[308x375]
Никогда бы не подумала, что наша любовь может исчезнуть. Знала бы, держала бы ее изо всех сил. Но не бывает в жизни такого, чего не может быть. Как-то тихо, незаметно, на цыпочках, пока мы были отвлечены очень громким обсуждением кто что делает, а кто совсем ничего не делает, любовь ушла, о чем мы догадались по приоткрытой входной двери.
Муж, обнаружив пропажу, высунул в полуприкрытую дверь нос, поаукал, да и отправился любовь искать. Искал со знанием шпионского дела: в основном под прикрытием тьмы, по темным барам, под чужими кроватями. Как-то ночью он ушел на поиски – и пропал. Видимо, любовь уже далеко убежала, а он – вслед за ней, в далекий путь. Правда, спустя пару месяцев он позвонил и уверил, что нашел ее – она была у почти уже совершеннолетней блондинки, что зарабатывала в городском баре себе на жизнь тесным трением своего тела о железный прутик. Огонь, так сказать, выжигала.
Я так обрадовалась, что все станет теперь, как раньше, и села ждать, когда ж он с любовью домой вернется. Ждала-ждала, надоело – побежала ему помогать. Нашла то место, где странного вида девицы с экстраординарными выпуклостями на прутиках вниз головой висят (плохая, видать, работа, опасная, как в цирке, а даже платье девицам купить не хватает), но любви так нигде и не увидела. Может, потому что место темное было, а у меня никакого спецснаряжения для ночного видения не было, а может потому, что в этом месте (для иностранцев, наверное) все громко кричали «Gо!Gо!» – «уходи» значит по-нашему, «уходи»! Я сначала подумала, что мне кричат, огляделась – нет, на меня никто руками не машет, наоборот, все так дружелюбно медленно на меня смотрят и так медленно улыбаются. Значит, они любовь отсюда криками go-go! прогоняли.
Расстроилась я, что любовь и отсюда убежала, собралась уж понурая к выходу, а тут мне разноцветные коктейли подносят – подарок, говорят. Не успела спросить за что, как мне еще десяток нанесли. «Зачем людей обижать, пригублю по глоточку от каждого, раз тут все такие добрые». Пригубила от первого, второго… а их все несут и несут… и все на меня еще медленнее смотрят и еще медленнее улыбаются, да все как-то вокруг меня группируются. Я чтоб никого не обидеть тоже улыбаюсь, да пытаюсь от каждого коктейля хоть по глоточку попробовать. Не помню я что-то точно, сколько я глоточков выпила, какая-то от расстройства невнимательная стала, но помню, что после синенького глоточка, захотелось и мне на железный шесток. Залезла я на сцену, много раз пыталась вскарабкаться на прутик, никак не получалось. Только крики »GO-GO!» за спиной становились все громче: оглянулась, не любовь ли они опять прогоняют, а мужчины на меня словно масляными глазами безотрывно смотрят, деньги в меня кидают, хриплым голосом орут, а некоторые ко мне руки тянут и на сцену пытаются влезть. Тут я со страху как прыганула на шесток – и получилось! Правду говорят: «Блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются». Вишу, держу шесток крепко-крепко, как любовь держать надо было. Вдруг вижу: всех распихивая, на сцену мой муж откуда-то вылезает, снимает меня с шестка, и так, прям как раньше, на руках домой и уносит.
Я всю дорогу спрашиваю, нашел ли он нашу любовь. Нашел,- говорит, – она в спальне, под кроватью. «Да ну», – нагнулась я ее искать, да так неуклюже, что лбом об угол кровати ударилась. Сначала было больно, потом появились приятные ощущения от летающих желтых звездочек перед глазами, потом чувствую – муж поцеловал в лоб, чтоб не болело, потом пожалел, приобнял, опять поцеловал. И так всю ночь жалел, и весь день жалел, и уже многие годы с тех пор жалеет. Смешно нам теперь, какие же мы были глупые, что где-то вдали нашу любовь искали. Она всегда была с нами, только, трусишка, от шума всегда куда-то прячется. Поэтому мы теперь разговариваем очень нежно друг с другом, чтоб не спугнуть опять любовь.