Извините параноика….))))))    все хорошо)

 Снова здесь…мои параноидальные мыслишки…мерзкие словишки)) 

Не поверите…обнаружен…короче говоря….это просто весна. 

Друзья (не все) вышли из депрессий и….устроили перезагрузку…!!!

 А я -  сторонний наблюдатель…Что-то такое случилось. Что-то не плохое. Но очень важное. И это самое…штучко…замутняет мне моск…))) В какой то степени…Но это я так хочу думать! Ведь сейчас все ПРЕДЕЛЬНО ясно. Я шпиЙОн!!! Наблюдаю за всеми и за собой….)))) Великолепнинько.

 В порту…пара классных снимков на Зенит. Наконец-то…так долго собирались. Очень очень хорошо (странно). Зенит Зенит Зенит….Зин…мой милый))))

Как приятно видеть людей через линзы объектива и отражать потустороннюю реальность…другой мир…мы пришли из другого мира…И в каждом из нас, в глубинах подсознания…на самом дне…есть кто-то другой. Наша боль…боль и непонимание…одиночество и САМОнеприятие мира. Это груз…и каждый задается вопросом: А КАК ОТ НЕГО ИЗБАВИТСЯ???

Излечите наши инопланетные души…! Проведите нам сеанс перезагрузки!

А пока мы претворимся нормальными, веселыми, позитиффными…

Ура!!!!

My name is Robinette Broadhead, in spite of which I am male. My analyst

(whom  I  call Sigfrid von Shrink, although that isn't his name; he hasn't 

got a name, being a machine) has a lot of electronic fun with this fact: 

   "Why do you care if some people think it's a girl's name, Rob?" 
   "I don't." 
   "Then why do you keep bringing it up?" 
   He  annoys me when he keeps bringing up what I keep bringing up. I look 
at  the  ceiling with its hanging mobiles and pinatas, then I look out the 
window.  It isn't really a window. It's a moving holopic of surf coming in 
on  Kaena Point; Sigfrid's programming is pretty eclectic. After a while I 
say,  "I  can't  help  what  my  parents  called  me.  I tried spelling it 
R-O-B-I-N-E-T, but then everybody pronounces it wrong." 
   "You could change it to something else, you know." 
   "If  I changed it," I say, and I am sure I am right in this, "you would 
just  tell  me  I  was  going  to  obsessive  lengths  to  defend my inner 
dichotomies." 
   "What  I would tell you," Sigfrid says, in his heavy mechanical attempt 
at  humor,  "is  that,  please, you shouldn't use technical psychoanalytic 
terms. I'd appreciate it if you would just say what you feel." 
   "What  I  feel,"  I  say,  for the thousandth time, "is happy. I got no 
problems. Why wouldn't I feel happy?"