- Знаешь, Сэмми… Ты вчера спросил, почему я не остался переждать метель в городе… - Дин пронзительно посмотрел на брата – Я просто не мог там оставаться, зная, что ты здесь один… и тебе может что-то угрожать… Там, в городе, в баре я узнал, что был, буквально перед нашим приездом, еще один случай – тут, совсем недалеко, нашли последнюю жертву, местного рейнджера. И как только мне это рассказали, я сразу же бросился сюда… - старший устало прикрыл глаза – Сэмми, я так боялся… Представлял себе, что ты вышел подышать воздухом, или за дровами, и… А когда малышка заглохла, я решил идти пешком, но не успел даже отойти от машины, как проклятая тварь на меня набросилась…
Сэм, с расширившимися от ужаса глазами, обхватил ладонями лицо брата и заставил того посмотреть ему в глаза, а затем дотронулся до ссадины на лбу Дина и севшим, дрожащим голосом спросил:
- Это…она…он… сделал? – Сэм судорожно сглотнул и затаил дыхание.
- Нет, слава богу, нет – Дин ободряюще улыбнулся – вервольф успел только толкнуть меня, и я хорошенько приложился головой об Импалу и, если честно, сам не знаю, как оказался внутри, помню, что захлопнул дверцу у него перед самым носом, а потом… отключился…
- О, Дин! – Сэм с облегчением вздохнул, и притянув к себе лицо брата, нежно коснулся губами багрового рубца но его лбу, а затем обхватил руками и крепко-крепко прижал к себе – Дин, господи, я ведь чуть тебя не потерял…
- Ну, чуть-чуть не считается. Так что можешь отпустить меня, пока в моем теле еще осталась пара целых ребер – старший, с лукавой ухмылочкой, быстро поцеловал Сэма в самый кончик носа – Эй…! Ай…! Сэмми! Прекрати сейчас же…
Сэм, не разрывая медвежьих объятий, извернулся и подмял брата под себя.
- Сэмми… - полузадушено прохрипел Дин
- Что Сэмми? У Сэмми есть еще один вопрос к Великому Охотнику.
- И что же это за вопрос такой?
- А что это за симпатичный синий сверточек там, в пакете? – младший лукаво прищурился.
- О! Это подарок.
- И для кого же?
- Для Принцессы Из Лесной Избушки. Да ты ее наверное видел. – Дин ехидно хихикнул. – Она такая… такая… Метра под два ростом, с лохматыми рыжими патлами, а фигура… - шестьдесят–шестьдесят–шестьдесят – старший еле сдерживал смех.
- И где же я мог видеть такую красоту неописуемую? – Сэм притворно-задумчиво сдвинул брови
- В зеркале – Дин уже откровенно хохотал.
- Ну, как я посмотрю, тут кое-кто не хочет получить свой рождественский, ОСОБЕННЫЙ подарок! – Сэм с обиженным видом попытался слезть с Дина.
- Сэмми, неужели ты будешь так жесток и оставишь раненого героя без подарка? – жалобным тоном проскулил старший, всеми силами удерживая младшего на себе.
Сэм, украдкой с облегчением переведя дух и призвав на помощь всю свою смелость, победно улыбнулся:
- Ну, герою я, конечно, отказать не могу. Но сначала проверю, насколько серьезны его раны. – и тут же с головой исчез под одеялом.
Сэм, под одеялом, уткнулся лицом в грудь брата, ощущая родной запах, тепло и шелковистость кожи, пробуя языком солоноватый, ни с чем не сравнимый ее вкус. Нежно-нежно, едва касаясь, он начал водить кончиком языка, рисуя одному ему понятные символы, заставляя Дина прогибаться от наслаждения. Вслепую, сосредоточив все свои ощущения на кончике своего ищущего и требовательного языка, младший нашарил твердый бугорок соска брата, обхватил его губами, втянул, легонько, а затем и более настойчиво обвел его языком и некрепко прикусил – по телу старшего прошла волна судорожной дрожи и до Сэма донесся негромкий, но такой страстный стон-всхлип Дина. Страсть в голосе брата передалась Сэму, и он с еще большим вожделением набросился на второй сосок, вызвав у Дина новый всхлип. Насладившись грудью, младший Винчестер продолжил свое путешествие, спускаясь к животу, крепкому, накачанному, с рельефными кубиками пресса, чертя на нем влажные дорожки, ощущая под губами и руками дрожь старшего, его прерывистое, возбужденное дыхание. Возбуждение Дина кроме вздохов имело и более материальную и довольно-таки внушительную форму - под животом, а затем грудью Сэма член брата наливался все большей и большей силой, неистово вырываясь из оков застегнутых джинсов.
Удобно расположившись между ног Дина, Сэм неторопливо, смакуя сам процесс, начал расстегивать его джинсы, сначала пояс, а затем, медленно и аккуратно потянул за собачку молнии. Прорвав первый слой «брони», младший запустил пальцы под резинку и слегка приспустил диновы боксеры, из-под ткани показался треугольник темных курчавых волос, с уходящей куда-то вверх «тещиной дорожкой», не долго думая, Сэм порывисто зарылся туда носом, вдыхая пряный, мускусный, такой пьянящий аромат любимого, стараясь запечатлеть навечно в памяти все нюансы этого запаха, все тончайшие его нотки. А затем, стянув окончательно, мешающие предметы одежды, полностью обнажив тело возлюбленного, младший приблизил лицо к стоящему как кол и твердому как сталь члену брата, и как эскимо, как изысканнейшее лакомство облизал его по всей длине снизу вверх, от основания до багровой, налившейся кровью головки, вызвав новую волну дрожи и новый, еще более громкий и страстный стон Дина.
Плотоядно улыбнувшись Сэм продолжал свою сладкую пытку, захватив в плен своих губ мошонку старшего, перекатывая во рту сначала одно, потом другое, а потом и оба его яичка.
Теперь Дин стонал уже не преставая, слепо путаясь пальцами в шевелюре Сэма, откинув голову на подушке, постоянно облизывая враз пересохшие губы…
Оставив мошонку, Сэм переключил свое внимание на бедра партнера, прикусывая и тут же зализывая задней, наиболее шершавой частью языка чувствительную кожу внутренней их стороны, снова и снова возвращаясь к паху, но, не прикасаясь к увеличившемуся до невозможности члену. И, наконец, просунув руки под ягодицы Дина, сжав в ладонях их плотные, упругие полушария, Сэм приподнял бедра брата и скользнул языком вглубь, к заветному кольцу тесно сжатых мышц, круговыми движениями расслабляя их, проникая кончиком внутрь, даря старшему неведомое ранее наслаждение. Дин уже не стонал, он жалобно хныкал, повторяя заплетающимся языком:
- …Сэмми… О Сэмми… Пожалуйста, Сэмми… Я… Я больше не могу… Пожалуйста…О-о-ох…
Вняв мольбам, Сэм быстро, одним движением, заглотнул на всю длину подрагивающий член старшего. Хватило всего нескольких движений, и Дин бурно кончил, оглушая комнату громким криком:
- Сэмми!!!
И когда первые горячие струи солоноватой массы ударили в горло, Сэм, сам не выдержав перевозбуждения, со сдавленным стоном кончил прямо в штаны, чего с ним не происходило лет с четырнадцати, однако он не выпустил изо рта член брата и принял до капли всю его сперму, которой было так много, что она тонкой струйкой потекла из уголка рта по подбородку Сэма.
Когда прошла волна оргазма и братья вновь обрели способность двигаться, Дин притянул любимого к себе и нежно, страстно поцеловал, ощущая на губах брата свой собственный вкус, слизывая с его подбородка собственное семя, приглаживая ладонями его взъерошенные волосы, и повторял не переставая:
- Я люблю тебя Сэмми… Боже, как же я тебя люблю…
А потом они лежали, крепко обнявшись, медленно приходя в себя. Дин, запустив руку под футболку младшего, рассеянно, едва касаясь кончиками пальцев, нежно поглаживал его спину. Но постепенно его движения становились все более осмысленными и целенаправленными. И вот уже старший подмял под себя Сэма, неистово целуя, жадно гладя ладонями, расстегивая дрожащими пальцами пуговицы рубашки, резким рывком срывая футболку, покрывая бесчисленными поцелуями каждый миллиметр тела любимого, прикусывая, зализывая, снова целуя…
И вот уже Дин в ногах мелкого, стягивает носки, шершавым языком вылизывая его ступни, поочередно, нежно посасывая каждый его пальчик… И снова они неистово целуются… И снова старший опускается ниже, стягивая джинсы и белье младшего, заглатывая его уже давно стоящий член, лаская бедра, проникая языком во все заветные места… Сэм стонет, Сэм дрожит от возбуждения, Сэм мечется по подушке с закрытыми глазами, полностью окунувшись в бурю чувств и ощущений. А когда открывает глаза, то встречает перед собой робкий взгляд возлюбленного, в котором застыл немой вопрос, ожидание, просьба. И также беззвучно – согласным взглядом и мягкой, ободряющей улыбкой Сэм дает свой ответ...
Дин бережно и нежно переворачивает брата на живот, легонько ласкает языком его спину, и медленно спускается по позвоночнику, оставляя за собой дорожку из коротких, быстрых поцелуев. И вот он уже у заветной цели, неторопливо скользит языком между ягодицами, пока не натыкается на вожделенное отверстие, энергично проникает туда, расслабляя, подготавливая. Сэм стонет вголос, Сэм прогибается, Сэм подаются навстречу брату…
Язык заменяется пальцем. Сначала одним, затем вторым, третьим. И вот уже тесный, горячий проход расширяется, готовый принять Дина и старший, одним плавным, сильным движением оказывается внутри любимого.
Сэма пронзает острая, кажущаяся нестерпимой боль, а из горла вырывается болезненный вскрик…
- Тихо, Сэмми, тихо… Сейчас станет полегче. – Дин замирает, давая телу младшего принять его, привыкнуть, адоптироваться, одновременно рисуя языком путаные узоры на лопатках Сэма, отвлекая от боли.
И постепенно боль становится не такой острой, а Дин, сначала медленно и осторожно, потом все быстрее, со все увеличивающейся амплитудой, движется внутри брата. Старшему удается найти и с каждым движением все сильнее затрагивать волшебную точку, от чего Сэм окончательно теряет голову, утонув в пучине ни с чем несравнимого наслаждения. Какое-то время в темноте раздаются лишь громкие стоны любовников, и как апофеоз – громкий крик-всхлип:
- Д-и-ин!!!
И практически слившийся с ним второй:
- Сэмми!!!
Оба брата подошли к концу практически одновременно…

Ясное зимнее утро осветило, сквозь замерзшее окно комнату, постель, и на ней фигуры двух парней, тесно прижавшихся друг к другу.
- Дин, ты спишь?
- М-м-м… Сэмми, уже нет…
- Дин, нам ведь надо прикончить этого оборотня.
- О Господи… Сэмми, ну ты и зануда... Сейчас раннее утро, да и последняя ночь полнолуния была позавчера, в ближайший месяц мы его не выследим.
- Вот и я о том же. – Сэм лукаво усмехнулся – Давай останемся и подождем месяцок, и заодно устроим себе рождественские каникулы.
- Хм…, ты знаешь, а я совсем не против – Дин крепче вжался пахом в ягодицы брата и сладко потерся. – А теперь давай спать.
- Отлично, значит договорились. И здается мне, что это будут лучшие каникулы в нашей жизни – с довольной улыбкой закрывая глаза и поудобнее устраивая голову на руке брата, пробормотал Сэм.