…- Зачем ты это делаешь? – он сидел на мятых простынях, опустив голову так, что иссиня-черные пряди свесились на лицо. Быстрым, резким движением она одернула пыльный занавес. Холодный лунный свет заполнил всю крохотную комнатушку. Она почти прижалась к стеклу, не отвечая на его вопрос, будто бы потонувший в ночной тишине. Царившее в тот момент безмолвие нарушало только их размеренное дыхание. Разгоряченные сердца, наконец, усмиряли свой бешеный бег. О том, что произошло между ними совсем недавно, напоминало только измятое постельное белье да раскиданная повсюду одежда.

Исподлобья взглянув на нее, он невольно залюбовался совершенной плавностью линий молодого девичьего тела. Серебристый свет, падая на ее загорелые руки, плечи, бедра, придавал им неповторимый оттенок. Ее тело сейчас как будто сливалось с природой, освещенными матовым свечением деревьями, чьи голые ветви сплетались в устрашающем танце. На мгновение она показалась ему призрачной нимфой, пронзенной невидимыми лучами матово-яркого диска, царившего в ночном небе. Непреодолимо хотелось протянуть руку, прикоснуться к неясному ночному видению…

Словно угадав его желание, она повернулась к нему, гордая и прекрасная в осознании собственной красоты. Глубокие глаукопидные глаза смотрели на него, неотвратимо притягивая странной, дремлющей в ней страстной силой. Вид молодого сильного тела, достойного быть запечатленным в вечности самым искусным мастером, завораживал, не отпускал. Хотелось остановить это мгновение, остановить ее быстрые, стремительные шаги и продолжить пожирать глазами божественность, отчего-то живущую на земле…

- Неужели не успел наглядеться? – их глаза встретились. Он вытянул руку, стремясь приблизить ее к себе, но она пресекла его движение резким кивком головы. Он грустно усмехнулся и, расправив плечи, произнес:

- А ты против? – она улыбнулась, обнажив жемчужные зубки, и, приблизившись к нему, примостилась у изголовья кровати, положив голову ему на колени.

Он играл пальцами с крутыми завитками темно-каштановых волос, любуясь ее точеным профилем. Тихо вздыхая, она смотрела на усыпанное ярчайшими звездами небо, слегка царапая маленькими коготками его бедро. Он тихо произнес ее имя. Она подняла голову и посмотрела на него, всем своим видов призывая его спросить то, что он столько раз не решался узнать… Правда его хватило лишь на одно короткое слово:

- Зачем?..

Ему не нужно было ничего объяснять, продолжать фразу. Она поняла все, что он хотел спросить. Поднявшись с пола, она вновь подошла к окну и настежь открыла створки. Мягкий, легкий ветерок проник в комнату, внося в нее частичку ночной прохлады. Она томно потянулась, подставляя свое тело под прохладные струи. Он встал с постели, не спеша шел к ней, не отводя глаз от великолепной, будто бы отлитой из бронзы спины. Она повернулась голову и улыбнулась ему спокойной, томной улыбкой. Сильные мужские руки обвили ее хрупкие плечи, губы прикоснулись к теплой щеке. Она зажмурилась от приятных ощущений, вызванных всего одним его прикосновением. Он словно забыл о своем вопрос, забыл о том, что столько его гложило, только лишь вновь ощутив мягкость бархатистой кожи, почувствовав пшеничный аромат ее волос. Но она прекрасно осознавала, что он ждет ответа, что этой ночью он так или иначе его получит. И будет лучше всем, если она поведает ему все добровольно, не заставляя его прибегнуть к крайним мерам… Вздохнув, она немного отпрянула от него, давая понять, что сейчас разговор затронет ту тему, о которой им обоим было неприятно говорить. Она стояла, повернувшись к нему вполоборота, не замечая, что ветер стал набирать скорость, и что солнце потихоньку начинало всходить, освещая ярко-алым цветом горизонт.

- Ты ведь прекрасно осознаешь все сам, зачем в таком случае спрашивать? – ее взгляд был напряженным, она не желала затягивать этот разговор. Он видел ее состояние, но отступать уже не мог. Необходимо было, наконец, выяснить все до конца…

- Ты по-моему тоже прекрасно все осознаешь. В том числе и то, зачем я здесь.

Она обернулась, посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть хоть намек на то, что он может передумать. Но холодный отсвет стальных окаемок угольно-черных зрачков говорил лишь о том, что он больше не отступиться. Выяснит все, что должно.

- Хорошо. Хочешь все узнать – узнаешь. Только у меня есть свое условие… - в его глазах блеснул недобрый огонек, меньше всего ему сейчас хотелось идти на уступки. Но, поразмыслив мгновение, он сдержанно кивнул. Тяжело вздохнув, она продолжила. – Я не хочу слышать никаких вопросов, мнений и тем более упреков с твоей стороны. Ты услышишь все, что хочешь услышать. Но это не моя исповедь, поэтому оставь все слова при себе. И запомни: рассказав тебе все, я тотчас уйду. Знаю, ты не собирался меня держать. Просто хочу внести ясность, дабы убить в тебе любые стремления остановить меня. Надеюсь, мы договорились?

Он усмехнулся:

- Хорош договор, ничего не скажешь… То есть в обмен на правду я должен лишиться тебя?

Темная бровь взметнулась вверх, чувственные губы скривились в странном и устрашающем подобии ведьминой улыбки:

- Неужели ты меня приобретал? Лишиться можно лишь того, что принадлежит тебе. Не думаю, что я отношусь к числу добытых тобою трофеев, или же нет? – он нахмурился и отвернулся от нее, не в силах что-либо ответить. Она убрала его руки со своих плеч и, в последний раз взглянув на него, начала свой рассказ. Чем больше слов было произнесено ею, тем больше он жалел, что решился задать свой вопрос. Она говорила тихим, полным равнодушия голосом, не обращая ни на что внимания. Лишь наблюдала за неотступно восходящим солнцем, залившим спокойным и не столь ярким сиянием весь холм. Вскоре ее рассказ закончился. Убрав со лба сбившуюся длинную прядь, она собрала свою одежду и начала одеваться. За все это время она ни разу не взглянула на него. Отыскав, наконец, кинжал, она закрыла ставни и занавесила шторы, вновь погрузив комнату в полумрак. Он не находил слов, которые мог бы сказать ей, чтобы остановить, не дать уйти сейчас, остаться с ним еще на мгновение, равное вечности…

Уже стоя в дверях, она обернулась и, пристально вглядываясь в каждую черту его лица, словно стараясь навсегда запечатлеть их в своей памяти, произнесла мягким, бархатным голосом:

- Сделай то, что тебе должно и велено. Не думай ни о ком. Каждому суждено когда-нибудь умереть. Пусть и от твоей руки. Только прошу тебя, не бездействуй. Сейчас это равноценно смерти.

Он был уже почти одет, осталось только надеть рубашку. Посмотрев ей в глаза, он холодно спросил:

- Что же ты будешь делать сейчас? Неужели надеешься справиться со всем в одиночку?

Она таинственно улыбнулась и, уже перейдя порог, ответила:

- Чем черт не шутит…

 

 

Ыыы
Даже не знаю, что это.
Хотя в принципе есть возможность впихнуть это кое-куда....