В любви две стороны.

Название: В любви две стороны
Автор: Nata Kadzutaka
Фандом: Yami no Matsuei
Пейринг: Muraki/Tsuzuki
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, songfic «Не дали» Butch
Категория: slash
Summary: в любви две стороны… одной, увы, не дали…
Disclaimer: взяла поиграть… эх! И только поиграть.
От автора: долго выбирала фандом. Сначала на ум пришли паники, потом кроссовер из них и токов, а потом… потом до меня дошло, что к этой песне как нельзя лучше подойдет пейринг Мураки/Тсузуки
Предупреждение: гомосексуализм. И вроде все…

Целоваться – это сложно:
Все взорвется изнутри.
Все, что мы друг с другом можем
Максимум – поговорить.

Снег. За окном снег.
Кафе. Пахнет свежим кофе и выпечками.
Двое молодых мужчин. Один весь в белом, нервно курит, изредка посматривая в окно. Второй темноволосый, а блеск аметистовых глаз видно издалека. На нем небрежно застегнутый темный костюм и развязанный галстук.
-Мураки…
-Что, Тсузуки-сан? – Мураки не сводит глаз от напряженного лица шинигами. Тот отводит взгляд в сторону и передергивает плечами.
-Почему вот так? Почему мы должны враждовать? Почему я должен тебя ненавидеть, почему ты должен всего лишь ХОТЕТЬ меня? Почему?
-Потому что такова жизнь, Тсузуки-сан… - Мураки пожимает плечами и, откинувшись на маленьком диванчике, снова закуривает. Шинигами не унимается.
-Почему я не могу любить тебя, Мураки? Почему я не могу подойти и обнять тебя, вдыхать твой запах, поцеловать в конце то концов!?
-Канон, чтоб его… - фыркает через зубы Кадзутака, глядя в окно. – Потому что мы враги. Ты должен меня ненавидеть – я убил Хисоку…
-А если Хисока мне безразличен?
-Я пытался убить тебя.
-Если мне души не жалко отдать, лишь бы ты был просто рядом?
-Ложь.
-А если нет?
-А если да?
Тсузуки отводит взгляд в сторону. Больно говорить об этом, об этой ненависти. Он не верит, что они просто столкнулись в этом кафе. Будто судьбой предначертано, будто Богом вычислен разговор по душам…
И самому непонятно, что в душе творится. И когда его рядом нет – свободно, но больно. Когда он рядом – радостно, но вместе с тем же все равно больно. Такая боль бывает в душе, когда видишь то, чем никогда не сможешь обладать. Ни-ког-да…
За окном снег. Мураки хмурится сильнее, разглядывая его танец.
-Ненавижу снег.
-Почему?
-Боюсь выйти однажды на улицу и пропасть, - нервный смешок через зубы. Руки снова тянутся к пачке сигарет. Что, довели тебя, невозмутимый доктор? Довели эти шальные аметистовые глаза? Разбудили в душе чувства, ранее не опознанные? Мраки в душе у Мураки… Кошмар.
Побыстрее бы уйти. Уйти из этого кафе, из уюта, чтобы охладить мысли, заледенеть.
-Ты куда?
-На улицу.
-Я с тобой.
Не вопрос. Утверждение.

Кто сказал, равны?
Мы не равны,
И как всегда
В любви две стороны.
Две стороны…
Одной не да…


Снег. Этот долбаный снег падает на волосы.
Мураки невозмутим, лишь сигарета выдает его нервозность – 7 сигарета за эти полчаса. Тсузуки искоса посматривает на него. Но голова опущена вниз, он чаще смотрит на свои ботинки, утопающие в белой пушистой массе.
Он Шинигами. Бог Смерти. Шинигами не могут любить и влюбляться в смертных. Так почему же он всегда нарушает правила? Почему?
А Мураки… Мураки чертовски везучий человек. Ему везет все время – он смог выжить даже после пожара в подземной лаборатории и удара скальпелем между ребер. Между девятым и десятым ребром. Больно, но легкие были задеты совсем чуть-чуть. Не страшно. Страшнее был огонь. Хотя, кто осмелится сказать, что этот странный доктор хоть раз испугался в своих авантюрах?
Но самое обидное состоит в том, что они разные. Им даже не о чем поговорить. Мураки вырос в богатом доме, его можно было бы назвать избалованным, если бы это не было неправдой. А Тсузуки был изгоем. Какое уж тут понимание.
Боль.
Только боль.
И обида.
Неравенство и отличия.
Мураки весь белый, а душа черна до невозможия. Хотя, кто его знает.
А Тсузуки всегда в темных одеждах, помятый. А душа как у ребенка – страдает за каждого.
Разные…
Абсолютно.

Так отважно, так без дрожи
Взять случайно и обнять.
Все, что мы друг с другом можем
Максимум – потанцевать.

-Тсузуки-сан… Неужели ваши ботинки интереснее, чем мое общество? – насмешливый тон. Тсузуки вздрагивает, когда две руки обнимают его и поворачивают к себе лицом. Объятие получилось случайным, и Тсузуки надеется, что Мураки не заметил той дрожи, пробежавшей по его телу. Он пытается отвести взгляд, чтобы убийца не смог прочитать в глазах его мыслей – слишком явных, слишком понятных…
Мураки отпускает его. На губах чуть заметная улыбка, а глаза больные. Грустные, мертвые.
-Да, видимо, интереснее.
Он смотрит вперед. А впереди незамерзающее море. Снег тает, соприкасаясь с водой. Снег тает на ресницах, застывая дрожащими каплями. И сигареты мокнут, и курить противно. Запах табака резко ударяет в нос. Мураки недовольно смотрит на сигарету и отбрасывает ее в сторону.
-Ты знаешь, Тсузуки-сан… А твой напарник действительно умеет танцевать… - шепот, бьющий по сознанию гигантским молотом. Ревность такая сильная, что плакать хочется. Резко развернуть к себе лицом и прошептать, пытаясь сдержать эмоции, которые хотят чтобы он зарычал.
-А может я лучше?
Обнять за талию, показывая, кто здесь будет вести, перехватить ладонь и сплести пальцы замком.
-Тсузуки-сан, ты знаешь, я не бываю…пассивом, - усмешка на лице смотрится, как кривой разрез бритвой.
-Мы не сексом занимаемся…
-Я знаю. Просто Я никогда не бываю принимающей стороной – хоть в танце, хоть в постели.
-Все когда-то бывает впервые.
Усмешка перерастает в едва заметную улыбку.
«Мураки, ты хотя бы знаешь, как тебя идет улыбка?»
Плавный поворот. Снег кружится вокруг. Лицом к лицу, глаза в глаза.
«Тсузуки-сан, у тебя глаза красиво сияют…»
Прижать к себе сильнее, будто пытаясь почувствовать через слой одежды тепло чужого тела.
«Идеален, как скульптура работы Микеланджело…»
Обнимая за шею, невольно зарыться ладонью в темные волосы.
«Боже, какие мягкие... Шелк по сравнению с ними – жесткая тряпка»
Нагнуть над землей, заставляя все поменяться местами. Лишь небо да лицо Тсузуки перед глазами. Шинигами смотрит на лицо блондина и понимает его ненависть к снегу – реально, теряется он в нем, теряется… С его любовью выделяться из толпы, это сильно бьет по самолюбию.
«Падший ангел… Люцифер»
-Тсузуки-сан, ты долго меня будешь сравнивать со снегом?
Резко поднять, невольно сильно прижимая к себе. Мураки закрывает глаза, а губы кривятся в улыбке.

Кто сказал равны?
Мы не равны,
И как всегда
В любви две стороны.
Две стороны…
Одной не дали.

Снег падает на запрокинутое лицо, остужая, даря холод.
Ты глупец, Мураки, глупец.
Отрицать свою любовь – идиотизм высшей степени.
Такую любовь можно найти только один раз в жизни.
Так зачем? Зачем эта ложь?..
Шепот в пустоту. Снова сигарета, пусть мокнет, пусть противно дымит перед лицом, пусть…
Ведь рядом никого.
Лишь снег падает на волосы, на лицо, тает, соприкасаясь с пылающими скулами. Контраст. Необычно.
-Тсузуки-сан, знаешь, в нашей любви есть две стороны – одна любит, вторая нет. Ты не можешь меня любить. Ты можешь меня только ненавидеть. Потому что люблю тебя я…
Пустота не умеет отвечать. Она только молчит.
Интересно, как долго должен падать снег на ладони, чтобы совершенно заморозить душу и тело?
Вечно?