Темнота и глушь не пропали, не отступили, просто притупились под каким-то пронзительным - полусветлым, полутемным - чувством легкой грусти и примирения. Мне кажется, где-то недалеко слышен шум волн океана покоя, сладко манящих, неспешно-тихих, не спугнуть бы слезами. Кажется, где-то недалеко уже земли, где под приглушенным вечерним солнцем бродят правильные ветра.
Осталось только уйти, покинуть тот тихий, медленно и неумолимо затягивающий тебя со всеми снами, омут, в котором, как водятся, полно чертей и страхов.
Надо жить, творить и любить, слушать мир и выполнять его просьбы. Просыпаться новым, набело вышитым существом, вплетать свои волосы в приглушенные тени сумерек, чертить мечом по земле круги и знаки да слушать переливы света в стакане с водой.
Нельзя взять туда ничего, и себя прежнюю следует оставить здесь навсегда, и осталось только понять, пойдет ли кто подле тебя или останется вечно в камне, высеченном в скале прошлого. Только бы не схватили за руку, не оставили дальше увязать и увязать в безумии и пустоте, только бы не оставить навсегда прошлое живым в своих глазах.