Глава 1. Лунное отражение

- При чем тут живот? Это у меня такое выпуклое солнечное сплетение. И вообще под пиджаком не видно,- оскорбился Эдя, однако настроение было испорчено. ох уж эти родные сестры! От них приходится терпеть такое, за что любого постороннего утопил бы, как Герасим Муму.

Кроме того, с точки зрения того же Мефодия, Эдуард Хаврон был жутко старым. Ему было двадцать девять лет. К сожалению, несмотря на дряхлость, в дом престарелых Эдю пока не брали. Поэтому бедняге приходилось трудиться официантом. В свободное время несостоявшийся пенсионер ухлестывал за посетительницами своего заведения, предпочитая состоявшихся богатых дам с выраженным материнским инстинктом.

- Слушай сюда, жертва нетрезвой акушерки! Еще раз выгребешь у меня из кошелька мелочь - я тебя порву, как грелку, и мне ничего не будет! У меня белый билет! (Эдя-Мефодию)

- Мам, твой родственник меня убивает! Я буду одноухий и..ай..уродливый! - сообщил Мефодий, морщась от боли. Дядя очень больно впивался в ухо ногтями. Возможно, белый билет ему дали на законном основании, хотя и взяли за него триста баксов.

Зозо постоянно пыталась устроить свою личную жизнь, и это отнимало у нее все время и все силы. Мефодий знал только, что вначале был папа Игорь. Потом жизнь скатала папу Игоря в коврик и куда-то его утащила. Теперь он появлялся раз в два-три года, лысеющий, побитый молью и судьбой, приносил букетик в три гвоздики жене и китайский пистолет сыну и хвалился, что у него все хорошо.

Приземистый, с сизой щетиной, двойным подбородком и почти без шеи, новый дядя походил на кабанчика, по недоразумению или в результате генетического сбоя родившегося человеком.

- Говорят, весной у многих психов случаются рецидивы. По улицам начинают бродить табуны маньяков, - задумчиво произнесла Бабаня.
- Бабань, уже почти май. А крыша едет в марте, - сказала Ирка.
- Это у тебя в марте, а у меня она едет каждый день. Особенно когда все кидаются на явно неудачное платье, а самое удачное висит в сторонке и мечтает о моли.

Одна из них была страшная болтушка, а вторая все время болела, причем как-то так хитро, что ее никогда не оказывалось по домашнему телефону. Она всегда "вышла к доктору и еще не вернулась". "Я больше люблю вторую. От нее уше не болят", - говорила Бабаня.

- Ко мне тут училка новая пришла по русскому - они же ко мне домой ходят, ты знаешь - и говорит ей: "Здравствуйте, бабушка!" А Бабаня рассердилась: "Это вы, - говорит, - бабушка, а я человек!"
- И то верно. Родители тоже люди. Что, они виноваты, что ли, что они родители? - согласился Мефодий.

Какая-то очень длинная глава получилась......