращаться вокруг центрального образа - героя, человекоподобного по виду, но со-природного по сути этим образам: бога. Это вращение, обращение имело, мне кажется, финальное значение подчинения, вбирания, поглощения: образ "бога-героя" как бы аккумулировал в себе все остальные образы, делая их своими атрибутами, лишая их самостоятельности и магической силы влияния. Таким образом, главным в искусстве была, есть и будет некая "емкость образа", способность его отразить (и в том, и в другом смысле) бесчисленные фантазии и страхи мифологического сознания, которые, тем самым, из "дикого" переходили в "укрощенное", "подчиненное" состояние. Парадокс искусства в том, что оно вынуждено постоянно обуздывать собственную творческую с и л у - творческой с п о с о б н о с т ь ю; фантазию - во-ображением, буквально вмещением в образ; оно невозможно по определению, так как порождается полярными, противоположными началами.