Жить на своих квадратных метрах
замерзших слез, пролитой водки,
сгорая, отдаваться ветру
на оживленном перекрестке.
Заплакать просто, без причины,
болтать с неясно чьим акцентом,
быть похороненной лавиной
и воскресать змеиной лентой.
Быть непонятной, злой, беспечной,
и побеждать, чтоб покоряться...
Все это бред. И время лечит.
И просто есть кому-нибудь отдаться...


Я вывернула все наоборот -
Слова любви и ненависть проклятий,
И кофе в чашках,и в бокалах лед,
И смысл недозаправленной кровати.
Шарахнись от меня ,Сэр Первый Встречный,
Почувствовав паленый запах мой,
Увидев пламя разноцветных свечек,
Перекрестись и поспеши домой.
Не предлагай поспешно сигарету
И не ищи желания в глазах.
След кошки ,пробежавшей по паркету,
Остался у меня на волосах.
Над этим посмеется кто-то левый,
Докуривая втоптанный бычок...
Я просто свой наряд надела белый.
Со спущенным,как невзначай, плечом.


Уже безжалостная ревность мира
Бушует третьи (иль вторые?) сутки,
И где-то между кухней и сортиром
Мы доливаем водку в Камасутру.
И я стою, как будто не одета,
И ты, как те плебеи из «Плейбоя»,
Но в паузе потушенного света
Желает каждый быть самим собою.
Иван-царевич топчется в прихожей,
И серый волк привязан у подъезда.
Он врет, он не царевич, он – прохожий,
Он не поймет, что к нам пришел не к месту.
Я не Аленушка, меня спасать не надо,
Ошибся, парень, я сегодня – Ева.
Пусть он уйдет туда, где будут рады
Спасителю для непорочной девы.
Подует ветер в форточные дыры.
Я не хочу, чтоб наступало утро,
Пока там, между кухней и сортиром,
Мы доливаем водку в Камасутру.


Вечер покажется долгим и странным.
Все тихо болеют шизофренией.
Кофта в затяжках марихуаны.
Кто же читал мне стихи? Уж не Вы ли?
Потом Вы назвались талантливым мистиком,
Но кровушка кошкой свернулася в ванной
И замарала стихов Ваших листики,
Вы их перепишите – это не главное.
Потом Вы ресницами трогали губы
И всё удивлялись: «Но вот же, бывает…»
Потом Вы срывали хозяйские шубы
С гвоздя, Вам казалось, что шубы летают.
Потом из ружья мою тень расстреляли
И долго смеялись – Вам было так весело.
Мне было смешней, Вам ещё не сказали,
Что ближе к утру я сама вас зарезала…