Вечером было тихо. Нет не снаружи. Там как раз были слышны какие-то звуки: шорохи машин, проезжающих по мокрому асфальту, где-то негромко бурчал телевизор и еще какой-то непрекращающийся шум. Вроде как от дождя, но, на самом деле, это, наверное, от дороги, находящейся где-то там, за домами.
Тихо было внутри. Вот здесь как раз и не было слышно ни шорохов, ни стуков. Никакого шума. Ни поскрипывания работающих полушарий, ни мыслей, проносящихся словно вздохи, ни стука разбираемой проблемы, перебрасываемой с одной чаши весов на другую. Только тяжелая, гнетущая тишина. И сама она, кажется, была несколько подавлена этим своим одиночным пребыванием в пустой голове.
Голова же, отделавшись от всех проблем, тихо покоилась на плечах. И, возможно, именно из-за тишины внутри ей несколько докучали внешние звуки. Но, впрочем, даже они не очень-то отвлекали. Шея радовалась, что ей не нужно постоянно удовлетворять любопытсво головы, поворачивая оную то в одну, то в другую сторону. Ее вполне устраивала соединительная роль с плечами. Плечи, откинувшись на подушку, отдыхали, разливая покой по всему телу. Само же тело возлежало на диване, не удосуживаясь сделать ни малейшего движения, не тратя ни одного джоуля энергии даже на мысли.

пс: вот это я нашла у ся в старой тетрадке еще со школьных времен. лет 10-12 прошло )))