Для меня всегда Александрийский театр казался оплотом классического театра. Сильна труппа актеров, красивые декорации, исторически точные костюме, каждый спектакль — бережное отношение к автору и интересный, оригинальный режиссерский взгляд. Просмотр спектакля «Укрощение строптивой» по одноимённой пьесе Шекспира существенно изменила моё суждение об Александрийском театре. Я увидел смелый спектакль-эксперимент режиссера Оскараса Коршуноваса. Начало напоминает студенческую постановку, затем смешение стилей от авангарда до театрального модерна, и лишь финальные сцены в степененном. академическом стиле, которые дают зрителю остыть от бури эмоций, музыки царящих на всем протяжении спектакля.
Начало очень неожиданное, действие начинается изнутри зала. Вводит зрителей в спектакль медник Слай. Это второстепенный персонаж, порой забываемый режиссерами, становится посредником между зрителями и актерами. В течение всего действие не периодически возникает вопрос, а происходит ли сюжет наяву? Может все что творится на сцене лишь грезы Слая его фантазия? Другим важным лицом становится Лорд. Руководитель труппы актёров, разыгрывающий сие представление. И если само действие грезы Слая, то Лорд тот человек, воплощающий их в жизнь. Загадки, сплошные загадки. Когда раскрылся занавес, я слегка насторожился. Не уж-то я в Александрийском театре? Декорации — фантазия художника сюрреалиста. Скульптуры, лестницы, ведущие непонятно куда, инструменты, бюсты известных людей. А артисты играют манекенами. Как в кукольном театре. Неожиданно. Вскоре они бросают манекены и начинают играть уже сами, но без всяких костюмов. Зрителю предлагают самим в воображении дорисовать средневековую одежду. Главный герой, естественно, Петруччо. Он случайно оказался в Падуи. В городе он встречает своего друга Гортезио. Тот околдован красою Бьянки, младшей дочери знатного дворянина. Но ее отец на отдаст младшую дочку, пока не выйдет замуж старшая Катарина. Катарина — это ураган, строптивый, непокрытый, своенравный. Ее и следует укротить Петруччо. И он приступает к делу. Я видел Петруччо в исполнении Игоря Лагутина актёра Московского Театра сатиры. Тот Петруччо, лихой рубаха парень, не особо отягощенный моральными нормами, но очень обаятельный. Петруччо в исполнение Дмитрия Лысенкова — циничный психолог, расчетливый и немного высокомерный. Он не склонен к романтике, он реалист и практик. Сразу после венчания уводит Катарину в свое поместье. Там по указке хозяин стоит хаос. При чем это не типичный холостяцкий беспорядок, а хаос спланированный, расчетливый. На сцене появляются футуристические декорации. Кон без головы, клетка и даже гроб, куда Петруччо укладывает поспать Катарину. Что он только не дает, чтобы обуздать её бурный нрав. Мрет голодом, читает постоянно нравоучения, отказывает в супружеских обязанностях. Ссылаясь на пост. Сначала кажется, что он издевается, но на деле он освобождает ее от той черствой, колючей оболочке. В которая она себя заключила. Ее даже жалко. А как она пыталась ради обеда соблазнить слугу Петруччо, верного Грумео! Смешно, пикантно и и даже немного эротично. Но тот не поддался. В конце своеобразная терапия Петруччо помогает. Но не только Катарина становится мягче и ласковее. И сам молодой человек показывает, что и ему чувства не чужды. Он уже нежен в сценка со встречей пожилого путника так просто семейная идиллия! Момент перерождения Катарины. Сцена, когда ее резкие движения приобретают грациозность, мягкость, волосы ниспадают на плечи, а голос становится таким мягким и теплым, пожалуй одна из самых красивых и зрелищных в спектакле. Режиссер так сконцентрировался на линии Петруччо Катарина, что борьба за сердце Бьянки уходит на второй план. А там побеждает молодой Лученцио. А помогают ему его слуги Транио и Бьондело. Транио в исполнении Андрея Шимко — будто Фигаро в одежде господина. Он успевает везде и всюду. А его пасы порой взрывают зал так, что на мгновения становится не слышно актеров. Бьондело (Степан Балакшин) превращается волей режиссера в кота. Он вестник, наблюдатель, иногда скептик. Но как истинный кот всегда рядом. Но старается быть заметным только эпизодически.
Ближе к концу спектакль сбавляет накал сюжета. Уже разрешилось. Каждый кто хотел, нашел себе пару. Все примирились и теперь все вместе сидят и попивают вино. Последний слова Катарины как эпилог всего спектакля. Наконец актеры переоделись в настоящие исторически костюмы. Режиссер таким образом дает понять, что эксперименты с классикой — дело интересное, но всему надо знать меру. И в последней сцене вновь появятся чуть позабытый Слай. Он возникает из-под плаща Катарины, будто тоже рождается вновь. И он изменился за время спектакля, хоть и не принимая нем активного участия. С него началось и им закончилось. Занавес!
Я специально выбрал из репертуара «укрощение строптивой», чтобы сравнить постановку с аналогичной в исполнении Московского театра Комедии которую видел так же недавно в Москве. Московская понравилась больше. В петербургском больше загадочности аллегорий, каких посылов куда-то за грани пьесы. Но обе версии очень интересны, смешны и поучительны. А какую смотреть — вопрос вкуса, времени и возможности.
О спектакле Московского Театра Сатиры
http://www.liveinternet.ru/users/mihmih/post145816136/
Фотографии спектакля