АААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!! горе мне!! голова моя где???? сорри, думал написал все. гомянасай!!!!! продолжение.....

6

Однажды утром, Евгений, как обычно, стал собираться в оранжерею. Он вышел из комнаты, бодрой походкой пошёл по коридору. Он мило улыбался встречным больным и персоналу, но они все казались какими-то отдалёнными, несуществующими. Евгений чувствовал себя выше их всех. Он не понимал озабоченности всех этих людей насущными проблемами, но его в данный момент волновало то, что будет с ним, поэтому он перестал обращать внимание на остальных.

Он шёл лёгкой походкой с улыбкой на лице и настолько счастливым выражение лица, что могло показаться, будто тот сейчас расправит крылья и улетит. Больные скептично на него смотрели и махали на него рукой, мол, псих, и в Африке псих.. и ничем он не отличается от нас. Подумаешь, что мы страдаем от депрессии, а он от счастья. Можно подумать, что ему силы некуда девать.

А Евгений шёл по знакомому коридору и, видя вход в оранжерею, прибавил шагу, чтобы побыстрее там оказаться.

«Сейчас я опять увижу его,», - думал он, - «забавно, но ведь он даже не изменился с того момента, как я его увидел впервые! Только раскрылся ещё больше и показал мне свою красоту, которая так очаровала моё сознание. Эх, поскорей бы увидеть его вновь!».

Евгений открыл знакомую дверь. Он пошёл по знакомой аллее, прошёл мимо знакомых гигантских исполинов. А вот и то место, где растет цветок. Вот оно..

«Но, позвольте, может, я не туда свернул? Да нет вроде всё правильно. Тогда где он?»

Евгений тревожно обошёл всю оранжерею, а затем осмотрел место, где ещё вчера днём, когда его забрали, стоял цветок. Он почувствовал приступ жара и ярости. Тут его взгляд пал на сторожа, неторопливо проходящего по оранжерее.

Скорее в отчаянии, а не в ярости, он схватил сторожа и, не дав тому опомниться начал у него спрашивать о цветке, а когда тот начал отнекиваться и говорить о том, что он не понимает, что у него спрашивают, тут Евгений сорвался. За это время с его последнего срыва. Он ещё ни разу не злился и не кричал. Но теперь у него было объяснение своих действий.

Он стал рвать и метать, набрасываясь на сторожа и задавая один и тот же вопрос: где мой цветок! Кто он сорвал!

Сторож успокаивает его, мол, он завял. Цветы не вечны-с. А вам тут кстати и письмо давеча пришло. Прочтите-с.

Евгения словно ударило током. Он перестал понимать что происходит, но всё же, когда сторож протянул ему письмо, Евгений взял его. Он уже очень давно не получал писем и он ещё теплился надеждой в том, что его мир, воссозданный благодаря цветку, получит что-то хорошее от письма. Ведь ему вряд ли написали просто так! Там должно быть что-то хорошее!

С этими мыслями он взялся за письмо, не подозревая, что этим, не достроит то, что только что сломалось, а разрушит весь его мир…

 Евгений вскрывает его и читает долгое обращение, заканчивающееся тем, что он узнает о скоропостижной кончине некоей Мелентьевой Дианы Викторовны. Её кончине! Она умерла!...

Перед глазами Евгения предстала картина трагедии настолько ярко, что он видел вокруг себя то, что произошло с Дианой, а не то, чем его одаривал окружающий мир:  

Город. Остановка. Толпа народа ждёт автобуса. Скрипач играет на скрипке, продавец продаёт газеты, а нищий попрошайничает. Всё как обычно.

Подходит автобус. Люди болтают между собой, веселятся. Думают о том, что уже пятница, рабочая неделя позади, впереди – заслуженный отдых. В автобусе много школьников, студентов, взрослых и пожилых. Народу даже через чур многовато, но водитель махает на это рукой и, икая, распространяя тем самым запах перегара по всему салону, убеждает всех, что сейчас поедут с ветерком. Люди его почти не слушают. У всех свои дела. И никто не замечает молодой девушки, которая с букетом цветов и запиской с адресом ехала к своему старому другу в больницу, которого очень давно не видела, но мечтала повстречаться с ним вновь.

Тут водитель нажал на газ и половина пассажиров упала на пол. От резкой и быстрой езды.

-Эй, водитель, полегче!

Крикнул какой-то мужской голос, но водитель что-то пробубнил в ответ и прибавил газу.

- Да он же пьян! Кто-нибудь, прекратите это безобразие!

Женщины забушевали и заволновались. Мужчины начали проходить к двери кабинки водителя, когда тот сделал резкий поворот и опрокинул автобус на железно дорожные рельсы. Все, кто не поранился, попытались встать и посмотреть в окно, но это тоже не принесло ничего положительного – на них  на полной скорости ехал поезд!

Крики, шум, толчок, разлетевшиеся части автобуса…. Шмяканье и сдавливание. Поезд пронёсся вперёд, оставив на рельсах останки автобуса… всё было почти тихо. Никаких криков, плача…

…Всё словно застыло и только из поломанного приёмника до последнего момента звучала, со страшными помехами и шумами, прощальная мелодия, которую по жестокой иронии судьбы в тот момент передавали по радио и приёмник поймал именно эту волну. Спустя несколько мгновений, ветер разнёс по округе леденящий холодок, и, казалось, шум ветра и шипение приёмника старались победить друг друга в своей непонятной никому кроме них самих битве, но сразу стало очевидным, кто победит в этой битве – человек или природа. Что такое в этой битве человек? Ничего. Через пару минут всё затихло.

Поначалу, Евгений успокаивает себя тем, что иллюзия, пленником которой он вынужден был быть только что, это не реальность, стал убеждать себя в том, что она не умерла. Строчки письма, которые весьма недвусмысленно сообщали ему о её смерти, не имели значения. Он только что был там сам, но как? И что он мог сделать? Значит, это ему кажется, на самом деле, всё хорошо. Но почему все врачи так обеспокоено на него смотрят, что-то тревожно спрашивают. Смешные они какие-то. Тут перед Евгением всё потемнело и он перестал все видеть и замечать.

7

Плохо дело, - вздохнул врач, - это его нервы сдали после такого шока. Теперь ему, как никогда ранее, потребуется покой. Мы уже убедились в том, что ему полезно выговориться, но именно сейчас он всё должен решить сам.

С этими словами врач и весь медперсонал  вышли из палаты, оставив страдальца наедине со своей душой.

Он в коматозном состоянии. Его оставляют. Его опять все покинули! Все, кто хоть как-то мог ему помочь бросили его на произвол судьбы! За что они так с ним?

Евгений выходит из комы из-за сильной боли в сердце. Он вскрикивает и встаёт с кровати, держась за грудь и долго отдышиваясь. Затем, когда критический момент проходит, Евгений в отчаянии падает на подушку.

И снова физическая боль вернула его на землю! Опять он должен находиться в этой комнате, в этой тесной, душной и противной ему до глубины души комнате! Зачем он остаётся жить дальше, зачем? Что его задерживает, для чего он живёт… для кого?

Теперь в целом мире нет несчастней человека, нет более одинокого и потерянного.

Если он будет жить только ради себя, то это будет только существование, ожидание смерти – логического конца. Он не хочет думать о самоубийстве здесь и сейчас, потому что боится боли. Он согласен терпеть её только тогда, когда она неизбежна, но ещё больше доставлять её себе он не хочет.

Тогда остаётся найти цель, смысл, миссию, но для чего? Это всё равно будет лишь способом скрашивания ожидания финала жизни, это всё равно ни к чему не приведёт! Так для чего пытаться что-то увидеть, когда ничего нет?

Так думал Евгений ещё очень долго. Он не замечал ничего вокруг. Он продолжал бубнить сам себе одни и те же слова, хотя и мог обратиться к приходящим санитарам и врачам. Он просто не слышал их. Он не видел ничего. Он был во тьме. Он падал куда-то вниз.

Да, вот как он видел свою жизнь – постоянное падение вниз, постоянное ожидание удара, которое так долго заставляет себя ждать, чтобы ещё больнее ударить.

Во что ему теперь верить? Он никогда не прибегал к религии и находил утешение в науке. Но чем ему теперь может помочь наука? Она может уронить его ещё глубже, но уж точно она не в силах показать ему на то, что сможет помочь ему хотя бы прекратить падение. Да и что ему искать? Что может ему помочь?

Боль… и снова эта боль, у него опять болит сердце! За что? Почему, когда он уже не видит никаких шансов на спасение, почему именно в этот момент он чувствует эту боль?

Почему именно страдания опять возвращают его обратно в реальность? Неужели только боль служит самым точным аргументом доказательства жизни?

Евгений вспомнил, что когда ему нужно было дойти до города, он шёл, едва не теряя сознание на каждом шагу. Он долго брёл по берегу реки, мучимый угрызениями совести за смерть товарищей. Тогда он был готов в любой момент упасть в реку и утонуть, но он шёл дальше, только потому что… потому что… потому что он ещё верил тогда в то, что если прекратит бороться, то подведёт товарищей, сложивших свои жизни ради него. Но теперь…

А что теперь изменилось? Он так и остался на том берегу, брошенным и одиноким.

«Нет» -, решительно сказал сам себе Евгений, - «Это не так. Мои друзья… я буду хранить добрую память о них. Но, разве я правильно поступлю, если сдамся? А что, если я смогу кому-то помочь, если я всё-таки спасу кого-нибудь? Ведь данные о лечении той болезни были известны только нам, а следовательно, теперь только я знаю о них. Теперь будет эгоизмом сдаться до того, как расскажу об этих данных врачам. Что же касается Дианы… я буду и о ней хранить добрые воспоминания. И она и этот цветок. Они должны были, наверное, погибнуть, потому что так угодно природе, а я, если до сих пор жив, то и должен жить дальше. Иначе, что, если ещё кто-то пострадает, пока я мучаюсь терзаниями? Я буду идти вперёд до тех пор, пока у меня есть силы к этому, но если я сдамся сейчас, то подведу тех, кому смогу помочь только я. У меня есть цель и будет непростительным, если я так просто уйду!»

Итак, он вновь увидел свет. Этот свет ослепляет, заставляет глаза слезиться и чувствовать боль, но это куда лучше, чем быть во тьме и не чувствовать ничего, даже себя.

Евгений принял правильное решение, и он решил идти дальше, но это не означает, что тот тернистый путь, на который ему пришлось вступить благодаря шалостям судьбы, не таит в себе ещё много опасностей и преград. И всё же, он согласился слепо идти по этой дороге и опираться на призрачную надежду, чем сдаться и потерять всё, что не подвластно глазу, но можно почувствовать сердцем.

                                                                    Конец. 3 ноября 2007 г.