Я говорил тебе: страшися девы милой!
Я знал: она сердца влечет невольной силой.
Неосторожный друг, я знал: нельзя при ней
Иную замечать, иных искать очей.
Надежду потеряв, забыв измены сладость,
Пылает близ нее задумчивая младость;
Любимцы счастия, наперсники судьбы
Смиренно ей несут влюбленные мольбы;
Но дева гордая их чувства ненавидит
И, очи опустив, не внемлет и не видит.
1821





А похулиганить Пушкин был сам не свой. Вот и в этом стихотворении шутливо предупреждает приятеля о непростом характере самолюбивой красавицы. Сам он уже давно её раскусил, а вот дружок попался, хоть и был предупреждён. "Дева гордая" не замечает того, кто молит о любви. Пушкин считал себя уже "тёртым калачом", который ну никак не собирался попадаться в женские сети.
Неизвестно, есть ли прототип у этого стиха. Но это и не надо. Пусть это будет одна из сестёр Раевских, в которых он как-то почти одновременно влюбился в Крыму; или красавица Молдавии Людмила-Шекора, муж которой вызвал Пушкина на дуэль, и генералу Инзову пришлось посадить своего подопечного на 10 дней на гауптвахту, а ревнивого мужа отправить за границу, дабы эта дуэль не произошла; или это была страстная гречанка Калипсо Полихрони...
Важно одно: поэт был молод, весел, полон сил, готов любить и радоваться жизни. Этому не мешало даже то, что на юге он оказался не по своей воле.
[500x700]