Это было, как в кино: ее невнимательность, его тонкий расчет. Они были идеальной парой еще изначально – достаточно непохожие, чтобы быть интересными друг другу, в меру одинаковые, чтобы находить общий язык; он уважал ее стремление к точным наукам и подавлял ревность к математике, она же прощала ему бесчисленные романы с книгами и профессию актера.

Их первая совместная прогулка, и все уже видели пару, красивую, любящую, идеальную. Она смеялась, он все шутил и пытался разговорить ее, она, немного смущаясь, все же пыталась отвечать на его колкие выпады. Он отбирал книжку – она с присущим ей изяществом, но в то же время наигранной беспомощностью пыталась выхватить ее; он задавал вопросы – она с невозмутимым видом говорила очевидную глупость, что приводило его в замешательство, а потом они уже вместе смеялись и не замечали ни взглядов из толпы, ни ворчания стариков, ни восторженных визгов детей.

Все прочили им отношения, долгие, прочные – при чем абсолютно все, начиная от первых встречных, видящих пару, кончая близкими друзьями и знакомыми. Это было вопросом времени, кто первый скажет, кто сделает шаг. Но как-то все затянулось. Как-то все пошло не так. Ее «я тебя люблю», сказанное с ужимкой, его печальная улыбка и тихое «я не могу, ты слишком чудесна для меня». Даже слез не было. К чему? Ведь она знала, что он дорожит ею больше, чем многими, он знал, что чувствует, пусть не любовь, но чувство явно не дружеское.

 Потом началась ревность. Наверное, так всегда бывает, что как только люди становятся близки друг другу - сразу вылезает куча недостатков, каких-то мелочей, которые ранее не были так значимы. Ревность длилась долго, даже слишком, точнее, она была всегда, но он тыкал ее во все и везде, пока, наконец, их ссора не вылилась в нечто, что предвещало скорый разрыв. Небольшая передышка и снова какие-то глупые обиды, ссоры по пустякам: он видел во всем оскорбление, она не собиралась это терпеть. Потом кризис. Когда общение почти сошло на нет. Она не знала, что делать, он не мог все тянуть на себе, к тому же, все чаще выяснялось, что они совершенно ничего друг о друге не знают. Крутая ссора, слезы, истерика, ее прерывание связи, его звонок, мир. Все пришло в норму, стало даже лучше, чем изначально. Казалось, что все так и будет – покойно, сладко, нежно. Он называл ее милой, целовал на ночь; она говорила о любви к нему, о счастье быть рядом. При этом всем они не были парой, никаких обещаний, никаких поцелуев, объятий, но и друзьями их назвать было сложно.

И в один миг все пошло прахом. Нет, пламенем. Пламенем любви. Чужой. Его лучшая подруга, которая была в числе тех, кто верила в их отношения, вдруг оказалась его девушкой. Так внезапно. Она просто не выдержала и сказала, как есть. А он молчал, ни слова. Это было не предательство по отношению к ней с ее или его стороны, хотя все вокруг винили громко и, наверное, правильно. Это было просто шоком. Как будто мир рухнул. Ведь ее миром был он. Конечно, она простила. Он попросил остаться – она не противилась, ведь быть рядом хоть как-то – почему бы и нет? Только и у него все пошло не так: лучшая подруга все также воспринимала его как друга, любовь заключалась в привязанности, к тому же, был другой вариант, который она не упускала из виду, прикрываясь тем, что это на случай их расставания. А она была рядом – утешала, ласкала, любила. А он был благодарен, потому что никто так о нем никогда не заботился, хотя надо было бы сказать, что, и не любил его так еще никто. И как-то все стало на свои места. Как будто и нет у него девушки, и не было; все те же «люблю», те же «ревную».

Только что-то щелкнуло. Внутри. Ненавязчиво так, тоненько, тихонько. Лопнуло, оборвалось, разъединилось, упало, исчезло, умерло? Она решила, что ей это все больше не нужно, что она справится и сама, что ей и так будет весьма и весьма, особенно если брать в расчет, скольким она отказала ради него, и сколько теперь стояло в очереди…

- Ты меня любишь?

- Очень.

- Я соскучился.

- Мне тебя всегда мало.