***
Перед Собором Парижской Богоматери:
Я расставил свои работы, и уже приготовился дописывать собор, как вдруг, ни с того ни с сего, мне стало плохо: я опустился на стул, и из моих глаз потекли слёзы. В этот миг я понял, что видения не заставят себя ждать, и просто замер:
…комната, свет еле-еле пробивается сквозь шторы…светящийся экран телефона…ком в горле…нарастающее чувство чего-то очень странного и необыкновенного…что-то давит изнутри на глаза…чувство счастья перемешанного с чувством непонимания…
…маленький только что родившийся ребёнок…тишина…и вдруг его крик, такой пронзительный…а затем копошение…врачи…женщина…пустота…
Слёзы текли рекой, футболка мгновенно стала мокрой, я пытался смахнуть их с лица, но они только размазывались, спутывая две ранее ровно прочерченные дорожки. Я на миг отвлёкся от видений, но затем вернулся обратно:
…улица…другая…множество улиц, сменяющих друг друга…и шаги…быстрые шаги…и этот звук…звук приближающихся шагов…
Я слышу их, они уже совсем рядом… и резкая боль...и темнота в глазах…
- Вот я и нашёл тебя, самозванец! – сказал Том, потирая кулак, и презрительно посмотрел на фигуру мальчишки, лежащего возле его ног и скрючившегося от его точного удара в челюсть. - Боже, ты аж прослезился…сосунок…
Том наклонился над ним и ужаснулся пронизывающей мокроте его футболки.
- Ой, я надеюсь это не кровь?! – опомнившись, сказал Том и, присев рядом, стал ощупывать грудь Жоэля.
Он провёл по его футболке и, отняв ладонь, посмотрел на неё – это не кровь, это что-то очень похожее на воду или???
- Господи, да что со мной?! – с каждым прикосновением Том проникался к этому художнику всё больше и больше. Он уже не казался ему врагом.
Том не понимал своих ощущений, но и не мог отнять руку от его груди:
- Я надеюсь, … надеюсь, что не убил этого мальчика??? - испуганно произнёс Том и, прильнув к его груди, стал вслушиваться в биение его сердца. - Фух, - удовлетворённо выдохнул Том, - жив!
Жоэль пришёл в себя и приоткрыл глаза. Том заботливо приподнял его под руки и усадил на стул, а сам присел рядом и заглянул в его заплаканные, но такие до боли знакомые глаза:
- С тобой всё в порядке??? – произнёс Том.
- Не знаю, – ответил непонимающе Жоэль.
Жоэль не мог понять: что же произошло с ним?! Пол лица онемело от боли, зубы, будто вставные, но болели так, что лицо периодически продёргивало судорогой. Том сидел рядом и ощупывал его руку, на которую приземлился Жоэль.
- Прости меня…- неожиданно очень тихо произнёс Том.
Жоэль попытался отстраниться от Тома, и, дёрнувшись, чуть не упал со стула. Том придержал его за руку:
- Ты что? Я невраг тебе…я просто запутался…
- А я..я.. – начал было Жоэль, но затем резко замолчал… Он всё ещё ничего не понимал, он понимал лишь то, что эту резкую боль, пронзившую его челюсть, вызвал этот странный мальчишка с дредами, которого он уже раньше видел. Но за что???
***
- Ты можешь назвать меня кем угодно – безумцем, спятившим, сумасшедшим, умалишённым, психопатом… просто ненормальным…я не буду отрицать ни-че-го, - начал Том, всё ещё держа Жоэля за руку. – Я просто запутался…очень запутался и мне…мне страшно.
Том встал и, не отпуская Жоэля, подошёл к портрету.
- Я тогда увидел что-то невероятное. Я не верю во всю эту чушь с потусторонним миром, но я ничего не могу понять. Мне страшно ещё раз увидеть те видения, но я очень этого хочу… хочу, чтобы наконец разобраться… Помоги мне, - свободной рукой он взял рисунок за один край, а Жоэль взялся за другой. Том сосредоточился на портрете, и постепенно она будто засосала его внутрь:
… вспышки света…музыка…сцена…Билл…ОН поёт…всё прекрасно…но вдруг свет гаснет…ЕМУ становится плохо, и кто-то, подхватив ЕГО под руки, выносит ЕГО за кулисы…темнота и ноющая боль в груди… зал негодует... просят Билла выйти на сцену…все кроме Билла здесь…стоят и не могут ничего понять, не могут ничего сделать…будто застыли, …потерялись во времени, …забыли где находятся, …забыли кто они есть…очень жутко и страшно…Ничего не происходит…общий непрекращающийся ещё секунду назад гул резко перерастает в давящую тишину…и вдруг на сцене появляется он…он подходит к микрофону…и начинает петь…я всматриваюсь в него, но совсем не узнаю его…тёмно-русые волосы, собраны в хвост…и эта улыбка…ведь мы поём «забытых детей»?!...почему он улыбается?!... зал в оцепенении безмолвствует… он поворачивается ко мне и смотрит мне прямо в глаза…и улыбается, он уже смеётся во весь голос…
Том вдруг пришёл в себя и уставился на Жоэля:
- Ты мне можешь всё это объяснить? Что всё это значит?
- Я? – Жоэль искренне удивился вопросу Тома. - Я даже не знаю, что сказать…
- Скажи хоть что-то!
- …гм…мне говорили, что я обладаю необъяснимой способностью передавать внутренние переживания человека, изображённого на портрете, … его слабости и ... будущие изменения его судьбы…
- О каких изменениях судьбы ты говоришь? И при чём здесь я? – Том требовательно посмотрел на Жоэля.
Жоэль замялся, он сам ничего не понимал, хотя каким-то странным образом именно сейчас увидел обрывки видений дредастого парня. Быть может, они передались ему, потому что они держались за руки, но почему тогда он говорит, что на портрете не он???
- Я сам ничего не понимаю, - боязливо ответил Жоэль. – Если на картине не ты, и я прекрасно это вижу, то тогда кто?
- А ты ещё не догадался? – с издёвкой спросил Том.
- …нет… - протянул Жоэль. – Я думал, что я рисовал себя… - опасаясь насмешки, произнёс Жоэль. – Но я не вижу видений,… я настраивался,…но ничего не вышло, - очень расстроено продолжил он.
Жоэль не стал говорить Тому, что минуту назад увидел его видения, он упомянул лишь о том, что тогда утром после странной ночи, он не смог проникнуть в картину…
В это время на другом конце Парижа:
- Боже, Том, почему ты не сказал МНЕ??? Почему??? Ведь Я же твой брат…Я всегда доверял тебе, делился самым сокровенным, а ты…Почему ты не сообщил МНЕ такую новость до прибытия сюда… в Париж?…Ты знал и прятал эту тайну в себе всё это время…Зачем??? Да, Я чувствительный, очень ранимый, впечатлительный, но ты … ты же мог, мог преподнести эту новость так, чтобы Я был спокоен и не волновался… Да и вообще – мы бы вместе нашли его…Почему ты ничего не сказал??? … И почему мама пишет об агрессии? Что он тебе сделал? … И пугаю не Я тебя – нет…пугаешь МЕНЯ ты! Ты пугаешь МЕНЯ странными высказываниями и странным поведением! Для чего Я должен был остаться здесь?... в номере?...без тебя?…
***
- Не знаю, почему ты скрыл от МЕНЯ это, но Я разберусь! – сказал Билл и, хлопнув дверью, вышел из номера.
ОН шёл на площадь Тертр, туда, где ОН впервые увидел этого мальчика-художника, так похожего на НЕГО. Ещё читая сообщение матери о том, что их брат в Париже, в ЕГО памяти сразу всплыл образ мальчика, рисовавшего Базилику Сакре-Кёр:
- Не помню, почему Я вдруг обратил на него своё внимание?! Ах, да…эта манера письма и …его руки…
ОН вспомнил, как, проходя мимо него, случайно остановился плененный увиденным образом Базилики Сакре-Кёр, перенесённым на лист бумаги. ЕГО поразила манера передачи цвета обычным карандашом и то, что именно так ОН хотел бы рисовать:
- Да, именно так…
Иногда ОН делал карандашные наброски, но в основном это были образы сценических костюмов, которые никогда не воплотились бы в реальности, и которым не суждено было бы увидеть полные залы восторженной публики. ОН делал это для себя, ОН рисовал эскизы и забывал об их существовании, потому что они казались ЕМУ уж очень несовременными, а сейчас ОН понял, ОН открыл для себя то, что ОН тоже хотел бы вот так, … вот так просто и свободно стоять на улице посреди Парижа и рисовать здания, ведь их несовременность завораживает своей незаурядностью и таинственностью, и притягивает души тех, кому не хватает нынешней красоты жизни.… ОН скользил глазами по полотку картины и случайно споткнулся взглядом о его руку.… ОН вспомнил, что всматривался в его руки, так похожие на СВОИ, а затем в его нежные кисти и в его нежные длинные пальцы, такие же, как СВОИ. ОН вспомнил, что, найдя сходства в руках и пальцах, ОН как одержимый стал судорожно глазами искать сходства ещё в чём-нибудь. ЕГО взгляд, покинув руки художника, переключился на рассматривание такой родной головы, а потом такой до боли знакомой шеи.
- МНЕ стало жутко, и Я обратил всё это в сон, в игру воображения, в нелепую насмешку…Я поспешил ретироваться, растворившись в группе туристов…Я ничего не сказал тогда Тому…
- Жоэль, ты чего с собой сделал? – какой-то человек попытался одёрнуть Билла за рукав куртки. – Ты с ума сошёл?! Что это за макияж? Ужас! Хорошо, что твоя мать София не дожила до этого момента…
Укоризненный голос вырвал ЕГО из ЕГО мысленных рассуждений, вероломно вторгнувшись своими расспросами прямо в мозг. Вопросы будоражили ЕГО, не давая покоя. ОН обернулся, но никого не было рядом:
- Жоэль?! Какое странное имя для мальчика? .. Значит его зовут Жоэль…
В это время на другом конце Парижа:
- Я, наверное, пойду… - произнёс Жоэль, торопливо собирая свои картины.
- Но … но почему? Ты должен помочь мне???... – Том опешил, понимая, что останется вот здесь сейчас с этой неразгаданностью. – И что мне с этим делать? Ты не можешь меня вот так вот бросить с моими видениями наедине!
- Но я не могу ничем помочь… - как-то очень спокойно ответил Жоэль. - Я могу лишь продать портрет, но… позже… - сказал Жоэль, перекинув сумку с рисунками через плечо.
- Да? И что мне это даст? Я ещё раз посмотрю свои видения??? Да они снятся мне каждую ночь, не давая покоя… - негодовал Том, но, вдруг спохватившись, добавил, - А почему позже, а не сейчас?
- нуу…, - промямлил Жоэль, - …мне он ещё нужен, - неуверенно произнёс он и поспешил удалиться.
Том не успел ничего сказать, не успел ничего сделать, да и смысл??? Ведь как подумал Том - Жоэль ничем не сможет ему помочь...
***
- Здесь его нет, - сказал Билл, ещё раз оглядев площадь Тертр. - Вы не видели Жоэля? - спросил он первого попавшегося художника.
Билл поднял воротник куртки так, что были видны только лишь его глаза.
- Нет, но … - художник смутился, но тут же добавил, - А зачем он Вам?...Вы не первый кто его ищет??? … Да, и что мог натворить этот славный мальчик?
Билл не нашёлся, что ответить, и всё ещё смотрел на художника неподдельно открытым взглядом СВОИХ зелёно-карих глаз, в ожидании помощи…
ЕГО глаза были настолько искренни в своей мольбе, что художник растаял и продолжил:
- Он может быть на острове Ситэ….там, где находится самый главный готический собор Парижа…
Билл лишь кивнул в благодарность и потерялся из виду.
ОН шёл очень быстро, пересекая улицы, пронизывающие Париж, маневрируя между вальяжно прогуливающимися прохожими, между лотошниками, собирающими остатки некупленного улова, между посетителями маленьких кофеен и закусочных, расположившимися за уличными столиками в ожидании кушаний…
Солнце уже было очень высоко.… Оно обжигало каждого, не ожидая, когда тот спрячется от него под козырёк магазина или нацепит тёмные очки, будто игнорируя его присутствие.… Оно словно выдворило ветер с этих улиц, проникнув в каждый даже самый укромный уголок, тем самым насаждая своё господство.
Париж млел от присутствия солнца, купаясь в его пронзительно-обжигающих лучах и не возражая против его иногда неловких поглаживаний.
ЕМУ было жарко, но куртка была единственным спасением от навязчивых взглядов и навязчивых рук… Капельки пота, выступили испариной на ЕГО красивом лице,…чёлка прилипла ко лбу…
- И почему Я не смыл этот грим, ведь концерт только вечером…
ОН уже почти дошёл до острова Ситэ, ОН уже видел Собор, величественно возвышающийся над рекой Сена, как вдруг ЕГО глаза, наткнулись на такие же глаза зелёно-карего цвета…ЕГО пронзило словно стрелой, внезапно попавшей прямо в сердце…ОН застыл на мгновение, пытаясь осознать происходящее…а глаза продолжали смотреть на НЕГО…Они смотрели на НЕГО сначала с удивлением, а затем, буквально впитав ЕГО образ, как фото-картинку, через секунду, стали вдруг очень едкими и злобными…
- Жо-эль? – неуверенно и словно по слогам произнёс Билл.
Но глаза не ответили, они лишь въедались в ЕГО лицо точно тысячи разъярённых пчёл …
они жалили, не касаясь… ОН поморщился, словно ощутив это всё наяву, и зарылся ещё глубже в ворот куртки… Пряди волос с затылка упали на щёки, окончательно закрывая обзор… Спустя минуту ОН приоткрыл один глаз, дабы удостовериться, что опасность миновала…Но не тут-то было: «едкие» глаза, подобравшись почти вплотную к ЕГО носу и заглянув сквозь заросли волос, будто проникли в самое нутро, в самую сущность Билла, вынуждая ЕГО почувствовать СВОЮ ничтожность,… они будто заставляли ЕГО извиниться за то, что ОН – Билл существует…
Билл отмахнулся от навязчивых глаз как от назойливых насекомых…
- Да, - вдруг сказали глаза, отвечая на ранее поставленный вопрос, - и ЭТО НЕСАМОЕ СТРАШНОЕ…. – добавили они, чеканя каждое слово, словно вынося приговор…
Билл застыл от леденящих душу слов и зажмурился будто отгородившись от них…ОН застыл от непонимания, а когда открыл глаза - «жестокие» глаза покинули ЕГО душу, оставив в ней неприятный осадок…
В это время перед Собором Парижской Богоматери:
- Да, вот я - идиот! И что я так взъелся на это невинное создание?! Он такой беззащитный, такой беспомощный? У него, наверное, нелёгкая жизнь, раз он вынужден зарабатывать, рисуя картины на улице…
Том, сменив ещё недавний гнев на милость к этому мальчику Жоэлю, обвинял себя в чёрствости и жестокосердии. Он уже едва ли не рвал дреды на своей голове, как вдруг увидел брата, быстрыми шагами приближающегося к нему.
Билл подлетел к нему, словно вихрь, чуть не сбив Тома с ног:
- Том, - обратился ОН очень жестко. - Что случилось? Почему ты здесь?
ОН надеялся, что Том всё расскажет ЕМУ, ОН не хотел начинать разговор сам, чтобы не обидеть и не обвинить ненароком СВОЕГО брата… ОН задал вопрос, а перед лицом всё также отчётливо вырисовывались «едкие» глаза Жоэля…
- …я и сам у ТЕБЯ хотел спросить это, - сконфужено ответил Том, словно уличённый в какой-то нечестности. – Я просто гуляю, - неловко добавил он. – А ты? – Том спешно задал вопрос, тем самым лишая Билла возможности задать СВОЙ вопрос Тому.
- Ну… ты знаешь, - Билл наигранно растягивал слова, - мне надоело сидеть в номере и ждать тебя…
- ..но я … я уже спешу … домой … к тебе, - произнёс Том, наконец собрав мысли.
- Да, ведь скоро концерт, а ты ещё совсем не собран, - как-то глупо произнёс Билл как будто Тому, как и ему нужно было много времени, чтобы собраться.
Они молча пошли к отелю, не замечая прохожих, не замечая палящего солнца, не замечая….ничего… Они шли и вслушивались каждый в свою совесть, ведь каждый думал о том: Почему он не скажет брату о произошедшем?!... Каждый нёс свою тайну… Каждый нёс свою боль… Каждый прятал свои чувства…от самого родного и близкого человека на свете…от своего брата… Иногда, буквально на долю секунды, один из них поднимал глаза на другого, вкрадчиво всматриваясь в душу и пытаясь нащупать ответ на вопрос: А знает ли он о Жоэле? .. но затем стремительно опускал взгляд, боясь утвердительного ответа…
Каждый шёл и думал о том, что же делать ему с этой тайной?... как поступить? … какой момент выбрать для рассказа? … для того, чтобы поделиться своими переживаниями, разрывающими душу? … какие слова подобрать, чтобы сказать наконец об этом?... и каждый решил…решил для себя… решил за себя и решил за брата, что сегодня…после концерта он озвучит свою тайну, поделится своими эмоциями и переживаниями по этому поводу, поделиться своей болью или радостью, и они совместно решат, что с этим всем делать…