Любовная лирика В. Маяковского

Человек сделанный, будто из камня голосящий раскатами грома своих революционных стихов, вся мощь поэтического футуризма, поэт, имя которого до сих пор живая революция, Владимир Маяковский, как скала среди мягкотелых рифм лирического Серебряного Века. Закутанный в свое одиночество флагман всего нового главный российский бунтарь. Под гранитом, под тяжелым камнем своей боевой революционной поэзии Маяк хранил самое горячее, свою метущуюся в одиночестве душу и огненное, тревожное любящее сердце.
Боевая лирика – поэтского сердца ярким светочем, напалмовым пламенем горит, бьет по мещанской обыденности, требует воздуха, для всех нас орет о такой вот многотонной пылающей любви, каждому, кто пойдет в наше будущее. И Маяковский вырывает свое сердце, чтобы маяком освещать нам путь, светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить и никаких гвоздей вот лозунг мой и солнца! И все кто понял, все, кто узнал, вот также готовы, порвать свою душу на красный флаг, встать громадой все очищающей революции и работать любовь и поэзию, как наш великий поэт-маяк будущего.
У Маяковского было много женщин и одна любовь - Лиля Брик, его муза его «Солнышко, Самое Светлое». Надо сказать, что до Маяковского у нее было уже несколько мужчин, и был законный муж, Осип Брик. Многие называют музу такого плана проституткой. И, тем не менее, к ней его самые страстные стихи, о ней он пишет, как о спасителе и палаче. Она одна решить могла, как будет сегодня «милый щенок» страдать, и всю власть над поэтом имела.

Лилечка! вместо письма.

И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.

Так писал молодой Владимир своей мучительнице, которая, играя, разрывала сердце поэта. Сама Лиля незадолго до смерти, случившейся в 1978 году, признается поэту Андрею Вознесенскому: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался к нам, царапался в дверь и плакал». Брик прекрасно сознавала, как мучается Маяковский. «Но ничего, — говорила она друзьям. — Страдать Володе полезно. Он помучается и напишет хорошие стихи».

И Маяковский действительно страдал, мучался и писал хорошие стихи.

Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
перекрестить над вами стёганье одеялово,
знаю -
запахнет шерстью паленной,
и серой издымится мясо дьявола.

А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
метался
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.

Измученный поэт так истерзал свою душу, что будто бы вырвал из себя Флейту-Позвоночник и сыграл нам свою смерть.

Все чаще думаю -
не поставить ли лучше
точку пули в своем конце.
Сегодня я
на всякий случай
даю прощальный концерт.

Уже в 1915 году за 15 лет до своей смерти от пули в замученное сердце, Маяк прощается на всякий случай с жизнью и поднимает за всех, как чашу вина в застольной здравице, целый череп стихами наполненный. Мучается, выплескивает свою боль в поэме Флейта- Позвоночник. Просит Бога о котором орал, будто нет его, прекратить мученья любовью, которая день за днем ножом протыкает тело поэта, нарезает душу кусочками. Просит избавить от всех этих любовных мучений хоть смертью головой вниз с моста, но еще 15 лет живет и тяжелой пулей последний поцелуй в сердце получает. Его смертельная лирика выстрелила. Стихи убили поэта.

Лилечка, узнав о самоубийстве Маяковского, произнесла: «Хорошо, что он застрелился из большого пистолета. А то некрасиво бы получилось: такой поэт — и стреляется из маленького браунинга».

В праздник красьте сегодняшнее число.
Творись,
распятью равная магия.
Видите -
гвоздями слов
прибит к бумаге я.

Маяковский так эмоционально сумел выразить творившееся с ним, что задел мою душу и поселил там во мне маленькую красную революцию. Своими стихами жизнью и смертью он оправдал революцию и навсегда поселил желание бороться с диктаторами у власти и у сердца.

Маяковский самый большой пожар для мотыльков!