Мама в юности часто бывала на флэтовых сейшенах Цоя, т.к. некоторые из них проходили на квартире ее друга Вити Лукьянова. Часто они выступали вдвоем с Майком (группа "Зоопарк"). Майк всегда в белом костюме, со своим, как сейчас назвали бы, антерпренером Илюшей Маркеловым, вся деятельность которого состояла в том, что он говорил: "Ну все, Майк, поехали, у нас еще один концерт". Майк постоянно сопротивлялся и просил: "Ну, Илюша, ну еще одну песенку, ребята же просят!" Но неумолимый Илюша хватал Майка и уводил его силой.

Обычно им ставили два стула, посередине - бутылка портвейна. Слушатели рассаживались на полу, передавая пиво по кругу. К середине концерта бутылка портвейна пустела, но в основном усилиями Майка. Цой практически не пил. Когда года два назад где-то прошел слух, что Цой был пьяницей и употреблял наркотики, - мама была в шоке. "Да он был самым большим трезвенником среди всех нас! - кричала она, - А уж наркотики и вовсе не выносил."

Однажды мы гуляли по Тверской и зашли в музей восковых фигур. А там - Цой. Восковая статуя. Мама выскочила как ошпаренная. Говорит, ужасно видеть человека которого ты знал, -  в таком виде. Как будто труп стоит.

Еще рассказывала, что когда в то время узнали, что Цой начал съемки в кино (фильм Игла), многие восприняли как предательство, как сотрудничество с советской властью. И на одном из сейшенов его спросили, ну как же ты, мол, докатился до такого. Цой мило улыбнулся и беззащитно так сказал: "Не знаю, ребят. Мне нравится". И сразу все его поняли и простили.

Еще маму удивлял в то время пафос его песен. Даже было немного неудобно за него. Пафос был прерогативой власти, в рок музыке от него специально уходили, чтобы не дай бог не спутали с советскими исполнителями патриотических песен. И вдруг - Цой после нескольких вполне адекватных песен типа "Алюминиевые огурцы" и "Восьмиклассница" стал выдавать совершенно другое. Только потом мама поняла, что он просто был не только на то время, но и на долгие годы вперед. По-этому не укладывался в рамки даже рок-музыки.

На фотке Майк Науменко и Виктор Цой.