Название: Линия судьбы. Глава 1: Судья.
Автор: Kedra
Бета: Шога
Пейринг: Нару/Сасу; Неджи/Хината
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, романтика, драма
Состояние: Закончен (имеет 3 главы)
Дисклеймер: Все герои принадлежат Кишимото-сама.
Размещение: С моего разрешения
Саммари: Вот живешь себе, живешь, и не замечаешь, КАК живешь. И тут появляется в твоей жизни нахальное и задиристое стихийное бедствие и, в прямом смысле слова, портит ее на корню. И уже не понимаешь, как жить дальше без этого урагана.

От автора: Возможно это нескромно, но это моя лучшая работа в романтическом стиле. Считаю, что данный пейринг написать в правильном ракурсе довольно сложно. А сложности я привык преодолевать только с лучшим результатом =))  

Глава 1: Судья

Он не знал, почему его судьба такова, какая есть, а не другая. Да и вопросом он этим себя не обременял. Ему было просто не когда это обдумать. Да и незачем. Зачем думать о том, чего не изменить и не исправить. Он даже не знал, было ли у него желание это исправлять. Он просто жил. Жил потому, что такова его судьба, над которой он не властен.

Над его судьбой потрудились задолго до его рождения. Это было решение его клана. И его родителей. Почему он это принял? Да потому, что он был один из них. Он был членом клана. Клана Учиха. А уж это ничем не изменишь.

Даже сменив имя и место жительства, тебя все равно будут преследовать врожденные отличия клана Учиха, от окружающего сброда. И идя по улице или сидя в кафе, не  скроешь своих генов, выраженных в аристократической внешности: бледность кожи, черноту волос, холодную темноту глаз и язвительность тонких губ. А стоит заговорить и другая характерная черта клана Учиха, не оставит сомнений в твоей принадлежности к нему.

Врожденная надменность и лаконичность речи, презрительный взгляд и самоуверенность, величественность и гениальность, всем этим арсеналом он пользовался как оружием.

Он это умел.

И это было им самим.

Поэтому он не проигрывал. Поэтому он стал властен над судьбой. Пусть не над своей. Но, и эта власть его устраивала. Пока. Он упивался ею, испытывая восторг и страсть. Чего он не мог позволить себе в обыденной, домашней обстановке.

Тут он был судьей. Судьей чужих жизней.

Он был законом.

Почти богом.

А там, дома, он был скован законом. Его замуровали в эту тюрьму, как только ему исполнилось семнадцать.

Он стал мужем.

Это тоже было решение его семьи. И оно было непререкаемо.

Ей тогда было шестнадцать. Она – красивая, наивная тогда, девчушка с миленьким личиком и черными длинными волосами, тоже являлась жертвой своего клана.

Жертвой, положенной на алтарь бизнеса.

Приношением клана Хьюга, к ногам клана Учиха. И через год их союз дал свой плод. Это тоже было решением их кланов. Хотя тут он смог добиться своего. И плод так и остался одиноким даром обоим кланам. А сейчас ему было двадцать четыре, а его дочери – шесть. Она была маленькой проказницей, со всеми качествами клана Учиха. От Хинаты ей досталось только умение смущаться. Но и это качество, маленькая Юмико Учиха  использовала с холодным расчетом на что-то.

А он чувствовал к ней нежность и привязанность. Ведь она так была на него похожа.

- Папа, папа! А ты мне привез то, о чем я тебя просила? – черноволосая девчушка остановилась в метре от высокого стройного юноши, с такими же черными волосами и тонкими чертами лица, как и у нее самой . Она была его маленькой копией. Детская пухлость немного отличала ее от него. Но это было временно. Все это понимали. Даже мать девочки, невысокая и стройная, с темными волосами, убранными в причудливую прическу, и личиком ангелочка с наивными глазами, не могла отрицать их схожесть.

- Прости, Юмико, я еще сегодня не был в магазине, – юноша снял обувь, проходя в дом и подхватывая на руки свою маленькую дочь.

Девочка состроила обиженную мину и забавно дернула подбородком, копируя своего отца:

- Тогда отпусти меня, я пойду в сад. И не приходи ко мне, пока не привезешь то, о чем я тебя просила, – и, вывернувшись из рук отца, Юмико убежала, семеня по деревянному настилу босыми пятками.

Юноша проследил, как зеленое кимоно его дочери мелькнуло в проеме, ведущем в сад, и зашагал в свою комнату. Сегодня был сложный день, и он устал. Судебный процесс по бандитской группировке Кибы Инудзуки затягивался. Значит завтра, опять будут на суд приводить свеженьких свидетелей и нововыловленных членов  этой банды. И ему опять предстоит знакомиться с их личными делами. Он должен знать, кому он выносит приговор. Ведь он был справедливым судьей и, наверное, единственным судьей в Японии, получившим этот чин в двадцать три года, благодаря собственному труду и интеллекту.

В коридоре его перехватила супруга. На ней было красное кимоно расшитое цветами сакуры, и она была как всегда угрюма. После свадьбы Хината еще улыбалась и иногда смущалась, а вот когда родилась Юмико и  немного подросла, она перестала ему улыбаться, как раньше. А сейчас практически никогда этого не делала. Он мог видеть ее улыбку украдкой, когда к ним в гости приходил ее кузен Неджи, и они оставались одни или думали, что за ними не наблюдают. Но теперь ему было все равно. Да, он ее не любил и не знал, любила ли его она.

Но это было не важно. И никогда не было важно. Ведь они исполнили долг перед семьей и кланами и теперь каждый жил своей жизнью. Пока Учиха исполнял свой долг перед страной, решая судьбы убийц и мошенников, к ним в дом приходил Неджи Хьюга, и Хината становилась счастливой.

Он это знал. И ему было все равно. Потому что это, знал он один. Узнай об этом любой из двух правящих кланов, ее тут же вышлют.  А он не хотел лишать свою дочь матери.

Хината, глядя в сторону, сообщила:

- Саске, к тебе пришел гость. Он ждет в гостиной.

- Кто? – устало поинтересовался брюнет, осматривая свою жену безразличным взглядом.

- Представился Абурамэ Шино.

- Хорошо, – кивнул Учиха и направился в сторону гостиной.

Видимо, сегодня рабочий день перерастет свои обычные рамки. Личные дела придется читать ночью. Юноша вздохнул, подумав о столь плачевной перспективе ночного отдыха.

Войдя в гостиную, он заметил стоящего возле отодвинутой двери, ведущей во двор с прудом, адвоката Инудзуки. Он был высок и крепок, что подчеркивал дорогой темный костюм, чуть старше самого судьи и носил немного затемненные очки. Увидев хозяина дома, он направился в его строну, протягивая руку для приветствия. Саске привычным жестом поприветствовал гостя и пригласил за длинный стол с мягкими стульями.

Европейская мебель в японском традиционном доме, была задумкой Хинаты. Она выросла в Англии и скучала по ней. Отчего окружала себя, привычными ее детству, предметами обихода.

Разговор начал адвокат, внимательно глядя на молодого судью:

- Ваша честь, понимаете, мы нашли нового свидетеля. Он состоит в розыске и не хочет идти на суд, так как там его арестуют. Вы не могли бы, как-то нам посодействовать в этом плане. Ведь процесс очень важный. Возможно, вы сможете ему что-то обещать, и он появится на суде? – Шино смолк, наблюдая реакцию судьи.

- Абурамэ-сан, для начала я должен видеть дело этого человека, что бы сказать, можно ли что-то вообще обещать, – усталость брюнета не отражалась в его голосе. Подчеркнутая собранность в деловых переговорах, даже если они проходили в доме, всегда отличала клан Учиха.

Шино достал из папки тонкую картонную карточку и протянул судье. Взяв предложенный документ, хозяин дома пробежал взглядом по двум вложенным протоколам и листу-анкете. Захлопнув досье, он встал и прошелся к открытой двери, в которую вливался вечерний свет заходящего солнца и хмуро произнес, не глядя на гостя:

- Он подозревается в убийстве. На что вы рассчитываете? – и, повернувшись к адвокату, сложил на груди руки.

- Понимаете, от его показаний зависит вся защита на процессе. Вы не поверите, но он может перевернуть весь процесс с ног на голову. Он хочет снятия всех обвинений. По его словам его подставили. А сейчас еще и пытаются убить из-за его сведений, относящихся к этому процессу, – Шино старался говорить убедительно. Поскольку знал, насколько несгибаемым может быть Учиха, если это касается серьезных преступлений.

- Что бы давать такие гарантии, мне нужно точно знать, насколько важны его показания. Если это не настолько серьезно, но все же необходимо,  я подумаю о смягчении условий его содержания в тюрьме, если его не оправдают, – Учиха не разнимал скрещенных рук и говорил твердо.

- Я могу привести его самого или предоставить вам его слова на бумаге, – надежды Шино потихоньку таяли, под холодным взглядом судьи.

- Хм… Говорите он согласен все рассказать судье. Его действительно преследуют? – Учиху заинтересовал отчаянный шаг свидетеля.

- Да. По его словам было совершено три попытки его убить. В первой-то его и подставили. Теперь он скрывается и от властей и от убийц, – адвокат заметил интерес судьи, и надежда забурлила в нем, но на его лице это не отразилось.

Немного подумав, Саске хмыкнул и предложил:

- Можете его сюда пригласить. Я его выслушаю. Когда вы собираетесь представить его показания в суде?

- Думаю, разумнее выставить его показания последними, поскольку я еще не знаю, что может предложить прокурор. Хотя его показания в интересах самого процесса. Вы же не хотите засудить невинного человека, – этим высказыванием, Шино решил подтолкнуть судью к решению в его пользу. Ему было известно, насколько молодой судья остро относится к справедливости.

- Тогда я вас жду завтра, в это же время, – Учиха не показал вида, что сильно заинтригован ходом событий и его действительно задели последние слова адвоката.

Выпроводив гостя, Саске, наконец, закрылся у себя в комнате. Дочь на ночь он целовать не стал, знал, что та сердится на него и не подпустит. Завтра придется заехать в магазин, купить ей ту новомодную куклу, о которой она просила. Жену он не целовал очень давно, да и вообще кого бы то ни было, кроме дочки. Угрюмый вид супруги приводил его в уныние, и он чувствовал себя виноватым. Будто это он стоит между нею и Неджи, а ведь это законы приличия и нравственности разделяют их, а не он.

Свою комнату он не дал захламлять модной английской мебелью и придерживался национального стиля. Поэтому кровати и рабочего стола у него, как таковых не было. Был низкий столик и подушка для сидения, а спал судья на жестком матрасе, стеленном прямо на пол. Внешняя дверь комнаты Учихи выводила во двор и сейчас она была отодвинута. В проем двери влетал свежий ночной ветерок и луна своим светом, пыталась заглянуть в освещенную электрической лампой комнату. Саске поежился от прохлады ночи и, взглянув на часы, чертыхнулся. Сегодня ему не удалось дочитать все материалы по процессу и это его злило. Но спать он все же лег во время и, как обычно, уснул быстро и без снов.

***

После работы, водитель завез судью в магазин, где тот купил странного вида куклу. Большая голова игрушки не внушала доверия и наталкивала на мысль о мутации. Он только надеялся, что делают этих чудовищ не в Хиросиме или Нагасаки. А подарив ее дочери, у которой был восторг по подарку, он расслабился. Если ей нравилось что-то, значит и Саске был доволен.

Юмико порывисто поцеловала отца в щеку и унеслась, шурша розовым кимоно. Хината забрала его портфель и исчезла в переходах огромного дома. Он прошел в столовую. Там было уже накрыто на него одного. Значит сегодня, как всегда в принципе, ужинать придется в одиночестве.

Когда он почти закончил с ужином, вошла Хината и сообщила, что к нему пришли. Он кивнул и попросил проводить их в гостиную, а сам попал туда чуть быстрее и встал возле открытой внешней двери. Послышались шаги, и в гостиную вошел Шино, а за ним зашел подозрительного вида высокий юноша.

Подозрительным он был из-за того, что на лице справа красовался кровоподтек, а бровь с той же стороны была рассечена и еще не затянулась до конца. Юноша был высок и атлетически сложен. Это подчеркивала его оранжевая безрукавка в обтяжку с черной надписью на английском «Лис» и светлые джинсы, держащиеся широким ремнем на узких бедрах, потрепанные и порванные на колене.

Для юноши его возраста он выглядел несколько старше, хоть и был строен и грациозен как молодой лев. Голову юноши украшали непослушные светлые волосы, явно давно не подвергавшиеся стрижке и спадающие ему на лоб крупными прядями. И сразу вниманию судьи попались синие нахальные глаза, на лице с правильными чертами. Если бы не эти большие глаза, он мог сойти за обычного симпатичного парня, каких пруд пруди. Но то обстоятельство, что живые и насмешливые, красивые глаза блондина с интересом осматривали обстановку и самого Учиху, делало его неповторимым и даже завораживающим.

Учиха немного отрешенно вспомнил его имя из личного дела, прочитанного вчера и  поздоровавшись с адвокатом, жестом пригласил сесть за стол обоих гостей. Судья первым начал разговор:

- Узумаки, я полагаю?

- Угу, – юноша сидел на стуле, небрежно откинувшись на спинку, и явно наслаждался обстановкой.

Его внешность говорила о том, что японской крови в нем мало, а больше европейской.  Юноша окинул недоверчивым взглядом Учиху и прокомментировал:

- А ты что, судья? Лет-то тебе сколько, парень? – это было грубо. Саске не привык к такому обращению, но замечания делать не стал, списав это на воспитание улиц.

- Мне двадцать четыре. И я на самом деле судья. Тебе, насколько я знаю, восемнадцать.

- Мне скоро девятнадцать,- перебил судью блондин. – А у тебя неплохой домик, судья, – последнее слово он произнес с ехидством в голосе. К слову, голос у него тоже был красивый, чуть звонкий баритон, что и отметил про себя брюнет.

- Перейдем к делу. Ты не на допросе, так что постарайся рассказать все, как есть. И помни, от твоего рассказа зависит твоя свобода, – Учиха был серьезен и тверд, нахалов он не переносил. Они не знали, что нужно ценить порядок и закон. А парень явно был не только нахалом, но и бесцеремонным типом.

- Красавчик, да ты расслабься, я ж сюда за этим и пришел. Больно мне надо соваться в петлю и молчать. Я жить хочу. В тюрьму мне еще рано.

Саске еле сдержался, пропуская изречение блондина по поводу его персоны мимо своего самолюбия.

- Рассказывай, – стараясь не сорваться, проговорил Учиха.

- Да, как бы особо рассказывать нечего, видел я кое-что, по мнению Шино, важное. Но, может, сначала о цене поговорим? А? – и блондин ухмыльнулся, выпрямляясь на стуле и сверля судью пронзительным взглядом.

Хозяин дома от такой наглости потерял на пять секунд дар речи. Узумаки за это время просверлил его насквозь, откровенно смеющимся взглядом, увидев такую реакцию.

- Судья! Ты как, не против, если я отчитаюсь у вас на суде и уеду? Справедливо, ведь так?

- Тебя подозревают в убийстве! Я тебе не позволю уехать, пока не докажешь обратное! – Учиха не выдержал сверления синих глаз и сорвался, что с ним давно не случалось.

- Так не пойдет! Меня подставили. Я там был-то всего минут пять, а меня в убийцы записали! – при этих словах, голубые глаза горели праведным гневом.

- Это выяснит следствие, а сейчас рассказывай, что видел, – молодой судья все же почувствовал себя следователем и его передернуло.

- Так ты меня сдашь? – глаза Узумаки сощурились, и он напрягся, как тигр перед прыжком.

- Если понадобится, моя охрана тебя не выпустит, – Учиха наслаждался видом загнанного в угол зверя, в  которого сейчас превратился блондин. Но внезапно свидетель расслабился и опять откинулся на спинку стула, и добавил почему-то довольным тоном:

- Давай! Зови своих вышибал. Пусть преступают. И вы ничего от меня не узнаете. Понял, красавчик? – судья опешил. Наглость блондина переходила все разумные рамки. Саске впервые в жизни не знал, что ответить нахалу. В зависшей паузе возник голос Шино:

- Наруто! Ты чего творишь? Мы же договорились!

- Не помню, о чем там договаривался ты, а я хочу снятия с меня обвинений. Полностью! А этот судья, строит из себя Фемиду хренову! – блондин опять выпрямился и обратился к хозяину, - Я тебе не расходный материал! Если я вам нужен как свидетель, платите по заслугам!

Блондин не сводил напряженного взгляда с лица судьи. Учиха при этом пылал желанием набить парню морду, но, не найдясь, что ответить просто сказал:

- Парень, давай ты расскажешь, а я тебе скажу, что твои сведения могут стоить? Договорились?

- Да что ты? Прям бегу и падаю. Ты мне сначала бумаги на снятие обвинений покажи и тогда я подумаю, - съязвил свидетель.

Узумаки торговаться умел, а если это касалось его свободы, то и подавно. И Учиха это понял.  Он повернулся к Шино и спросил ровным, как ему показалось голосом:

- Абурамэ-сан, его свидетельство так важно на процессе? – задавать адвокату других вопросов было бесполезно. Он был под клятвой охраны тайны свидетельств.

- Да, ваша честь, это действительно серьезно. Настолько, что Инудзука окажется просто пострадавшим. Понимаете? – кивнул Шино, а блондин переводил довольный взгляд с адвоката на судью и ухмылялся.

Впервые Учиха оказался в такой ситуации, когда он не мог диктовать свои условия. Это его выводило из равновесия. Процесс, который он вел, был очень громким и большим. По сути, этот суд являлся первым таким масштабным делом в его карьере. Естественно ему хотелось добиться справедливости, во что бы то ни стало. Поэтому он сдался и произнес:

- Хорошо. Завтра у тебя будет апелляция на руках, обещаю. Рассказывай, – он обращался к блондину, изучающе глядя на него.

- Эй, судья, за кого ты меня держишь? Я похож на идиота? Вот покажешь мне эту треклятую бумажку, тогда и поговорим, –отрезал Узумаки.

Хозяин понял, что спорить с упертым нахалом бесполезно и вздохнул соглашаясь.

- Вот и отлично. Эй, судья, а у тебя пожрать не найдется чего нить, да и выпить можно. А то я не ел … - юноша запнулся, когда адвокат бесцеремонно его вытащил из-за стола и поволок к дверям. – Эй, да чего я сказал-то? Я, правда, есть хочу!

- Извините нас, ваша честь, мы придем завтра, – и Шино потащил за собой, слегка брыкающегося блондина.

А Учиха в прострации остался стоять в гостиной и размышлял о случившемся. Он не мог понять в первую очередь себя. Так легко попасться на провокацию, совсем юного преступника, это на него было не похоже. Но что-то его толкало на эти действия. Что-то смутно смахивающее на симпатию. Едва заговорив, блондин изменил все настройки внутри судьи, будто синий блеск глаз был ядовитым и разрушал саму структуру мышления человека. И в противовес своей натуре и судьбе, хотелось чего-то сумасбродного.

Хозяин дома встряхнул головой, отгоняя странные мысли и вышел во двор, полюбоваться на лучи заходящего солнца, играющие на поверхности пруда солнечными зайчиками.

Этой ночью Саске опять засиделся, дочитывая материалы дела. Он склонился над папками на низком столе и в тишине спящего дома, вчитывался уставшим взглядом в разбегающиеся буквы. Сидел он  вполоборота к отрытой внешней двери и движение тонкой темной тени заметил уже тогда, когда та метнулась молнией к нему и, пресекая его возмущения, закрыла сильной ладонью ему рот. У брюнета расширились глаза от возмущения, и он попытался вывернуться. Тень цыкнула на него со спины и сильнее прижала его к своему телу. Учиха почувствовал сквозь тонкую ткань своего кимоно горячее тело и перекаты тугих мышц груди, а сердце его пленителя гулко стучало, то ли от бега, то ли от чего другого.

Брюнет не испугался, но возмутился такому с собой обращению в собственном доме. Он с силой оторвал ладонь нарушителя спокойствия от своего рта и развернулся, чтобы выразить свое негодование по этому поводу. Но столкнувшись с блеском синих глаз и наглой ухмылкой недавнего своего гостя, растерялся и заморгал в недоумении. А вот блондин не растерялся и, не отодвигаясь, расслабился и промурлыкал:

- А тело у тебя ничего. Чем занимаешься? – это было сказано так, будто они давно так сидят и ведут беседу по дружески уже часа три. Учиха окончательно потерял голос и сначала у него вышел какой-то кашель вместо слов, а когда он увидел как блондин откровенно насмехается над его попытками возмутится, то, собравшись, выпалил:

- Что ты тут делаешь, Узумаки?

- С тобой беседую. Так все же, чем занимаешься?  Вначале мне показалось, что ты дохляк, а сейчас ты меня удивил. Хорошие мышцы, не хуже моих, – блондин все еще улыбался, но уже не так откровенно нахально, а как-то приветливо.

- Тебе лучше сказать, что ты тут делаешь. Иначе я позову охрану, – пропустил брюнет вопрос Узумаки. Все ж он был хозяином дома, и такого вторжения он не ожидал, и хотелось знать, что могло привести в его дом такого независимого бандита.

Блондин помахал примирительно руками и напустил на себя слегка испуганный вид:

- Ладно тебе, судья. Я ж не убивать тебя пришел. Мне захотелось тебя проведать. Может, с женой познакомишь? – серьезность вида блондина была наигранной, и он его еле удерживал, чтобы не улыбнуться. Саске, задохнувшись от возмущения, собрался позвать охрану, как его опять перехватили в той же манере что и до этого и, зажав рот, прошептали на ухо сиплым голосом:

- Все, все. Не ори. Как девка, честное слово. По делу я пришел. С просьбой так сказать. Орать не будешь?

Учиха уже совсем потерянный в сложившейся ситуации, кивнул.  Крепкие мышцы разжались, и он выскользнул из сильных рук, отодвинувшись подальше в ожидании, и с любопытством стал смотреть на незваного гостя.

- За мной, знаешь ли, убийцы хвостом ходят. А к тебе они не сунутся, я так думаю. Да и охрана у тебя есть. Хотя они полные профаны, – и блондин расплылся в улыбке, - Да и дом у тебя большой, есть где спрятаться. Знаешь, я подумал, у тебя мне безопаснее будет. Ну, пока показания не дам. А то я уже вторую неделю жить нормально не могу. И как они меня вычисляют, сам не знаю. У тебя пожевать есть чего нить, а то я с этой беготней вторые сутки на воде, – на лице Узумаки возникла просительная мина, и это было так мило, в сочетании с искрящимися синими глазами.

Возмущения судьи испарились, оставив после себя усталость. Он поймал себя на том, что рассматривает лицо блондина, на котором, кстати, появились новые повреждении:  губы в двух местах были разбиты, на шее был легкий порез, но еще только схватившийся. Саске проследил другие изменения на своем госте с последней их встречи: плечо перебинтовано какой-то тряпкой, а оранжевая безрукавка была заляпана темными пятнами крови. Пятна наблюдались и на светлых джинсах. Хозяин вздохнул и предложил:

- Могу сделать бутерброды. Пойдем.

Встав, хозяин вышел во внешнюю дверь и по огибающему дом крыльцу, дошел до кухни. За ним след в след тихо шел Узумаки.

Быстро сотворив, что-то съедобное, Учиха сел и стал наблюдать за гостем. Тот, жадно поглощая пищу, поглядывал на хозяина и, ухмыльнувшись с набитым ртом, выговорил:

- А ты молодец. Не из пугливых.

Саске при этих словах слегка склонил голову на бок и ответил:

- Я же все-таки в собственном доме. Мне нечего бояться, в отличие от тебя, – и улыбнулся.

- Хочешь сказать, бояться должен я? – Узумаки был удивлен, но жевать  не перестал.

- Глядя на тебя и на то, как ты свободно попал в дом судьи, думаю, ты просто не знаком с этим чувством.

- Хм. А ты догадливый.

- Какой бы я был судья, не имея этого качества, - усмехнулся хозяин.

- А как ты стал судьей… хм... в таком возрасте? – блондин вопросительно уставился на судью цепким взглядом.

- Я сам достиг этого. А что тут такого? – брюнет все больше проникался симпатией к этому бесцеремонному парню.

- По-моему все судьи должны быть толстыми и старыми, – в глазах гостя плескалась откровенность. Он  в самом деле так думал и это развеселило Учиху. Тихо засмеявшись, брюнет спросил:

- Ты вообще хоть одного судью до этого видел?

- Неа. Не довелось как-то, – подумав пару мгновений, гость криво улыбнулся, - А видел бы, так не сидел бы тут. Ел бы уже лапшу в тюремной столовой.

До Саске только сейчас дошло, что парень прав. Конечно, воспитание было у него уличное, но и на убийцу он не походил. Может, конечно,  чего и творил, да видимо это происходило от нужды. Его личное дело содержало лишь протоколы свидетелей и личную анкету. Значит ни приводов, ни арестов у Узумаки прежде не было.

- У тебя семья есть? – вспомнил судья пустующие графы в личной карточке подозреваемого, которую он читал за день до этого.

- Нет, – блондин сказал это жестко, как бы пресекая дальнейшие расспросы на эту тему. Тактичность не позволила судье настаивать, и он смолк, наблюдая за гостем.

Парень доел бутерброды, запил все предложенным соком и вопросительно поднял на хозяина взгляд.

- Кстати, а ты чего не с женой спишь?

Вопрос застал невозмутимого брюнета врасплох, и его правя бровь поползла наверх:

- Откуда ты знаешь, что я женат?

- Шино сказал. А еще у тебя дочь шести лет, но это ничего. Разное горе с людьми случается. Всегда ведь можно исправить то, что неправильно сделал. Просто я подумал, раз ты так рано женился, значит, любишь ее. Ну и как-то даже не ожидал, что в комнате ты будешь один, – блондин говорил расслаблено и  спокойно, пребывая в сытой эйфории.

Мысли высказанные Узумаки никогда не посещавшие черноволосую голову, показались странными и неправильными хозяину дома. Но какую-то песчинку сомнения они все-таки оставили. Он нахмурился и встал:

- Пошли. Я провожу тебя в комнату для гостей.

- Можно я сначала ванну приму. А то, как видишь, у меня сегодня вечер удался на славу, –  юноша подергал себя за безрукавку.

Хозяин только сейчас вспомнил, насколько растерзанный вид у его гостя.

- С рукой у тебя что?

- Хм… Я мимо пули пробегал. Наткнулся. Вот, теперь лечимся, – и он скосился на грязную повязку повыше левого локтя.

Саске передернуло, и он уточнил:

- Пуля была шальная или в тебя летела?

- Ну, как бы, наверное, в меня.  Да только бегаю я быстро. Она только царапнула,  – и опять на тонких губах блондина появилась кривая улыбка.

- Пошли, посмотрим твою рану, - предложил хозяин, кивая на выход.

Учиха привел блондина в большую ванну, предварительно захватив аптечку. Усадив на табурет молчаливого, и, видимо, уже порядком уставшего гостя, он размотал грязную тряпку на руке. Под  шипение и болезненные кривляния Узумаки, судья рассмотрел рану. Та оказалась действительно глубокой царапиной. Произведя дезинфекцию, при которой блондин пару раз сильно дернулся, но стойко промолчал, замотал стерильным бинтом. После этой процедуры, оставил аптечку в руках гостя и  вышел, сказав, что пойдет поискать тому новую одежду.

Выйдя из купальни, и направляясь в свою комнату, Саске заметил, что его раздражение и неприязнь к незваному гостю, куда-то исчезли. Вместо них возникла  теплота и забота. «Прямо, как с ребенком вожусь», - подумал брюнет, заходя к себе в комнату. Вот только ребенок был взрослый и довольно привлекательный, и вызывал странное волнение. Такого он еще не испытывал ни к кому.  

Подобрав одежду попроще из своего гардероба, заметив, что размеры у него с блондином почти совпадают, Учиха вернулся назад в ванну. Купальня, как и полагается в традиционном японском доме, делилась на две комнаты. Собственно раздевалку, где судья перебинтовывал раненого, и комнату с большой ванной и душем.

В раздевалке, прямо на полу, валялись грязные вещи Узумаки. Недоверчиво скосившись на эту груду, хозяин подпихнул ногой ее в угол. Завтра прислуга уберет. Принесенную одежду он повесил на крючок,  громко, чтобы слышал купающийся, предупредил:

- Я вещи принес. Они на крючке. Я буду у себя в комнате. Надеюсь, не заблудишься, – и, от неожиданно накатившего на него пара из открывшейся двери купальни, зажмурился.

- Я думал, ты со мной побудешь, поболтаем. Тебе ведь есть что сказать, – выглянувший блондин был мокрый и разгоряченный. Увидев фигуристый торс с золотой кожей и чуть розоватые щеки и губы блондина, Учиху захлестнула подозрительная волна, теплом подымающаяся снизу. Он порывисто отвернулся, чувствуя, что краснеет.

- Поговорим у меня в комнате, – быстро выпалил хозяин.

Оставив блондина недоуменно моргать на такую свою реакцию, он вышел в коридор.

Прохладный воздух дома его охладил, и он увереннее зашагал к себе.

[485x699]