у этой работы нет названия. Да и пишется она от случая к случаю. Кусочки, правда, опубликованы в журналах разных, да «Лепта» в книжке моей анонсированной отрывочек печатает, но названия все равно нет. Буду потихоньку выкладывать, может быть, Ваши комменты и критика заставят дописать  "до конца" и определиться, как же все это повествование назвать?

         Замечания приветствуются…

         На весь пролет монастырской стены, зеленой краской из баллончика- пульверизатора, было выведено: “Бей жидов - спасай Россию”. Паломники, постоянно или долго живущие в обители, посланные отцом- экономом с заданием: “Стереть!”, не торопились и явно ждали, когда подойдут первые экскурсионные московские автобусы. Они по субботам, обычно, приезжали рано. Разно пестрой толпе надо было с утра обозреть святыни - мужской и женский монастыри, чтобы затем “разнообразить” культурный отдых мирскими увеселениями. Для них, кто-то и вырисовывал этот старый, но отнюдь не забытый призыв. Дорога от автобусной стоянки к монастырским воротам проходила как раз мимо, не увидеть нельзя. Благо если экскурсанты из простых, или детишки, не столь страшно, но вот если, кто-то из интеллектуальных и слишком умных появится, греха не оберешься.

         Отцу наместнику доложили о “безобразиях” уже после литургийных часов. В октябре ночь длинна, светает поздно, да и в субботу на раннюю службу собираются только монастырские. В скиту свою литургию правят, поэтому никто и не видел разукрашенной стены, а, может, кто и видел, но не сказал. По боязни или с радости.

         Архимандрит вышел из храма раньше обычного и поторапливаясь пошел не в покои, а к себе, в кабинет. Неспокойно было на душе. Только недавно пришлось объясняться за не в меру ретивого привратника, который отказался впускать в монастырь знаменитого кинопутешественника, так как тот приехал с другом-шведом, одетым в шорты. И ведь не пустил же! Пока не нарядил скандинава в армейские штаны старого образца, из недавно пожертвованного воинской частью обмундирования армии пятидесятых. Весь монастырь ухмылялся, монахи в бороды прятали смех, видя высоченного длинноволосого шведа, в галифе и кроссовках, а, рядом с ним, такую же длинную, лысую знаменитость.

         Паломники все более беспокоили наместника. И не потому, что их, особенно перед праздниками, более двухсот наезжало в обитель. Накормить и расселить, хотя и с великими трудами, всех удавалось, но вот контингент их все более менялся. Боялись вначале, что убогие, нищие и бродяги одолеют, а вышло, что в монастырь паломник сплошь и рядом образованный пошел, ищущий, главным образом, окормления духовного желающий, по истинным старцам соскучивший. Это было неожиданным для многих. В храмах привыкли видеть скромненьких старушек, да в глубинке так и есть и по сей день, но в центральных городах, и, тем паче, в столицах, молодых лиц множество и все с вопросами.

         На рабочем столе отца наместника лежала зеленая папка с прошениями от желающих вступить в монастырскую братию, их было на сегодня полтора десятка. Каждый пост постригали, и слава Богу, братия пока не подводила, но до пострига путь не близкий. Послушников в обители было почти столько же, что и монахов и далеко не все примут образ ангельский, станут чужды миру.

         Недавно пришлось снять подрясник, со стремящегося в иноки, и уже почти год живущего в обители послушника Андрея. Не выветрилась мирское из парня. Проходил мимо комнаты, где хор монашеский на спевки собирается, а он сидит за пианино и попурри  из современных мелодий наигрывает. Со слезами каялся Андрей:

- Не специально я, отец наместник, задумался, и как-то механически получилось.

- Не о том думал, Андрей. Мысли лукавые допустил, вот он и заиграл руками то твоими. Подрясник отдай благочинному, а на клирос ходи, голос твой хору нужен. Когда помыслы твои станут такими же чистыми, как голосок, я позову тебя.

         Вот и теперь, задумчиво перебирал архимандрит листочки с прошениями и одно из них, с самым корявым почерком,  отложил в сторону.

- Этого, завтра же в послушники, а на Рождественский пост постригу- решил наместник. - И имя будет ему - Платон, в честь мученика Анкирского. Платон по гречески - “широкий”, как раз Павлу подходящее.

(продолжение будет...)