В октябре 1972 года вблизи деревни Имора лейтенант Онода заложил на дороге последнюю остававшуюся у него мину, чтобы подорвать филиппинский патруль. Но мина заржавела и не взорвалась, и тогда они вдвоем с рядовым Козукой напали на патрульных — Козуку застрелили, и Онода остался совершенно один…

Японец Хиро Онода родился в 1922 году. Он попал в императорскую армию в мае 1942 года, вскоре после того, как Соединённые Штаты вступили с Японией в войну. Молодой Хиро Онода прошёл очень хорошую военную подготовку, и в декабре 1944 года майор Танигучи, его командир, приказал Оноде отправиться на маленький филиппинский остров Лубанг, что расположен примерно в сотне километров юго-западнее Манилы. Приказ тот был совершенно недвусмысленный: Оноде надлежало делать всё от него зависящее для того, чтобы противодействовать вражеским атакам на остров Лубанг. Ему было приказано держаться столько времени, сколько понадобится для выполнения поставленной перед ним задачи — пусть даже и несколько лет. Специально было подчёркнуто, что он не имеет права добровольно уходить из жизни или сдаваться в плен: «Это может продлиться три года, может продлиться пять лет, но что бы там ни случилось, мы вернёмся за вами!». И лейтенант Хиро Онода во главе маленького отряда заступил на свой пост…

В марте 1945 года свыше ста тысяч японских солдат сложили на Филиппинах оружие. Ещё через полгода Япония капитулировала, и Вторая мировая война закончилась… но только не для Оноды. Он продолжал выполнять данный ему приказ.

Вначале их было трое: лейтенант Онода, капрал Шимада и рядовой Козука; в феврале 1946 года к ним прибился ещё один солдат, рядовой Акацу. Все они были примерно одного возраста, только Шимада был лет на пять-шесть постарше — единственный среди них, кто был женат. Им приходилось не только сражаться, но и элементарно выживать в условиях тропического леса. Питались они, в первую очередь, бананами и другими фруктами: готовили из них кашу на кокосовом молоке. Ещё они ловили в ручьях рыбу, а изредка им удавалась охота, и тогда их меню разнообразило свежее и вяленое мясо местных буйволов, кабанов, игуан и диких кур. Не забывали они и о личной гигиене: например, каждое утро и каждый вечер Онода толчёной пальмовой корой чистил зубы, и это позволило ему вообще позабыть о таких вещах, как кариес (да и болел-то он всего один-два раза за три десятка лет — простудился).

В полной уверенности, что война продолжается, они выполняли поставленную перед ними задачу, экономя каждый патрон и поддерживая оружие и боеприпасы в идеальном состоянии. Разумеется, охотились и за ними: армейские подразделения, группы спецназа, вертолёты. Например, в одной из предпринятых акций участвовали 13 тысяч человек, и обошлась она в 375 тысяч долларов — гигантскую по тем временам сумму.

Скрываясь от преследования, отряд Хиро Оноды постоянно перемещался по джунглям, редко оставаясь на одном месте более трёх-пяти дней. И только лишь в сезоны дождей, да ещё и забираясь повыше в горы, они могли чувствовать себя в относительной безопасности…

Спустя четыре года, в сентябре 1949-го, рядовой Акацу самовольно оставил своих товарищей и после полугода одинокой жизни в джунглях сдался филиппинским военным. Запиской он сообщил остальным, что приняли его хорошо. Лейтенант Онода, который и раньше-то не особенно доверял этому солдату, охотно ему поверил, решив, что Акацу просто-напросто изменил присяге и стал изменником.

В июне 1953 года в перестрелке с местным рыбаком капрал Шимада был ранен в ногу. В течение четырёх месяцев Онода ухаживал за ним. Ногу удалось подлечить, но всё оказалось напрасным: 7 мая следующего года Шимада был убит очередной группой захвата. Когда началась перестрелка, он, по непонятным тогда Оноде причинам, даже не попытался укрыться, как это сделали двое его товарищей, и получил пулю в лоб…

В мае 1959 года, чтобы уговорить Оноду и Козуку сдаться, на остров привезли их братьев. Тошио Онода пытался даже петь в микрофон для того, чтобы его брат Хиро хотя бы узнал его по голосу — напрасно: сильно искажённый громкоговорителем голос лишь укрепил Оноду в уверенности, что это поёт самозванец. Пробыв на Лубанге полгода, брат Тошио вернулся в Японию ни с чем, и в декабре Хиро Оноду официально признали на родине умершим.

Где-то году в 1965-ом в руки Оноды и Козуки попал транзисторный радиоприёмник. Послушав сообщения пекинского радио, они ничего не поняли из того, что услышали. Они оставались всё там же, в 1945-ом. Единственное, что они тогда поняли — это то, что Япония превратилась в мощную державу. Этого им было вполне достаточно. Эти двое продолжали сражаться и ждать…

Трудно сказать, как отметил совсем уже не юный Хиро Онода свой пятидесятилетний юбилей, но ровно семь месяцев спустя он остался на своём посту совсем один: в октябре 1972 года Козука был застрелен полицией. Смерть солдата, погибшего на войне спустя 27 лет после её окончания, всколыхнула всю Японию: с новой силой возобновилась работа поисковых групп, и не только на острове Лубанг. На голову Оноде вновь посыпались листовки, и голоса из громкоговорителей вновь и вновь обращались к нему с призывом сдаться. Но сдаваться Онода не собирался: даже родной отец, которого доставили на Лубанг, не смог этого от него добиться.

Первым человеком с «большой земли», которому удалось выйти на контакт с Онодой, пробыть наедине и побеседовать с ним много часов, оказался некий Норио Сузуки, молодой японский студент. Одержимый мыслью непременно отыскать лейтенанта Оноду, Сузуки приехал на Лубанг специально ради этого. И ему повезло: Онода позволил ему это. Их встреча состоялась 20 февраля 1974 года — днём ранее Оноде исполнилось пятьдесят два…

Поговорив с молодым человеком и узнав от него совершенно ошеломившую его новость о том, что свыше половины своей жизни он провёл на войне, которой давно уже нет, — и, кажется, поверив ему! — Хиро Онода, тем не менее, решительно отказался сложить оружие и сдаться. Он ответил изумлённому Сузуки, что только майор Танигучи, когда-то поставивший перед ним боевую задачу и приказавший ему ждать своего возвращения, — что только сам майор Танигучи и может этот свой приказ отменить!..

Сузуки вернулся в Японию и предпринял отчаянные усилия разыскать бывшего майора. И ему это удалось, хотя и не сразу: майор Йошима Танигучи спустя тридцать лет после своего рокового приказа мирно занимался книготорговлей. И вот 7 марта 1974 года Онода обнаружил в тайнике послание от Сузуки, в котором сообщалось, что майор найден и скоро лично прибудет на остров.

Спустя два дня Онода вышел к палатке, в которой находились Сузуки и Танигучи. Он узнал сильно постаревшего майора. Танигучи зачитал ему приказ, в котором говорилось о прекращении всех боевых действий, и предложил сигарету. В ту ночь Онода не смог сомкнуть глаз. Его личная война была окончена…

Лейтенант Онода вышел из джунглей и сдался филлипинским властям 10 марта 1974 года, через 29 лет после окончания войны, в полном обмундировании, имея на руках исправную винтовку Арисака тип 99, 500 патронов к ней, несколько ручных гранат и самурайский меч. Результатом партизанской войны стали 130 убитых и раненых людей.

 

В полной форме, при всём возможном параде, он торжественно вручил Ранкудо свой офицерский меч, который тот немедленно вернул ему назад — в знак уважения к его беспримерной верности присяге. На следующий день, уже для прессы, церемонию повторили: на этот раз Онода вручил свой меч президенту Филиппин Фердинанду Маркосу, и президент снова вернул ему меч. Кроме того, президент Маркос объявил о своём решении помиловать Оноду и разрешить ему беспрепятственно возвратиться на родину.

В Японии состоялась трогательная встреча Оноды с его престарелыми родителями. Его отец сказал: "Я горжусь тобой! Ты поступил как настоящий воин, как подсказывало тебе сердце".

— Я помню, как Онода показал нам свое убежище в джунглях, — рассказал бывший заместитель шерифа Лубанга Фидель Эламос. - Там было чисто, висели лозунги с иероглифами «Война до победы», а на стене был закреплен вырезанный из банановых листьев портрет императора. Пока были живы его подчиненные, он проводил с ними тренировки, а также устраивал конкурсы лучших стихов.

Онода не знал, что случилось с солдатами из других ячеек. В октябре 1945 года он нашел американскую листовку с надписью: «Япония капитулировала 14 августа. Спускайтесь с гор и сдавайтесь!». Подпоручик заколебался, но в этот момент услышал стрельбу неподалеку и понял — война все еще идет. А листовка — просто ложь, чтобы выманить их из леса. Но они окажутся умнее врага и уйдут еще дальше, в самую глубь острова…

Уже в Японии Онода дал интервью:

 

— Как можно 30 лет скрываться в джунглях?

— Человек в мегаполисах слишком оторвался от природы. На самом деле в лесу есть всё, чтобы выжить. Масса лекарственных растений, повышающих иммунитет, служащих как антибиотик, обеззараживающих раны. Умереть с голоду тоже невозможно, главное для здоровья — соблюдать нормальный режим питания. Например, от частого потребления мяса температура тела повышается, а от питья кокосового молока — напротив, понижается. За всё время в джунглях я болел только один раз. Не следует забывать об элементарных вещах — утром и вечером я чистил зубы толчёной пальмовой корой. Когда меня потом осматривал дантист, то он поразился: за 30 лет у меня не было ни единого случая кариеса.

— Что первым делом нужно научиться делать в лесу?

— Извлекать огонь. Сначала я поджигал стеклом порох из патронов, но боеприпасы требовалось беречь, поэтому пробовал получить пламя при помощи трения двух кусков бамбука. Пусть не сразу, но в итоге у меня это получилось. Огонь нужен для того, чтобы кипятить речную и дождевую воду, — это обязательно, в ней есть вредные бациллы.

— Когда вы сдались, то вместе с винтовкой отдали филиппинской полиции 500 патронов в отличном состоянии. Как у вас сохранилось столько боеприпасов?

— Я экономил. Патроны шли строго на перестрелки с военными, а также на то, чтобы добыть свежее мясо. Изредка мы выходили на окраины деревень и ловили отбившуюся от стада корову. Животное убивали одним выстрелом в голову и только во время сильного ливня: так жители деревни не слышали звуков стрельбы. Говядину мы вялили на солнце, делили её так, чтобы тушу коровы можно было съесть за 250 дней. Винтовку с патронами я регулярно смазывал говяжьим жиром, разбирал, чистил. Вообще, берёг её, как ребёнка, — закутывал в ветошь, когда было холодно, закрывал своим телом, когда шёл дождь.

— Чем вы ещё питались кроме вяленой говядины?

— Варили кашу из зелёных бананов в кокосовом молоке. Ловили рыбу в ручье, пару раз совершили налёт на магазин в деревне, забрали рис и консервы. Ставили ловушки на крыс. В принципе в любом тропическом лесу нет ничего опасного для человека.

— А как насчёт ядовитых змей и насекомых?

— Когда вы годами находитесь в джунглях, то становитесь их частью. И понимаете, что змея никогда просто так не нападёт — она сама вас до смерти боится. То же и с пауками — они не ставят цель охотиться на людей. Достаточно не наступать на них — тогда всё будет нормально. Разумеется, с самого начала лес будет очень страшен. Но через месяц привыкнете ко всему. Мы опасались вовсе не хищников или змей, а людей — даже суп из бананов варили исключительно ночью, чтобы дым не увидели в деревне.

«Больше всего не хватало мыла»

— ВЫ не жалеете, что потратили лучшие годы своей жизни на то, чтобы вести бессмысленную партизанскую войну в одиночку, хотя Япония уже давно сдалась?

— В императорской армии не принято обсуждать приказы. Майор сказал: «Ты должен оставаться, пока я не вернусь за тобой. Это приказание могу отменить только я». Я солдат и выполнял приказ — что тут удивительного? Меня оскорбляют предположения, что моя борьба была бессмысленной. Я воевал, чтобы моя страна стала могущественной и процветающей. Когда я вернулся в Токио, то увидел, что Япония сильна и богата — даже богаче, чем прежде. И это утешило моё сердце. Что касается остального… Откуда же я мог знать, что Япония капитулировала? Я и в страшном сне не мог себе это представить. Всё это время, что мы сражались в лесу, были уверены — война продолжается.

— Вам сбрасывали с самолёта газеты, чтобы вы узнали о капитуляции Японии.

— Современное типографское оборудование может напечатать всё, что нужно спецслужбам. Я решил, что эти газеты фальшивые — их изготовили враги специально для того, чтобы обмануть меня и выманить из джунглей. Последние два года с неба бросали письма моих родственников из Японии, которые уговаривали меня сдаться, — я узнал почерк, но думал, что американцы их взяли в плен и заставили написать такие вещи.

— В течение тридцати лет вы воевали в джунглях с целой армией — против вас в разное время задействовали батальон солдат, отряды спецназа, вертолёты. Прямо скажем — сюжет голливудского кинобоевика. У вас нет ощущения, что вы супермен?

— Нет. С партизанами всегда тяжело воевать — во многих странах десятилетиями не могут подавить вооружённое сопротивление, особенно в труднопроходимой местности. Если ты чувствуешь себя в лесу как рыба в воде — твой противник попросту обречён. Я чётко знал — по одной открытой местности следует перемещаться в камуфляже из сухих листьев, по другой — только из свежих. Филиппинские солдаты не были в курсе таких тонкостей.

— Чего вам больше всего не хватало из бытовых удобств?

— Трудно сказать. Мыла, наверное. Я стирал одежду в проточной воде, используя золу от костра как чистящее средство, и умывался каждый день… но очень хотелось намылиться. Проблема была в том, что форма начала расползаться. Я изготовил иголку из обломка колючей проволоки и штопал одежду нитками, которые сделал из побегов пальмы. В сезон дождей жил в пещере, в сухой сезон строил себе «квартиру» из бамбуковых стволов и покрывал крышу пальмовой «соломкой»: в одной комнате была кухня, в другой — спальня.

— Как вы пережили возвращение в Японию?

— С трудом. Как будто я из одного времени сразу перенёсся в другое: небоскрёбы, девушки, неоновая реклама, непонятная музыка. Я понял, что у меня произойдёт нервный срыв, всё было чересчур доступно — питьевая вода текла из крана, еда продавалась в магазинах. Я не мог спать на кровати, всё время ложился на голый пол. По совету психотерапевта я эмигрировал в Бразилию, где разводил коров на ферме. Только после этого я смог вернуться домой. Но и сейчас на три месяца в году я уезжаю в горные районы Хоккайдо: там я основал школу для мальчиков, где учу их искусству выживания.

— Как вы предполагаете: может ли кто-то из японских солдат и сейчас скрываться в глубине джунглей, не зная, что кончилась Вторая мировая война?
Хиро Онода (3 фотографии), photo:3
— Возможно, ведь мой случай не был последним. В апреле 1980 года сдался капитан Фумио Накахира, который 36 лет прятался в горах филиппинского острова Миндоро. Не исключено, что в лесах остался кто-то ещё…

— Но если бы майор Танигучи не отменил свой приказ… вы воевали бы до сих пор?

— Да.

 

…

В ФЕВРАЛЕ 1942 года маршал Жуков писал, что партизаны Белоруссии и Украины продолжают натыкаться в лесу на склады оружия, которые охраняют одинокие советские солдаты. «Их поставили на охрану командиры за один день до начала войны или через неделю после ее начала — в конце июня. Потом о них забыли, но они не ушли с поста, ожидая разводящего или начальника караула. Одного из таких часовых пришлось ранить в плечо — иначе он не подпускал людей к складу». Летом 1943 года капитан Иоганн Вестман в Брестской крепости писал в дневнике: «Иногда ночью нас обстреливают русские, которые прячутся в казематах крепости. Говорят, их не больше пяти человек, но мы не можем их найти. Как им удается жить там два года без воды и питья? Я этого не знаю».