Готов лежать брошенным фантиком
в городской луже,
чтобы, когда ты случайно в неё наступишь,
я мог прилипнуть к носку твоей туфельки.

Готов заблестеть слезой на твоих ресницах
и скатиться по азиатскому надрезу глаз
на край щеки,
чтобы быть задавленным
кружевами белого платочка.

Готов стать страничкой в твоём дневнике
с серебристой каёмочкой:
ты будешь вписывать в меня
самые грустные свои стихи,
чтобы положить их на самую дальнюю полку.

…Однажды, когда тебе будет
одиноко,
ты достанешь этот дневник
и узнаешь о том, в чём я тебе
не
признался…