что я это уже читала. Слышала. Видела. Этот февральский четверг уже был – миллион раз со мной, с тобой, с той толстой теткой в мохнатой шубе и с тем пьяненьким мужичком на остановке. Вот также звучал шансон в маршрутке, в ушах – Лара Фабиан, и сквозь сонную пелену серенького утра сонный глаз смотрел на плотную пробку за окном автобуса. Тытытытытытыты билось сердце в такт, язык по нёбу, по морозному небу – пальцем: летел иней, ледяной ветер ластился к сапогам и свистел в пальцах. Гордыня, скука – вечная болезнь наша, одиночеством лезет меж ребер и скребет-скребет. Межреберная невралгия – хихикает мозг, мой вечный паяц с пригоршней бубенцов. Рассыпает их в самые неподходящие моменты, когда иглами слез колет глаза, когда в горле снежным комком перекатывается обида – рассыпет, не соберешь: и больно, и смешно. Дура. Горе от ума (я уже говорила летом). Жгуче охота быть дурой. Круглой как воздушный шар, прекрасно-радужной как мыльный пузырь, вечно счастливой, пластмассовой барби с розовым телом и золотыми волосами. Но нет, мы не ищем легких путей, внутри мешанина из расыпанных бубенцов, бабочек, жгучей перечной обиды, мятных воспоминаний и мыльных пузырей. Жду чуда – вот сейчас лопнет тонкая пленка этоужебыло и начнет бить фонтаном точтоникогдаещесомнойнебыло. Я перестану просто ходить и взлечу, прочитаю просто обалденно интересную книгу и посмотрю фильм. Где ты и я вместе и совсем нет пробок. Нет февраля, четвергов и понедельников. Нет сломанных и недоступных телефонов. Где есть запах кофе утром и сонное тепло в складках постели. Где живет и валяется на твоих коленях точтоясовсемнепомню – трехцветная кошка нежность.