http://www.rian.ru/culture/20100528/239580855.html

Скончался актер и режиссер Роман Козак

Роман Ефимович Козак. Биографическая справка

© РИА Новости.

12:23 28/05/2010

МОСКВА, 28 мая - РИА Новости. В четверг вечером после тяжелой и продолжительной болезни ушел из жизни заслуженный деятель искусств России, известный актер и режиссер, руководитель Московского драматического театра имени Пушкина Роман Ефимович Козак, сообщили в пресс-службе театра.

Артист скончался на 53-м году жизни.

Гражданская панихида состоится в театре имени Пушкина в воскресенье, время уточняется. Место захоронения также станет известно в ближайшее время.

Роман Ефимович Козак родился 29 июня 1957 года. Значительный период его жизни связан с Художественным театром: в 1982 году он окончил Школу-студию МХАТ (курс Олега Ефремова), и с 1983 года работал во МХАТе им. Чехова, где играл в "Днях Турбиных", "Чайке", "Амадее", и параллельно преподавал в Школе-студии, где среди его учеников оказались Наталья Негода, Никита Высоцкий, Дина Корзун и другие. Позже он ставил во МХАТе "Любовь в Крыму" по Мрожеку, "Маленькие трагедии" Пушкина, "Женитьбу" Гоголя" и одновременно участвовал в деятельности театра-студии "Человек", где стал автором двух культовых спектаклей - "Чинзано" по Петрушевской (1987, гран-при Международного фестиваля в Мюнхене) и "Елизавета Бам на елке у Ивановых" по Хармсу и Введенскому (1989).

В 1990 году Козак основал собственный театр - "Пятая студия МХАТ". В 1991-1992 году был главным режиссером в театре Станиславского. Много ставил за рубежом: в Рижском театре русской драмы, в Польше, Германии, Великобритании, Бельгии, Польше, Швеции, Швейцарии, Латвии.

С 17 апреля 2001 года Козак стал худруком театра им. Пушкина, где на его счету - более десятка успешных спектаклей.

Козак был женат на актрисе и хореографе Алле Сигаловой, у них остались дочь и сын.



КОММЕНТАРИЙ СФ:


Какая жаль!...

Только сегодня, буквально 5 часов назад испрашивал в кассе Пушкинского билеты на 10 июня на "Бешеные деньги" (так мы отмечаем часто семейные торжества) - ответили, что только на сентябрь можно попытать счастья (билетный кассир тогда, по всей видимости, не знала о печальном известии).
А год назад в "Сатириконе" довелось посмотреть всей семьей запомнившуюся интересную работу - "Косметику врага" (Роман Козак - Константин Райкин).

Жаль... жаль... жаль...
Светлая память Роману Ефимовичу, светлая память...

2010.05.28, пт, 18:30


2010.05.31 - Вместо ПОСЛЕСЛОВИЯ...

http://www.kino-teatr.ru/kino/director/ros/45496/bio/print/

Козак Роман Ефимович
биография


Театральный актёр и режиссёр, педагог.

Родился 29 июня 1957 года в Виннице.
Окончил Школу-студию МХАТ в 1982 году (курс О.Н. Ефремова).
С 1983 года с перерывами работал во МХАТе. Играл в спектаклях: «Дни Турбиных» (Шервинский), «Чайка» (Треплев), «Амадей» (Моцарт) и др.

Параллельно работал в театре-студии «Человек». Как актёр играл АА в пьесе С. Мрожека «Эмигранты».
Поставил два культовых спектакля того времени: «Чинзано» Л. Петрушевской (1987) и «Елизавета Бам на ёлке у Ивановых» по пьесам Д. Хармса и А.А. Введенского (1989).

В 1990 году основал театр «Пятая студия МХАТ», где поставил спектакль «Маскарад» М.Ю. Лермонтова.

В 1991-1992 годах работал главным режиссёром в театре Станиславского. Поставил спектакль «Дон Кихот» Булгакова по Сервантесу.

В Рижском театре русской драмы поставил спектакли: «Самое главное» Н. Евреинова (1995), «Пляка смерти» А. Стринберга (1996), «Отелло» У. Шекспира (1997).

Во МХАТе имени Чехова поставил: «Любовь в Крыму» С. Мрожека, «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина, «Женитьба» Н.В. Гоголя, «Лесная песня» Леси Украинки и др.

Среди постановок в разных театрах и антрепризах: «Банан» по пьесе С. Мрожека «Вдовы», «Смуглая леди сонетов» Бернарда Шоу, «Золото» Бар-Йосефа.

Среди работ за рубежом: «День рождения Смирновой» в Старом театре, г. Краков, «Чинзано» Л. Петрушевской в театре «Трон», г. Глазго, «Мера за меру» Уильяма Шекспира в «Театре в Нижней Саксонии» и др. (более 20 спектаклей в театрах Германии, Великобритании, Бельгии, Польши, Швеции, Швейцарии, Латвии).

С 1983 года преподаёт в Школе-студии МХАТ.
Среди его учеников: Н. Негода, Н. Высоцкий, Н. Рогожкина, Д. Корзун, С. Лазарев, А. Урсуляк, А. Арсентьев. Принимал участие в создании дипломных спектаклей: «Последняя встреча», «Чудо святого Антония», «Буря», «Сцены из „Отелло“», «Синяя птица», «Носорог», «Любовные сцены».

С 17 апреля 2001 года — художественный руководитель театра имени А.С. Пушкина.

Заслуженный артист РФ (27.10.2000).
Заслуженный деятель искусств РФ (10.12.2007).

Ушёл из жизни вечером 27 мая 2010 года в Москве от рака. Похоронен 30 мая на Троекуровском кладбище столицы.



театральные работы
Поставил спектакли: "Академия смеха" (2001), "Ромео и Джульетта", "Чёрный принц" (2002), "Трое на качелях", "Наваждение" (2003), "Поздравляю с будним днем!" (2004), "Косметика врага", "Самоубийца", "Джан" (2005), "Девичник club", "Девичий источник", "Январь" (2006), "Оffиc", "Саранча" (2008).



призы и награды
Обладатель Гран-при Международного фестиваля в Мюнхене, спектакль «Чинзано». Гран-при Международного театрального фестиваля в Риге, спектакль «Пляска смерти».

последнее обновление информации: 30.05.10




Энциклопедия сайта Кино-Театр.РУ
Полная версия биографии находится здесь



http://mxat.ru/authors/directors/kozak_r/345/

Известия, 15.08.2001


Алексей Филиппов

Роман Козак: « Меня останавливало ефремовское отчаяние»



Совсем недавно несколько московских театров работали без художественных руководителей и главных режиссеров — имени Станиславского, имени Пушкина, на Малой Бронной. Поговаривали, что режиссеры не хотят руководить театрами: это хлопотно и невыгодно. Что, ставя разовые спектакли и преподавая, они могут заработать больше. Но вот на Бронную пришел Андрей Житинкин, а в Театр им. Пушкина — Роман Козак. Он собирается открыть «сцену под крышей», организовать «Таировские чтения» и, может быть, переименовать театр — в конце концов, славу этой сцене принес не Пушкин, а Таиров. Свое первое большое интервью в качестве худрука Роман КОЗАК дал спецкору «Известий» Алексею ФИЛИППОВУ

— Вы - востребованный, много работающий на Западе и, как можно предположить, вполне обеспеченный человек. В Театре имени Пушкина вас ждут маленькая зарплата и чужая труппа, не останется времени для постановок на стороне. Зачем вам все это нужно?

— Последним толчком послужила смерть Ефремова. Поработав актером в театре-студии «Человек» и Художественном театре, выучившись режиссуре и поездив по всему миру как постановщик, я пошел режиссером в родной дом, к Учителю — во МХАТ. Но после смерти Ефремова я оказался не нужен этому дому: пришел Табаков, у него своя команда, я в нее не вхожу. Теперь я снова могу опылять цветочки, ездить, ставить, зарабатывать — или же мне надо попробовать что-то иное.

Театр Пушкина — дело для меня абсолютно не материальное. Но достаток для меня сейчас не самое главное: есть идеи, которые хотелось бы реализовать. Сюда меня позвали еще год назад, сразу после того как ушел Юрий Еремин, но я сказал «нет» и предложил переписать устав театра. Ведь я уже был однажды главным режиссером (в Театре Станиславского) и выдержал лишь один сезон. Сейчас я стал художественным руководителем, и у меня стало больше возможностей.

— Мне всегда казалось, что режиссер, желающий создать свой собственный театр, выращивает его из маленького росточка, студии, воспитанных им учеников. А в театре Пушкина труппа не просто устоявшаяся — утрамбованная, немолодая, сработавшаяся: что вы собираетесь с ней делать?

— Никого вычищать не собираюсь. Три первых премьеры нового сезона будут не мои (шиллеровских «Разбойников» и «Недосягаемую» Моэма ставит Говорухо, «Красавца-мужчину» Островского выпустит Астрахан). За это время я со своими студентами из Школы-студии МХАТ и с молодежью Театра имени Пушкина подготовлю «Ромео и Джульетту». А что касается «утрамбованной» части труппы… Забальзамированного актера можно и разбальзамировать. Помните, как пришедший в Театр Станиславского Анатолий Васильев (я себя с ним, разумеется, не сравниваю) разбудил актеров, о которых никто не вспоминал — Филозова, Никищихину, Виторгана?..

— Я могу привести и другие примеры: режиссер приходит в устоявшийся, немолодой театр, ярко начинает, а потом театр его не то чтобы съедает… Скорее засасывает и благополучно переваривает ( это произошло и с вашим предшественником в театре Пушкина, Юрием Ереминым).

— Свой театр, конечно, предпочтительней, но сегодня свои театры возникают лишь анекдотическим, абсурдным образом. (Имею в виду поход к Лужкову какого-нибудь известного киноартиста.) И уж если тебе дают возможность создать театр-дом, предоставляют сцену, выделяют какие-то нищенские средства…

— А средства нищенские?

— Безусловно. Я выкручиваюсь, как могу, хожу в управление культуры, отыскал своих одноклассников в Америке — они стали богатыми людьми, среди них уже два миллионера… Одноклассники тоже обещают деньги. Но режиссеров и артистов я пока заманиваю в театр обещаниями. Сейчас веду переговоры с теми, кто, на мой взгляд, должен ставить в Москве. Уже пригласил Володю Петрова из Омска — он будет ставить комедию Пояркова «Татарин маленький». Веду переговоры с Гришей Козловым и Гришей Дитятковским (питерская режиссура сегодня сильнее московской). Это все для спектаклей основной сцены. А в филиале я начну с постановки японской пьесы «Академия смеха» — моего собственного спектакля, где сыграют Николай Фоменко и Андрей Панин. Я не хочу подминать репертуар под себя, мне хочется стать организатором, режиссером-интендантом. Филиал собираюсь отдать молодым режиссерам — пусть они выпускают спектакли-события и вытягивают наш театр! В ближайшее время там начнут ставить Володя Агеев, молодой и модный Кирилл Серебряников, Юрий Урнов, Вася Сенин (этот недавний выпускник Петра Наумовича Фоменко заявил пушкинских «Цыган»). Хочу, повторяю, чтобы театр Пушкина стал местом театральных событий. Но не за счет коммерческих спектаклей, которые начинают задавать тон даже в моем родном МХАТе!

— Вопрос в том, удержите ли вы зал: «театральное событие» обеспечит кассу на несколько представлений, а коммерческий спектакль — на долгое время.

— Да, вы правы, здесь надо лавировать.

— Директор вас поддерживает?

— Пока да.

— Есть закономерность: молодой режиссер ставит яркий спектакль, потом несколько крепких работ, а затем уровень его постановок снижается. Это свойственно и вашему режиссерскому поколению — сорокалетним.

— Могу говорить только о себе: после «Чинзано» мне долго не удавалось выйти на результат, адекватный прежнему. Я выпустил спектакль, мне казалось, что я уловил свой стиль, пытался повторить результат — и не получалось, не давался материал. Некоторые вообще поставили один-единственный спектакль, а потом начали повторяться. Это тема для отдельной статьи о взлетах и падениях «поколения сорокалетних».

— Вы пришли во МХАТ в начале 80-х. Тогда там еще была живая жизнь, и Ефремов еще оставался самим собой… Но, может быть, разумнее было потратить молодость на что-то другое?

— МХАТ был моим портом приписки, а занимался я и многими другими делами. В последние годы в Художественном театре было трудно что-то сделать: Ефремову надо было помогать, а его (может быть, из лучших соображений) обманывали, уверяя, будто в театре все хорошо. Его разлагали, обожая, как это обычно делается при королевских дворах. И все же он выпустил «Трех сестер». Ефремов репетировал два года, с актерами случались истерики. Во время репетиций все сидели в его кабинете и молчали: вы знаете, что такое были ефремовские паузы? Он им скажет что-то, они ответят — а он задумается. Надолго. Минут на двадцать. Ефремовские паузы могли свести с ума: во время них он уходил в разговор с кем-то другим, в комнате не присутствовавшим. Но глубинное погружение в ткань пьесы и дало такой блестящий эффект.

— В начале 90-х я пытался сделать беседу с Олегом Николаевичем, и у меня осталось ощущение огромной, космической пустоты. Он был любезен, обаятелен, мило шутил — а сам находился где-то далеко, на другой планете…

— Олег Николаевич в последние годы многое потерял, но способности к отчаянию не утратил. Он видел, что задуманное ему не удается, прекрасно понимал и свою физическую немощь… Приступы отчаяния и вызывали у тех, кто его не знал, ощущение пустоты… Да, я мог выстроить свою биографию иначе: мне делали заманчивые предложения, в Германии даже театр давали. Я отлично понимал, что во МХАТе мне, режиссеру Козаку, удачи не будет. Но меня останавливало ефремовское отчаяние.




Известия, 15.08.2001



http://www.openspace.ru/theatre/events/details/17520/?expand=yes#expand

ЗА ДВА (!!!) дня ДО ТОГО...

Роман Козак: «В разговоры о конце прекрасной эпохи я не верю»
Алла Шендерова · 25/05/2010
Скопируйте код и вставьте в свой блог
[показать] [показать]Роман Козак: «В разговоры о конце прекрасной эпохи я не верю»

Худрук Театра имени Пушкина рассказал OPENSPACE.RU, почему Островский – это русское дель арте и как поставить сталинскую «Книгу о вкусной и здоровой пище»

Дальше ›

Худрук Театра имени Пушкина рассказал OPENSPACE.RU, почему Островский – это русское дель арте и как поставить сталинскую «Книгу о вкусной и здоровой пище»
© Виктория Лебедева

Роман Козак
Окончив курс Олега Ефремова в Школе-студии МХАТ, Роман Козак был принят в труппу Художественного и одновременно стал преподавать. Среди его выпускников — Наталья Негода, Никита Высоцкий, Дарья Мороз, Дина Корзун и Сергей Лазарев. В середине 80-х спектакль «Чинзано» по пьесе Петрушевской, поставленный Козаком в подвале театра-студии Читать!
Уикенд украинского искусства в Перми: впечатления Дениса Бояринова
Канн-2010: лучшее
Каннский фестиваль переходного периода
Главный режиссер XXI века – о том, как спасется авторское кино
«Счастье мое» Лозницы – добро пожаловать в ад
«Человек», принес ему славу одного из талантливейших режиссеров поколения. Позднее он ставил «Чинзано» еще несколько раз в Европе. Работал в Германии, Польше, Бельгии, Швеции и Швейцарии. А в 2001-м принял на себя руководство Театром имени Пушкина. С тех пор его пустующие залы стали стремительно заполняться зрителями. Недавно тут сыграли премьеру «Бешеных денег». В спектакле Козака старые русские — купец Кучумов (Николай Фоменко), Телятев (Виктор Вержбицкий) и Глумов (Борис Дьяченко) — похожи на потрепанных Портоса, Атоса и Арамиса. Они распевают романсы на стихи Алексея Хвостенко, разъезжают по сцене на трехколесных велосипедах, живут в кредит, обжираются сладкой ватой и дурачат светских красавиц. А новый русский Савва Васильков (Иван Ургант) одет в костюм летчика, имеет пропеллер, как у Карлсона. И твердо намерен не выходить из бюджета — даже когда речь идет о любви.


— Вы как-то обмолвились, что для вас поставить Островского — все равно что освоить высшую математику.

— Я никогда не понимал, как сегодня можно произносить все эти слова, чтобы речь была живой и естественной, да еще сохранялась та великолепная музыка речи, которую заложил автор. Но, видать, время пришло. В Школе-студии МХАТ я занимался со студентами пьесами Гольдони, комедией дель арте и вдруг подумал: вот ведь Островский — это же и есть русское дель арте! Перечитал «Бешеные деньги», наткнулся на фразу Василькова «Но из бюджета я не выйду», причем фраза повторяется в пьесе много раз, и понял, что ставить надо. Стал выбирать, кто из артистов может сыграть эту русскую комедию дель арте. Ведь Островский действительно раз и навсегда припечатал эти наши типажи: поменялась только одежда, но даже темы разговоров и то прежние. В пьесе есть русский эротоман и подлец — Телятев, есть мамаша (Вера Алентова), есть красивая стерва, обожающая сорить деньгами (Александра Урсуляк), и есть честный купец-олигарх Васильков. Это всё наши русские бригеллы, тартальи и панталоне — не хуже, чем в комедии дель арте. И там и здесь маски, которые совсем не меняются со временем.

© Виктория Лебедева

Сцена из спектакля «Бешеные деньги»
— Васильков — первая театральная роль Ивана Урганта. Почему вы пригласили именно его?

— Мне нужен был какой-то новый человек, непривычный для своей среды. Из тех сегодняшних ребят, которые умеют зарабатывать, имеют бешеный азарт к работе, но и жить умеют. Не бандюки, а какая-то новая поросль. Я их не понимаю, как и Ваню, — это другое поколение. Но они мне очень нравятся. Мы с Иваном не были раньше знакомы, но он сразу согласился. Для него это действительно первая роль: пятнадцать лет назад он закончил ЛГИТМиК и какое-то время стоял с алебардой в «Макбете» Темура Чхеидзе в БДТ. Постоял-постоял и ушел в кино.

— На репетиции я увидела, что сцену в вашем спектакле населяют разные фантастические существа: механическая собака подает героям шампанское. По сцене ездит помесь детского велосипеда с квадрациклом, а рядом — почти античная арка…

— Оформление делал Игорь Попов, легендарный художник и соавтор Анатолия Васильева. Домотканых платков и самоваров на сцене не будет, но и джинсов тоже. Будет некое пространство, которое живет, с одной стороны, праздно, а с другой — активно пользуется всеми техническими новинками. Словом, речь идет об эпохе модернизации и моторизации всей страны.

— А музыка? Если я не ошибаюсь, Телятев-Вержбицкий у вас поет «Сучку с сумочкой» Алексея Хвостенко…

— Мы второй раз сотрудничаем с Евгением Борцом: после «Саранчи» он стал завмузом театра. Так что всю музыка к спектаклю писал он. Плюс несколько песен Хвостенко и романсы на стихи Пушкина. Поют их сами артисты — вот так вдруг к героям что-то подступает, и они начинают общаться песнями.

© Виктория Лебедева

Сцена из спектакля «Бешеные деньги»
— Ничего себе коктейль — Островский, Хвостенко, Пушкин… Вы вообще, если взглянуть на афишу вашего театра, любитель удивительных сочетаний. После кассовых комедий вроде «Одолжите тенора» и «Пули над Бродвеем» вы увлекаетесь новой драмой — ставите «Оffис», «Саранчу» по пьесе Биляны Срблянович, рассказы Пелевина. И в довершение ко всему зовете оперного Василия Бархатова, который ставит «Разбойников» Шиллера как современный триллер…

— Я нарочно так строю репертуар, чтобы пробовать разные виды театра. Вот, скажем, «Федра» по Цветаевой, которую прошлой осенью поставил Лукас Хемлеб. У меня непростое отношение к этому спектаклю, я думал, отвезем его во Францию и забудем, как страшный сон. Но, как выяснилось, он собирает полные залы. Представляете, в Москве сегодня не иссяк ручеек людей, которые голодают по поэтическому слову Цветаевой!.. Думаю, в следующем сезоне мы продлим музыкальную линию театра — «Ночи Кабирии» уже сошли, но Алла Сигалова обещает новую постановку. Есть всякие замыслы в филиале; студийцы готовят там вечер по Бродскому — может быть, это вырастет в спектакль. Думаем о «Принцессе Турандот» — ее будет делать Константин Богомолов. В общем, я хочу, чтобы Пушкинский был живым театром.

— А «Турандот» — та самая?

— Ну да, прямо Гоцци. А чё нам, разве вахтанговцы ее монополизировали?

— Я тут недавно услышала, что вы хотели бы поставить «Книгу о вкусной и здоровой пище». А это вам зачем?

— Это моя давняя мечта. План у меня такой. Сейчас сыграем Островского, потом, если все сложится, я буду делать новую пьесу Петрушевской. Абсолютно оглушительная история на четырех женщин, две матери и две дочки — называется «Танго “Квадрат”». Я такого давно не читал и очень горд, что она дала пьесу мне, ведь за ней охотятся многие! Это будет в филиале. А на большой сцене попробую сделать «Книгу о вкусной и здоровой пище». Понимаете, всё это изобилие вранья об изобилии так сопрягается со временем, в которое мы живем. Вроде бы странно: 50-е годы, вторая волна репрессий — и вдруг эти феноменальные статьи о засолке помидоров, об ананасах и кавказских винах. Да сама вступительная статья, которую написал Микоян, уже способна быть спектаклем! Мне видится такое путешествие по жанрам, почти цирковое действо.

© Виктория Лебедева

Сцена из спектакля «Бешеные деньги»
— Вы много лет преподаете в Школе-студии. Как поменялся состав абитуриентов — кто сейчас идет в артисты?

— Темные идут, растения. Я ведь давно сижу в приемной комиссии, и с каждым годом всё темнее и темнее. И все очень хотят славы и денег. Хотя, могу вам сказать, что процент талантливых людей во все времена примерно одинаков: на каждом курсе есть 5—6 талантливых людей, которые ведут за собой остальных.

— То есть все эти разговоры про кризис культуры…

— Да ну их, эти разговоры! Ну не бывает у культуры кризиса: есть два человека на земле — это уже культура. Поэтому, когда говорят — всё, пи...ц, ничего нет, только там, на фестивале в Австрии, что-то еще можно увидеть, я к этому отношусь очень иронично. Хорошего во все времена мало, на поверхности всегда сплошное говно и мусор. И среди него вдруг вырастает что-то прекрасное. Так что мы мало отличаемся от любой другой эпохи.

Читать!
«Великий режиссер великой страны» – об утраченном Шанхае
На смену «толстякам»?
Канн-2010: «Социализм» Годара, «Ярость» Китано, «Красата» Иньярриту
Джеймс Лавелль из UNKLE: «Трудно быть творческим»
Вуди Аллен – экзистенциальный хоррор под видом комедии
— Но ведь молодые действительно не идут в театр — они предпочитают «Винзавод», «Гараж», клубы.

— А вы сходите на наш «Оffис»: туда ломятся только молодые. «Ромео и Джульетта» идет девять лет, и в зале в основном тинейджеры. Это не учителя водят школьников, это они сами. С другой стороны, сейчас, конечно, намного больше выбор: фильмы через интернет, YouTube. И театр пытается со всем этим достойно конкурировать. Да я вообще считаю, что театр — последнее настоящее искусство (именно искусство, а не массовое производство). Так что в разговоры о конце прекрасной эпохи я не верю.