2

 

Евгений Александрович, или просто Евгений, не обращал время на то, что ему принесли ужин, вкололи лекарство.

 

Он ни о чём не думал, он не спал. Но всё это время он был в себе. в трезвом уме и твёрдой памяти. Просто ему было не по силам победить ту душевную пустоту, которая, как  прочное покрывало, окутывала его изнутри. Он был изолирован от общества, хотя мог бы найти собеседника; он был одинок, хотя мог найти друзей. На сей момент его ничто не волновало и ничто не могло его вырвать из этого состояния. Он не понимал что чувствует в этот момент, что чувствовал раньше, и может ли он чувствовать вообще.

 

«Итак, я здесь. Это свершилось. Возможно это всё только сон, и ничего того, что я помню не было?!!». По его щеке скатилась слеза. Затем ещё и ещё одна. Он почувствовал страх. Страх ко всему что его окружало снаружи и внутри. Он панически боялся как  санитаров и врачей, так и самой комнаты, боялся дышать этим воздухом. И не потому что он боялся задохнуться – вовсе нет. Просто всё внушало ему недоверие, он подсознательно ждал чего-то плохого. Но тот факт, что всё идёт своим чередом, выводил его из себя. Ну почему, почему он должен это терпеть? Почему те факты, которые мешают ему жить он вспоминает снова и снова, и всякий раз они ещё больнее бьют его с каждым биением его сердца?

 

В этот момент началась гроза. Раскаты грома были слышны за милю вокруг. Евгений съёжился от испуга и от того чувства незащищённости, благодаря которому он ещё реагировал на окружающий мир. Да, физическая боль в иных случаях уступает тем душевным мукам, тому чувству слабости, которое уничтожает человека изнутри.

 

Он вспомнил то, что довело его до болезни. То, что сломило его. То, что заставляло его страдать и заставляет по сей момент. Но он боялся признаться в этом самому себе. Каждый раз, когда он непроизвольно вспоминал об этом, ему хотелось рвать волосы на своей голове и бежать. Бежать как можно дальше, пока не выбился бы из сил, бежать! Но куда от себя убежишь. Куда убежишь от собственных ошибок, от собственной глупости, от собственной безответственности. Куда?

 

Евгений не мог найти ответы на эти мучимые его вопросы, отчего он ещё больше ненавидел себя и ещё больше боялся окружающего мира.

 

Тут он понял, что если не успокоится, то войдут люди, они подумают… что он… что он … что он заболел ещё сильней или будут смеяться над ним. Нет, он не может этого допустить, былая гордость, точнее, её выживший отблеск, не позволит этого!

 

Евгений встал и осмотрелся. Благодаря окну он видел ту грозу, что пару минут назад так испугала его. Он уловил запах еды и перевёл своё внимание на поднос с ещё тёплой едой.

 

Когда он поел и успокоился, то полностью преобразился. Нет, он не избавился от душевных мук, от своих терзаний. Просто он поставил своё самобичевание на второй план, а на первый поставил окружающий мир как временную заставку, временную обложку от ужасной для него истины.

 

 

Врачи и процедуры перестали тревожить нашего героя. Как только он стал созерцателем, а не участником этой скучной и бесполезной, по его мнению, жизни, то перестал на какое-то время жить, а стал вести только существование. Оно было для него таким же бесполезным, как и жизнь, хотя и понимал, что это вряд ли так. Он часто спрашивал у санитаров и врачей, что они находят в жизни и всеми силами и возможностями старался их уязвить. Ему доставляли какое-то странное наслаждение люди, мечты которых он уничтожал своими фактами и убеждениями. Он находил в этом своё увлечение, которое помогало ему мучить других людей теми вопросами которые мучили и терзали его. Да, многие ему отвечали честно и откровенно, из-за своей же излишней доверчивости доверяли свои мечты Евгению.

 

Он наслаждался тем, что это он мучает людей, а не они его, но странные вопросы не давали покоя и ему. Он понимал, что эта его жестокость и пессимизм – это маска, под которой прячется такое же хрупкое и беззащитное существо, как и все окружающие. Он винил себя в том, что позволяет себе так разочаровывать людей, но не мог сам от этого уйти, потому что он либо сам загоняет людей в тупик, либо просто будет молчать и убивать себя изнутри.

 

Врач шёл по знакомому коридору в знакомую палату. Теперь все узнали о новом больном, но, когда врач просил их зайти к нему, все замолкали и всеми силами пытались отказаться. Поэтому теперь врач понял, что если он не сможет решить проблему с больным, то придётся разбираться со всем персоналом и упрётся всё равно в этого пациента.

 

Евгений издалека услышал шаги доктора и морально приготовился к его приходу. Знакомый скрип двери, приятное, но осторожное лицо врача, милая улыбка – всё как всегда. Но на этот раз врач решил выяснить всё, что нужно, поэтому сегодня был на редкость сговорчивым и дружелюбным.

 

Евгений же наоборот сделал вид, что очень занят, и что разговор будет кратким. Он выглядел как маленький, замкнутый и ограниченный щенок, загнанный в клетку.

 

- Да уж, Евгений, я не знал, что ты пускаешь свои силы на то, чтобы мучить медперсонал!

 

- Я не виноват в том, что они не могут ответить на простейшие вопросы. – Евгений почувствовал  какой-то подвох, но, взглянув в честные глаза врача, постарался отогнать от себя эту мысль.

 

- А как же вы, то есть, ты сам? – в лоб задал вопрос врач, садясь на стул, напротив кровати. – сам то ты сможешь ответить на те же самые вопросы и не сломаться от них ? Как ты можешь сразу смешивать несколько фактов в одну кучу, а потом радоваться тому, что человек не выдержал такого нагромождения вопросов?

 

Евгений, сидящий на кровати, опустил голову и смотрел в одну точку. Он поджал под себя ноги, а руки сжал в кулаки. А врач продолжил:

 

-Я так же сомневаюсь в том, что ты это делал осознанно, что ты действительно такой злой и бессердечный. Ведь это не так? Давай же, опровергай мои слова, скажи, что я посторонний человек и что я не могу так говорить о тебе! Скажи так, и я всё пойму как врач. А твоё молчание говорит о том, что ты просто задаёшь вопросы людям, так сказать, впритык, чтобы понять, что самому на них ответить. Ты же никогда раньше не был таким отчуждённым, ты не мог и мухи обидеть, так что же произошло? Не молчи, я знаю, что тебе тяжело с этим справляться в одиночку, я знаю, что ты вспомнил что-то, так расскажи мне. Я не сделаю тебе ничего плохого, я просто постараюсь тебе помочь.

 

Врач протянул ему руку, Евгений отвернулся от него, но начал отвечать:

 

- Когда мы расстались и я начал своё путешествие, я не знал, что будет меня ждать, но готовился ко всему, что только мог себе представить. Ещё пятеро врачей отправились со мной в  эту страну… я не понимаю, как я мог согласиться? Но это теперь не важно.

 

Мы прибыли на место и начали лечить людей от странной болезни. Она на начальной стадии полностью излечивалась, но если у кого-то запущенная стадия болезни, то мы таким людям уже ничем не могли помочь. Так продолжалось несколько недель, а потом мы поняли, что обречённые люди, предчувствуя свою погибель, начинали неосознанно крушить всё вокруг, кусать и царапать других, а больные клетки переносятся через кровь… через пару дней нам пришлось похоронить нескольких человек, а эпидемия всё разрасталась и разрасталась…

 

 

Врач заметил, что рассказ давался Евгению с трудом, но тот старался держаться, а на предложение отдохнуть ответил категорическим отказом и продолжил:

 

-Единственным выходом, было убивать обречённых, но беда была в том, что эта последняя стадия могла длиться от пары дней до нескольких десятков лет, и многие восприняли этот способ как нечеловеческое предложение. Мол, вместо убийства, придумайте как их вылечить! Мы растерялись, но продолжили бороться с болезнью, ещё удивляясь тому, как эта болезнь могла так губительно действовать на организм.

 

Но мы узнали правду на следующий день. Он начался с сюрприза – один из наших товарищей, молодой и талантливый парень, стал сходить с ума, набрасываться на все, а затем, пока мы не успели сообразить что к чему, спрыгнул с небольшого холма на камни. Он сломал себе шею, и мы взяли его тело на обследование. Результат нас шокировал. Мы..я..он.. мне этого никогда не забыть!

 

 

Врач налил воды Евгению и протянул ему стакан. Евгений посмотрел на воду как на что-то спасительное, но, прежде чем отпить глоток, продолжил рассказ, а через пару фраз выпил залпом весь стакан:

 

Этот парень был заражён, но это было заражением крови, оттого как он уже долгое время скрывал от нас своё безумие. Он ночами раздирал кожу на предплечьях и ложился на свежий пепел от костра, чтобы самобичеванием заглушить боль от болезни. Но, когда мы вскрыли его тело… то вместо внутренних органов обнаружили почти пустые оболочки, из которых на нас выглядывали крупные, отвратительные белые черви…. Это было так ужасно!!!

 

Это были не просто глисты или паразиты. Это был новый вид инфекции, которая таким образом уничтожала ещё живого человека! Труп мы быстренько кремировали, но тот факт, что эти черви доводили до безумия всё населения приводили нас в ужас.

 

На следующий день мы вооружились пистолетами, пули которых  были напичканы ядом. Мы сообщили населению, что вынуждены убивать обречённых и принялись за дело. Это.. это … это было просто полем брани! Мы ходили и убивали всех, кто был на этой критической стадии болезни. Некоторые воспринимали это как свою участь, но некоторые отчаянно сопротивлялись и, под конец этого адского дня, мы обнаружили, что все инфицированы! Мы делали всё возможное, чтобы себя оградить от опасности, но это не помогало. А когда мы вышли из лаборатории, жители избили нас и выгнали в лес. Без лекарств, транспорта и надежды. Я почувствовал, что не могу идти и упал. Меня тащил мой товарищ. Он дотащил меня до воды и напоил меня, но сам умер от жажды. Представляете, находясь рядом с водой и умирая от жажды, он напоил меня, хотя и не обязан был меня спасать. Я едва дошёл после этого по берегу реки до ближайшего города. Мне было настолько больно, что я не мог сам дышать! Но никто не смотрел на меня как на человека. Только как на вещь. А так  в тех краях никто и не слыхивал о излечении болезни, то и надежды у меня не было. меня хотели убить, но мне удалось чудом сбежать. Я прыгнул в телегу местного разносчика писем, который, на моё счастье, относил срочное письмо в соседний город, от которого можно было добраться до цивилизации.

 

И вот, с тех пор, я здесь. Меня привезли сюда как психически не устойчивого, а я так и не знаю, болен ли ещё той болезнью или нет.

 

- Дорой Евгений, можете не сомневаться в том, что не больны, так как  мы провели подробное обследование, но оно показало, что физически вы сильно истощены. Но никаких инфекций в вашем организме нет. Так что не волнуйтесь понапрасну и постарайтесь заснуть.

 

- Не волноваться понапрасну! Дорогой доктор, да вы не понимаете, что для меня нет спокойствия! Мне кажется, что эти черви живут в моём мозгу, что они меня уничтожают, а эти вопросы… как вы не понимаете, что единственный шанс для меня, это найти на них ответы. Тогда я смогу им противостоять! Но я слишком слаб и ничтожен, чтобы ответить на то, на что не способны ответить здоровые люди, так что…

 

-Евгений! Поймите, что смысл бытия у каждого человека свой. Возможно, вы несёте вину за смерть товарищей? Я позволю себе разубедить вас – вы ни в чём не виноваты. Это было только их решение и они прекрасно знали, что им грозит. А теперь вернёмся к вам. Поймите, что если вы будете убиваться и тормошить прошлое, то не сможете придти к решениям в будущем. Думайте о том, что вам важно, вы сильный человек, просто болезнь вам мешает это понять, но это скоро пройдет. Вам уже намного лучше, так что я могу предположить, что через пару дней вам станет намного лучше. Не убивайтесь, больше! А если вы почувствуете новый прилив этих пессимистических убеждений, то позовите меня. Вам станет легче.

 

Евгений успокоился от спокойного и ровного голоса врача, и с благодарностью и доверием посмотрел на него и кивнул.

 

-Вот и хорошо, а сейчас на самом деле постарайтесь заснуть. И помните, что вы ни в чём не виноваты.

 

Евгений ещё раз кивнул и, под символический скрип двери, заснул.