Название: Слепая страсть. Глава 1: Ослепленный.
Автор: Kedra
Бета: Жаннет
Пейринг: Саске/... ; ну и остальной народец заселяющий Коноху.
Рейтинг: R
Жанр: романтика, драма
Статус: Закончен (имеет 3 главы)
Дисклеймер: все герои принадлежат Кишимото-сама.
Размещение: С моего разрешения и великодушного благословения владельца подарка! Иначе, найду и покараю!
Саммари: Что может изменить мстителя? Думаете горбатого могила исправит? Ан нет...
От автора: Данное творение написано для DI_aka_Итачи, как подарок ко дню рожденья! Расти большим и не хворай!
Предупреждение: Возможен небольшой ООС героев.
Глава 1: Ослепленный
Ночь…
- Это нельзя исправить? – голос едва различался.
Говорившая девушка, судя по интонации, была настроена решительно и даже немного взволнована.
- На это нужно время. Потерпи, - второй женский голос, еще тише, в чем-то пытался убедить девушку, и, видимо, успокоить.
Саске перестал прислушиваться, поскольку мало понимал суть беседы и перешел к изучению обстановки вокруг себя.
Темнота…
Проснувшись несколько секунд назад, он сконцентрировался на голосах и не сразу понял, что окружен тьмой. Ему хотелось понять, где он находится, а для этого нужно было осмотреться. Он попытался открыть глаза и, когда это действие не принесло желанного результата, его руки сами потянулись к глазам. Тело его плохо слушалось, и движение получилось медленным и болезненным. Но когда его пальцы нащупали шероховатый бинт, толстым слоем прилегающий к его глазам и вокруг головы, боль перетекла из мышц в сердце.
Ужас…
Все тело покрылось холодной испариной, а руки мелко задрожали.
Резко сев, он судорожно вцепился в закрывающий глаза бинт и потянул вверх, стягивая его прочь, выдирая при этом прилипшие к нему волосы.
Страх…
Внутренности сжимались и обливались холодеющей кровью, стучащей в венах с нарастающей скоростью.
Дернув сильнее, он чуть не потерял сознание от острого разряда, пронизавшей его судорожной боли в районе лица. Но все же бинт был сброшен, и Саске нерешительно потянулся к глазам.
Бездна…
Было жутко темно, даже всполохи пятен размытого света, которые обычно пробиваются сквозь веки, несмотря на окружающую ночь, либо искусственную темноту, отсутствовали. Это пугало и заставляло медлить руки, тянущиеся к лицу. Через секунду, сделав над собой усилие, он коснулся висков и медленно перешел на глаза.
Нащупав слипшиеся и от этого колючие ресницы, он слегка выдохнул и дотронулся до закрытых глаз.
Под пальцами ощущались отекшие, но ровные веки. Выпуклостей, которые бы двигались, да пусть даже бы не двигались, не было.
Глаз не было!
Отчаяние…
Режущим криком по барабанным перепонкам…
Стынущим ветром по венам…
Тысячей иголок в сердце…
Звенящей медью по воспаленному мозгу и острой сталью по сознанию…
Безумие…
Он вскочил с места и, в помутненном состоянии, ринулся куда-то, все еще держась за глаза, которых не было. Его шатающееся передвижение в пространстве остановила стена, чувствительно ударив его в макушку головы, которую он опустил. Но и это ненадолго его задержало и все еще, находясь в прострации, он метнулся в другую сторону и оказался схвачен крепкими руками.
- Саске, успокойся! Пожалуйста, - женский голос умолял. Смутно знакомый, он вызывал в юноше острое чувство ностальгии и раздражения. Мешающие двигаться крепкие руки принадлежали мужчине в хорошей физической форме, но сейчас Саске не обращал на это внимания, пытаясь вырваться.
- Саске, ну, пожалуйста, - голос девушки перешел на всхлип.
Но, размытое безумием, сознание Учихи, неспособное осмысленно отреагировать, могло лишь интуитивно защищаться.
- Чадори Нагаши!
Электрический разряд отбросил мужчину к стенке, о которую он гулко ударился. Обретя свободу, Саске кинулся в сторону. Сквозь темноту, сквозь тишину и лишь собственное надрывное дыхание.
Безрассудство…
Тело не чувствовало боли. Столкновения с преградами на пути вызывали злость. Взмах руки: и по тихому помещению разносится звон металлических предметов, и дребезг разбитого стекла.
Саске казалось, будто пространство пульсирует, то уменьшаясь, то расширяясь. И его шаги в тишине – насмешка над тьмой. И лишь биение сердца в груди – эхо правды.
Глухие удары барабана его жизни рвали грудную клетку и по капле возвращали в реальность. Реальность, искалеченную братом. Реальность без света. Реальность слепца.
Слепец…
Добравшись до лестницы, он быстро преодолел первый пролет и вдруг почувствовал чужое присутствие и странный запах. Поняв, что его пытаются остановить, он задержал дыхание и ускорился, насколько позволяла окружающая его темнота.
Безумие отступало, оставляя после себя ворох сомнений и неконтролируемую ярость.
Выбежав из здания, он ощутил головокружение и сонливость. Вскоре, быстрый бег юноши сменился медленным и спотыкающимся преставлением ног. А, спустя минуту, он без сил свалился в дорожную пыль, вдыхая и выдыхая с видимым усилием, погружаясь в безбрежность сна.
***
Тишина.
Нет, скорее ровное отсутствие мешанины звуков жизни. И темнота – необъятная, но почти физическая, рвала самообладание Учихи. Он попытался встать и быстро понял, что крепко привязан к кровати. Не шевельнуть ни ногой, ни рукой. Злость накатила на юношу, придавив лавиной бессилия. Все начало бесить и вызывать острое негодование и гнев. Своей чакры он не ощущал, и сделать хоть что-то для освобождения не мог. И уже полчаса спустя попытки высвободиться из пут прекратились, сменившись холодной отрешенностью.
Промаявшись бесконечно темное и тихое время в одиночестве, Саске начал прислушиваться к шорохам и вздохам, доносившимся, как ему казалось, отовсюду. Слепота показала свою страшную сторону – ориентация в пространстве нарушилась. А тут еще внезапно нагрянувший голод и жажда, взялись дружно отвлекать его. Обычно так мучительно хотелось есть и пить после недели вынужденной голодной жизни в экстремальной обстановке. Из чего юноша сделал вывод, что в Конохе он не менее недели. Внезапно послышался шорох отодвигаемой оконной рамы и легкие шаги по деревянному настилу пола. Скрип половицы, словно гром, пронизал все пространство комнаты, разрывая тишину.
- Кто тут? – ровным голосом поинтересовался у пришельца Учиха.
В ответ – молчание, и шаги удалились назад к окну. Шуршание задвигаемой рамы перекрыло тихие ночные звуки.
Саске хмыкнул в своей любимой манере на это необычное поведение визитера. Однозначно, явившийся не собирался его убивать или калечить дальше. Но тогда чего он хотел? Немного поразмышляв над интересным поведением пришельца, юноша опять переключился на тренировку слуха. И теперь ему было над чем работать. Звуки начали появляться один за другим, увеличиваясь и в количестве, и в разнообразии. В госпитале деревни скрытого листа наступало утро.
***
За Учихой ухаживала девушка-сиделка, по-видимому, ровесница. Она покормила и напоила его и, оставив под ним утку, молча ушла. Саске выругался в душах за такое с ним обращение, но врожденная сдержанность не позволила выплеснуться этому негодованию наружу. Он знал, рано или поздно его отвяжут, и тогда уж он отыграется за все унижения, которые он невольно сейчас переживал.
После обеда, от которого Саске отказался, появилась Сакура и прямо с порога начала шуметь своим звонким голосом.
- Саске, тебе нужно лучше питаться, чтобы восстановить силы, - с назидательными интонациями начала девушка. Юноша ощутил ее цветочный, слишком приторный, аромат духов. Он молчал. Ему нечего было ей сказать. А то, что рвалось наружу, было слишком грубым и безвкусным. Нет, он не хотел уподобляться истеричному слабаку Наруто. Он Учиха и гордость не позволяла показывать свои слабости, пусть даже связанные с ущербностью. Поэтому он просто отвернулся от слишком близко стоявшей девушки и молча слушал ее излияния.
- Саске, мы тебе добра желаем. Ты должен есть. Пойми, это ведь и в твоих интересах, – девушка все щебетала о лояльном отношении к больному организму, о пользе еды и о благополучии здоровья, но юноше это было совсем неинтересно. Его взгляды на эту проблему никак не пересекались со взглядами Сакуры. Но тут до слуха брюнета донесся звук быстро приближающихся шагов, и с хриплым выдохом знакомый голос, слегка погрубевший с последней их встречи, спросил:
- Сакура, это правда? Он отказывается есть?
- Наруто, ты часы посещения больных на входной двери не заметил? – девушка была раздражена таким наглым вмешательством в ее речь.
Блондин будто не услышал каверзного вопроса Сакуры, и его шаги прошелестели до кровати больного.
- Саске, ты чего… помереть решил? Хочешь так все и оставить? Сдался, значит! Трус! – негодующий голос Наруто громко разносился по палате. Учиха вздрогнул, но не повернулся, решив проигнорировать бывших друзей и их нелепую опеку.
- Наруто, пошли. Хватит с него и того, что ты уже сказал, - девушка удалилась от кровати и, судя по звукам, потянула за собой блондина.
- Сакура-тян, но…
- Никаких, но выходи…
Вскоре палата погрузилась в блаженную тишину.
Чуть позже юного Учиху посетила Цунаде с осмотром. Посоветовав вести себя прилично, она осмотрела больного и сделала пару замечаний врачу и медсестре.
Попрощавшись, она вышла, оставив после себя запах саке и старого пергамента.
Саске заметил, что его обоняние стало чувствительней, а слух острее, компенсируя утраченное зрение. Это обстоятельство немного взбодрило юного Учиху. Но не настолько, чтобы опять почувствовать себя полноценным.
Собственная ущербность повергала в уныние и холодное безразличие. Лишившись глаз, он лишился и цели существования – мести. Она становилась практически не решаемой задачей, и этот факт убивал его стремление жить. Его охватывало отвращение от осознания, что слепота делала его беспомощным и жалким. А главное – это видели те, кого он считал слабаками и презирал за глупую доброту. И из-за этого еще сильнее хотелось умереть, сгинуть, раствориться, спрятать свою ничтожность в темноте беспамятства.
Шумы вечерней больницы достигали его палаты и отвлекали от размышлений. Понемногу юноша начал разбирать отдельные элементы из того сумбура звуков, что производили больные и персонал. И это стало напоминать театральное действие, дорисовываемое воображением слепого.
Постепенно глухое бормотание и различные механические звуки сошли на нет, уступая место тихому шороху и мерным шагам по коридору. Больница погрузилась в сон.
Песня листьев за неприкрытым окном мешала сосредоточиться, и сон словно пугался этого звука. За стеной один из больных, выводил храпом арии к опере своего отдыха. А Учиха мог лишь грубо ругаться внутри себя, понимая, как затекли его мышцы и, что со страшной силой хочется почесать нос и еще пару мест. Но, ни одно божество не слушало его ругательств и молитв по этому поводу, предпочитая, видимо, здоровый сон.
Когда в траве под его окном запел сверчок, у юного Учихи уже не осталось сил выносить этот издевательский гам, и он погрузился в блаженное небытие без сновидений.
Касание.
Легкое, едва ощутимое, словно дуновение ветерка. Медленно и мягко по ключице, теплыми, слегка грубоватыми подушечками пальцев.
Учиха тут же проснулся и вздрогнул.
- Кто ты? – звук собственного хриплого голоса разорвал тишину палаты.
Прикосновение внезапно прекратилось, но визитер не ушел. Саске слышал его прерывистое дыхание в метре от кровати. Человек стоял, не шевелясь, и его напряжение передавалось наэлектризованностью воздуха.
- Что тебе нужно? – попытался еще раз Саске.
Ему ответило шуршание шагов, направляющихся к окну. И уже спустя секунду, тишину комнаты нарушал лишь шум листвы, потревоженной ветром.
Еще долгое время Учиха прислушивался, ожидая, что ночной посетитель вновь явится в его палату.
Но нет.
Все было тихо, и даже храпевший больной не проявлял интереса к своему ночному занятию. Минуты тянулись, как тысячелетия, в гулкой ночной тишине и вскоре сон вновь навалился на юношу. Но на этот раз до самого рассвета.
***
Пение птиц и голоса под его окном не дали Саске и дальше находится в приятной дремоте. Заявившаяся медсестра, молча сделала укол и все необходимые утренние процедуры и все также, будто немая, ушла. Но долго Учихе скучать не пришлось, и, появившаяся Сакура, наполнила комнату запахом цветочных духов и своим звонким голосом. Девушка была не одна, с ней было двое молодых мужчин, как предположил юноша – Анбу. Они молчали, но исходивший от обоих аромат леса и едва уловимый запах крови, не требовал дальнейших доказательств.
- Саске, ты, наверное, устал лежать? – поинтересовалась Сакура и сразу же продолжила, не дожидаясь ответа. – Сейчас мы пойдем погуляем.
После этого двое парней быстро отвязали ремни и, подхватив Учиху под руки, поставили на ноги. Саске ощутил, как мир раскачивается, а конечности его плохо слушаются. Из чего он сделал вывод, что укол был не простой. Сейчас его состояние не располагало к побегу или борьбе, и это весьма радовало девушку, не перестающую говорить разные глупости о деревне и старых друзьях.
Постепенно раздражение, вызываемое этой болтовней, перешло в глухую стену отчужденности.
Прогулка в инвалидной коляске в компании Харуно, и следовавших за ними Анбу, хоть и была не особо приятной, но отвлекла от надоевших мыслей. К обеду сомнительное увеселение Саске закончилось, и его вернули в палату, по-прежнему вялого и молчаливого. За этим последовал обычный день, с той лишь разницей, что его не привязали к кровати, и он смог с помощью медсестры помыться и привести себя в порядок. Саске не предпринимал попыток к бегству или сопротивлению, поскольку еще на прогулке понял – вколотый ему препарат блокировал потоки его чакры. Он механически исполнял просьбы медсестры, не желая больше подвергаться унизительным процедурам, но все же, его движения были заторможены и, в купе с окружавшей его тьмой, ужасно угнетали юношу.
На ночь Учиху вновь привязали к кровати, что его не удивило, и он смиренно лежал, пытаясь вогнать себя в сон. Благое покрывало сна никак не хотело являться, зато появился некто, кого не особо ждали. Его легкие шаги вывели Саске из задумчивости, но на этот раз он не задавал вопросов, решив применить другую тактику. Он не двигался, притворившись спящим, и вслушивался в напряженное дыхание визитера. Кто это был – парень или девушка – определить было сложно. Воздух не наполнялся стойкими ароматами, что бы говорило о том, что пришедший принадлежит к прекрасной половине человечества, чему Саске был даже немного рад. Ему хватало запаха духов Сакуры. От таких странных размышлений его отвлек ночной гость, лицо которого внезапно оказалось в трех сантиметрах от лица юноши и его обдало легким выдохом с аромотом яблока.
От неожиданности Саске еле сдержался, чтобы не вздрогнуть, а мгновение спустя его губ коснулись мягкие, прохладные губы гостя. Всего пара мгновений и лишь легкое, не требовательное, по-детски откровенное прикосновение и захватывающий аромат зеленого яблока. Почему-то Саске показалось, что именно зеленое, наполненное спелостью и соком, хрустящее яблоко, могло источать такой запах. Запах осени. Запах прохладного свежего ветерка, смешанный с еще не тронутой увяданием листвой и медовой сладостью осенних лучей солнца.
Учихе вдруг стало очень любопытно, кто мог обладать таким дыханием, но при этом не иметь определенного запаха, обычно исходившего от тела.
Он изобразил сонную возню и повернул голову на другой бок, отчего гость отпрянул, создавая завихрение воздуха после себя, и Саске сразу изобличил в нем шиноби.
Одна тайна была открыта.
Шиноби постоял поодаль от кровати и, поняв, что больной не проснулся, опять приблизился. Его рука пронеслась над лицом Учихи в нескольких сантиметрах от кожи, будто гость что-то проверял своей чакрой.
Кто-то из Хьюга?! Пришла идея на загадку личности гостя, но через секунду она была опровергнута. Шиноби подозрительно рвано задышал и прикоснулся к отрытым ключицам Учихи. Его пальцы провели едва заметную щекочущую дорожку до плеча и перетекли на руку. Дойдя до запястья, пальцы гостя забрались в открытую ладонь Саске и пробежались по коже, вызывая странное, смешанное, но приятное ощущение. Это напоминало игру, и слепота Саске сейчас являлась интригующей ее частью. Он мысленно нарисовал стройную фигуру незнакомого гостя, и легкая щекотка от прикосновений перетекла в иное русло. И это явно было приятное русло. Своими теплыми водами оно поднималось от низа живота и растекалось капельками живительной энергии по всему телу.
Саске никогда такого не испытывал. Это было что-то особенное, интригующее и чертовски возбуждающее. Вновь коснувшиеся его мягкие прохладные губы, подрагивали от переполнявшего их желания. И на этот раз они задержались чуть дольше, и Учиха решил рискнуть. Он подался вперед, приникая к вздрагивающим губам и перехватывая инициативу, попытался овладеть ртом гостя. Это длилось всего мгновение. Ему показалось, что гость именно этого и хотел. Губы раздвинулись, впуская в себя язык Учихи, а потом резко отстранились, оставляя после себя вкус яблока.
Ночной гость ушел через окно. Саске понял, что удивил и напугал гостя своим действием, но поцелуй ему понравился. Пусть не совсем полноценный, без ответа, но это был самый интересный и возбуждающий поцелуй в его жизни, и он бы отдал многое, чтобы его повторить.
После этого происшествия Учиха долго себя успокаивал, думал о куче трупов и разных ужасных вещах и, наконец, возбуждение его покинуло, и он смог уснуть.
***
Утро и день прошли в той же последовательности, что и вчерашние. К вечеру заявилась Цунаде с проверкой, а вслед за ней пришли Наруто и Киба.
- Баа-чан, ну как он? – с порога начал неугомонный шиноби, без приветствий.
- Наруто, Киба, проходите, - пригласила Хокаге, и ребята вошли. Тут же повеяло мокрой псиной. Из-за этого запах Узумаки не чувствовался. И даже аромат, всюду вившийся за правительницей Конохи, постепенно растворился. Учиха поморщился и отвернулся.
- Ему лучше, судя по виду, но характер у него не улучшился от этого, - сыронизировала Хокаге и встала, - Может с вами он поговорит. И, Наруто, не долго, ему все еще требуется отдых.
- Хорошо, баа-чан, - отозвался блондин и сел рядом с кроватью. – Саске?
Учиха упорно не поворачивался, решив до последнего игнорировать бывшего друга. И он молчал. Запах Кибы сильно раздражал ноздри, и он с трудом себя сдерживал, чтобы не выгнать собачника из палаты нецензурными выражениями и пожеланиями посетить горячий источник, как минимум на неделю, сделав его своим домом.
- Саске, ты так и будешь молчать? – попытался повторно разговорить больного блондин.
- Мне нечего тебе сказать, Узумаки.
- Ты даже не скажешь мне спасибо, ведь это я вытащил тебя из-под завала, где ты истекал кровью, - раздраженно вопрошал блондин.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Может, ты расскажешь нам, что там все-таки произошло?
Молчание.
- Саске, почему ты не хочешь рассказать? Тебе ведь пытаются помочь. И я хочу вернуть твои глаза, если это возможно, - бушевал юный шиноби.
В ответ хмурое молчание.
- Наруто, видимо, ему нужно еще время. Пойдем, – оборвал пламенную речь Узумаки Киба.
- Ну, хорошо. Саске, выздоравливай. Я еще навещу тебя, - и, положив что-то на прикроватный столик, двое шиноби удалились. Учиха же остался в прежнем положении и пролежал так до самого ужина.
Ночь опять навалилась на больницу глухими стонами больных и храпом в соседней палате. Учиха ждал. Сейчас его мысли занимала вчерашняя ночь. Ему очень хотелось разгадать тайну своего ночного гостя. В свете последних, произошедших с ним событий, этот эпизод в его теперешней жизни являлся самым интересным и впечатляющим. Сон и не думал к нему наведываться, а вместо этого возрастающее нетерпение от длительного ожидания легким морозцем проносилось по его внутренностям. Он старался не выдавать своего напряжения и лежал тихо.
А ночной гость не спешил.
И спустя пару часов, наплевав на ожидание, младший Учиха погрузился в зыбкую пелену дремоты.
Завесу сна нарушил запах свежего яблока и прикосновение прохладных губ. Но это было не то едва уловимое и робкое движение, а вполне осознанное и нежное. Все еще нерешительный, но уже не такой испуганный поцелуй и сбивчивое дыхание, окончательно вывели больного из дремы. И Учиха ответил. Его губы разомкнулись, и он медленно перешел к изучению того пространства, куда попал его язык. Вкус яблока, теперь уже с примесью персика будоражил все тело. Поцелуй – медленный, изучающий постепенно захватывал обоих целующихся. Гость не выдержал и придвинулся ближе, наваливаясь своим весом на грудь Саске. И тут же хозяин палаты понял вторую тайну. Это был парень. Об этом говорило отсутствие, каких либо выступающих частей тела на груди гостя. Сама грудь, конечно, была, но это была мускулистая тренированная грудь молодого шиноби. Но останавливаться из-за этого Учиха не собирался, слишком сильно бурлило возбуждение от близости тела визитера. А когда незнакомец перешел от губ к шее и ключицам, Саске не мог сдержать возбужденного хриплого вздоха.
Тишина накалялась дыханием двоих возбужденных парней, и Саске показалось, что сейчас их слышно и в коридоре, где неизменно караулил один Анбу.
Это было слепым наваждением. Поцелуи неизвестного шиноби вызывали в Учихе волны желания такой силы, какой он ни разу не испытывал. Губы парня прошлись по ключицам к груди, а ладони поплыли по прикованным к кровати рукам.
Воздух наполнился ароматом персика с яблоком и казался вязким от переполнявшего его напряжения. Незнакомец сдвинул покрывало, прикрывающее Учиху от пояса и ниже, и провел прохладной рукой по внутренней поверхности бедра. Саске напрягся и тихо выдохнул:
- Развяжи…
Поцелуи прекратились, и гость отстранился, но не ушел. Хозяин палаты немного заволновался, что опять спугнул его. Секунду спустя он почувствовал, как его правую руку отстегивают уверенными движениями. Когда рука была свободна, Саске потянулся освободить вторую руку, но его мягко остановили и приложили к груди гостя. Сквозь сетку майки, Учиха ощутил быстрое биение сердца незнакомца. Он заслушался этим завораживающим ритмом и, когда его опять начали целовать в шею, с любопытством и возрастающей страстью забрался в мягкие волосы шиноби.
Губы и руки юного гостя выжигали дорожки на коже Учихи, а когда ладонь незнакомца скользнула по возбужденному члену, он не выдержал и слегка застонал. Этот звук, будто сигнал, изменил направление поцелуев, и пальцы скользнули к восставшей плоти, обхватив ее неумело, но с явным желанием доставить удовольствие.
Саске захватило волной возбуждения и он сжал плечо своего гостя, едва заметно направляя его. Парень не сопротивлялся, наоборот, он будто сам искал поддержки своих действий. Пройдясь губами по животу, он сполз вниз и неуверенно прикоснулся к возбужденному стволу. Учиха не мешал, наслаждаясь переливами ощущений и интересным поведением гостя. А тот уже сбросил с себя путы стеснения и, обхватив плоть Учихи одной рукой, увлеченно прикасался губами и языком к головке налившегося силой члена. От этих действий, немного щекотных, но возбуждающих до невысказанного предела, Саске застонал:
- Продолжай, не останавливайся…
И гость уверенно перешел к истязанию младшего Учихи. Неумело, но с большим старанием, он впускал и выпускал возбужденную плоть, а хозяин палаты помогал ему своими вздохами и рукой, запутавшейся пальцами во взъерошиных волосах.
Учихе не понадобилось много времени, чтобы низвергнуться в пучину оргазма, отчего в его голове заплясали солнечные зайчики и расцвела радуга. Он даже не подозревал, что у слепого могут быть столь красочные видения. Отчего он испытал странную благодарность к юному шиноби, который сотворил с ним это.
Несколько секунд внутреннего фейерверка и Саске отпустил плечо своего гостя, расслаблено распластавшись на подушке. Заботливый гость укрыл Учиху одеялом и аккуратно закрепил ремни на запястье. Оставив после себя волны воздуха, незнакомец ускользнул через окно, а хозяин палаты тут же погрузился в сон, настоящий и спокойный.
