о Пушкине все знать интересно - поскольку любопытно как сформировался такой необычной души человек - и смелый и возвышенный и поэтичный ... - ну с детства в доме отца были все писатели лучшие того времени - думаю  уже это половина его формирования - он хотел быть не хуже чем они... даю записки не читанные мной и неизвесного мне автора - но он много цитирует стихов и это уже хорошо а по обрывкам мне показался материал интереесным...

Детства милые виденья в творчестве Пушкина Елена Егорова Очерк-антология              Иллюстрация: Анастасия Шухова. 12 лет. Юный Пушкин в Захарове.         "Мелихово", ГИЛМЗ А.С.Пушкина, 2012. С.413-431.     Впечатления детства памятны и значимы для любого человека, они лежат в самой глубинной основе его мировоззрения, черт характера. Влияние этих впечатлений на творческую личность проявляется особенно ярко, и Пушкин здесь не исключение. «Детства милые виденья» давали не раз пищу для  его поэтического воображения.    Как поэт Пушкин стал известен после публичного экзамена в Лицее 8 января 1815 года, когда в присутствии Г.Р. Державина с большим успехом прочёл своё стихотворение «Воспоминания в Царском Селе».   Касаясь темы Отечественной войны 1812 года, юный автор с большой любовью пишет о Москве, где прошли его детские годы:   Края Москвы, края родные, Где на заре цветущих лет Часы беспечности я тратил золотые, Не зная горести и бед, И вы их видели, врагов моей отчизны! И вас багрила кровь и пламень пожирал! И в жертву не принес я мщенья вам и жизни; Вотще лишь гневом дух пылал!..   Где ты, краса Москвы стоглавой, Родимой прелесть стороны? Где прежде взору град являлся величавый, Развалины теперь одни; Москва, сколь русскому твой зрак унылый страшен! Исчезли здания вельможей и царей, Всё пламень истребил. Венцы затмились башен, Чертоги пали богачей.   И там, где роскошь обитала В сенистых рощах и садах, Где мирт благоухал и липа трепетала, Там ныне угли, пепел, прах. В часы безмолвные прекрасной, летней нощи Веселье шумное туда не полетит, Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи: Всё мертво, всё молчит.   Помимо общей характеристики своего детства как «зари цветущих лет», «часов беспечности золотых», поэт на основе детских впечатлений создаёт незабываемый образ своей родной «Москвы стоглавой» с чертогами богачей, кремлёвскими башнями, садами, парками, оранжереями, большая часть которых погибла в пожаре 1812 года.   Это замечательное стихотворение стало первой публикацией, подписанной настоящим именем Александра Пушкина (журнал «Русский музеум», 1815, № 4). Написано оно в октябре-декабре 1814 года. В этот год и вообще во время учёбы в Лицее юный Пушкин довольно часто обращается к впечатлениям своего детства. До 1816 года он практически безотлучно находился в Царском Селе. Семья его переехала из разорённой Москвы в Петербург. Родители, дядя Василий Львович и сестра Ольга стали посещать его в Царском Селе, но часто этого делать не полагалось. Пушкин скучал, конечно, по родным, и особенно по Ольге. С нею он 11 детских лет был неразлучен и очень дружен, несмотря на обычные для детей мелкие ссоры и споры, которые к 1814 году давно забылись. Сочиняя стихотворное послание «К сестре», поэт мысленно переносится в её комнату, где ещё не бывал:   Тайком взошед в диванну, Хоть помощью пера, О, как тебя застану, Любезная сестра? Чем сердце занимаешь Вечернею порой? Жан-Жака ли читаешь, Жанлиса ль пред тобой? Иль с резвым Гамильтоном Смеешься всей душой? Иль с Греем и Томсоном Ты пренеслась мечтой В поля, где от дубравы В дол веет ветерок, И шепчет лес кудрявый, И мчится величавый С вершины гор поток? Иль моську престарелу, В подушках поседелу, Окутав в длинну шаль И с нежностью лелея, Ты к ней зовешь Морфея? Иль смотришь в темну даль Задумчивой Светланой Над шумною Невой? Иль звучным фортепьяно Под беглою рукой Моцарта оживляешь? Иль тоны повторяешь Пиччини и Рамо?..   Здесь явно проступают детские впечатления Пушкина от общения с сестрой Ольгой, на основе которых обрисовываются её возможные занятия и круг чтения: французская писательница Жанлис, французские писатели Гамильтон и Жан-Жак Руссо, английские поэты Грэй и Томпсон, «певец Людмилы» Жуковский и он же автор баллады «Светлана». Ольгу в этом стихотворении поэт называет «подругой весны моей златой».   В 1815 году, оставаясь летом в Царском Селе, Пушкин пишет стихотворное послание «К Юдину», своему лицейскому товарищу. Он мысленно переносится в подмосковное имение Захарово, где провёл детские годы, и воображает себя снова там, в родной обстановке, уже не ребёнком, а юношей:   О, если бы когда-нибудь Сбылись поэта сновиденья! Ужель отрад уединенья Ему вкушать не суждено? Мне видится мое селенье, Мое Захарово; оно С заборами в реке волнистой, С мостом и рощею тенистой Зерцалом вод отражено. На холме домик мой; с балкона Могу сойти в веселый сад, Где вместе Флора и Помона Цветы с плодами мне дарят, Где старых кленов темный ряд Возносится до небосклона, И глухо тополы шумят. Туда зарею поспешаю С смиренным заступом в руках, В лугах тропинку извиваю, Тюльпан и розу поливаю — И счастлив в утренних трудах; Вот здесь под дубом наклоненным С Горацием и Лафонтеном В приятных погружен мечтах. Вблизи ручей шумит и скачет, И мчится в влажных берегах, И светлый ток с досадой прячет В соседних рощах и лугах. Но вот уж полдень.— В светлой зале Весельем круглый стол накрыт; Хлеб-соль на чистом покрывале, Дымятся щи, вино в бокале, И щука в скатерти лежит. Соседи шумною толпою Взошли, прервали тишину, Садятся; чаш внимаем звону: Все хвалят Вакха и Помону И с ними красную весну...   Удивительно точно описывает юный Пушкин захаровские реалии, следы которых сохранилась и по сей день. Поэт воображает романтическую встречу со своей ранней любовью, но миленькая девочка, в которую он был влюблён мальчиком, превращается в прекрасную девушку. Имя её в рукописи утаено, но пушкиноведы полагают, что речь почти наверняка идёт о Софье Сушковой:    Доселе в резвости беспечной Брели по розам дни мои; В невинной ясности сердечной Не знал мучений я любви, Но быстро день за днем умчался; Где ж детства ранние следы? Прелестный возраст миновался, Увяли первые цветы! Уж сердце в радости не бьется При милом виде мотылька, Что в воздухе кружит и вьется С дыханьем тихим ветерка, И в беспокойстве непонятном Пылаю, тлею, кровь горит, И всё языком, сердцу внятным, О нежной страсти говорит...   Подруга возраста златого, Подруга красных детских лет, Тебя ли вижу, взоров свет, Друг сердца, милая <Сушкова>? Везде со мною образ твой, Везде со мною призрак милый: Во тьме полуночи унылой, В часы денницы золотой. То на конце аллеи темной Вечерней, тихою порой, Одну, в задумчивости томной, Тебя я вижу пред собой, Твой шалью стан не покровенный, Твой взор, на груди потупленный, В щеках любви стыдливый цвет. Всё тихо; брезжит лунный свет; Нахмурясь топол шевелится, Уж сумрак тусклой пеленой На холмы дальние ложится, И завес рощицы струится Над тихо спящею волной, Осеребренною луной. Одна ты в рощице со мною, На костыли мои склонясь, Стоишь под ивою густою; И ветер сумраков, резвясь, На снежну грудь прохладой дует, Играет локоном власов И ногу стройную рисует Сквозь белоснежный твой покров... То часом полночи глубоким, Пред теремом твоим высоким, Угрюмой зимнею порой, Я жду красавицу драгую — Готовы сани; мрак густой; Всё спит, один лишь я тоскую, Зову часов ленивый бой... И шорох чудится глухой, И вот уж шёпот слышу сладкий,— С крыльца прелестная сошла, Чуть-чуть дыша; идет украдкой, И дева друга обняла. Помчались кони, вдаль пустились, По ветру гривы распустились, Несутся в снежной глубине, Прижалась робко ты ко мне, Чуть-чуть дыша, мы обомлели, В восторгах чувства онемели... Но что! мечтанья отлетели! Увы! я счастлив был во сне...   Другое стихотворное послание «Городок», написанное тоже в 1815 году, не обращено к какому-то конкретному лицу. Большая часть послания посвящена шутливому «разбору» произведений, стоящих на книжной полке автора. Вот некоторые из них:   Питомцы юных граций — С Державиным потом Чувствительный Гораций Является вдвоем. И ты, певец любезный, Поэзией прелестной Сердца привлекший в плен, Ты здесь, лентяй беспечный, Мудрец простосердечный, Ванюша Лафонтен!   Весьма популярный в России французский поэт и баснописец Жан де Лафонтен у юного Пушкина становится обрусевшим Ванюшей: его сюжеты часто использовались русскими авторами. Лафонтена и Горация во французском переводе поэт читал ещё в детстве, как и «Опасного соседа» В.Л. Пушкина, который в стихотворении выступает «певцом Буянова», главного героя своей поэмы.   В «Городке» важна и другая сюжетная линия, связанная с жизнью на лоне природы вдалеке от шумных столиц:   Философом ленивым, От шума вдалеке, Живу я в городке, Безвестностью счастливом. Я нанял светлый дом С диваном, с камельком;   Три комнатки простые — В них злата, бронзы нет, И ткани выписные Не кроют их паркет. Окошки в сад веселый, Где липы престарелы С черемухой цветут; Где мне в часы полдневны Березок своды темны Прохладну сень дают; Где ландыш белоснежный Сплелся с фиалкой нежной И быстрый ручеек, В струях неся цветок, Невидимый для взора, Лепечет у забора. <…> Когда же на закате Последний луч зари Потонет в ярком злате, И светлые цари Смеркающейся ночи Плывут по небесам, И тихо дремлют рощи, И шорох по лесам, Мой гений невидимкой Летает надо мной; И я в тиши ночной Сливаю голос свой С пастушьею волынкой. <…> Люблю я в летний день Бродить один с тоскою, Встречать вечерню тень Над тихою рекою И с сладостной слезою В даль сумрачну смотреть; Люблю с моим Мароном Под ясным небосклоном Близ озера сидеть, Где лебедь белоснежный, Оставя злак прибрежный, Любви и неги полн, С подругою своею, Закинув гордо шею, Плывет во злате волн.   Здесь соединяются впечатления поэта, полученные в Захарове и Вязёмах (скромный домик, лесные пейзажи, ручеёк, река) в детстве, и позднее в Царском Селе (озеро с лебедями). В 1816 году в лицейской редакции стихотворения «К Дельвигу» Пушкин с поэтическим благоговением пишет о своём детстве, которое представляется ему счастливым и прекрасным:   В младенчестве моем я чувствовать умел, Всё жизнью вкруг меня дышало, Всё резвый ум обворожало, И первую черту я быстро пролетел. С какою тихою красою Минуты детства протекли; Хвала, о боги! вам, вы мощною рукою От ярых гроз мирских невинность отвели, И были дни мои посвящены покою.   С памятью детства в стихах Пушкина неразрывно связаны образы бабушки Марии Алексеевны Ганнибал и няни Арины Родионовны, которые рассказывали ему сказки и страшные истории. В тетради поэта сохранилось стихотворение «Сон», написанное в 1816 году. Воспоминания погружают юного автора в чудесный сон, навеянный сказаниями няни и бабушки:   …Но детских лет люблю воспоминанье. Ах! умолчу ль о мамушке моей, О прелести таинственных ночей, Когда в чепце, в старинном одеянье, Она, духов молитвой уклоня, С усердием перекрестит меня И шёпотом рассказывать мне станет О мертвецах, о подвигах Бовы... От ужаса не шелохнусь, бывало, Едва дыша, прижмусь под одеяло, Не чувствуя ни ног, ни головы. Под образом простой ночник из глины Чуть освещал глубокие морщины, Драгой антик, прабабушкин чепец И длинный рот, где зуба два стучало,— Всё в душу страх невольный поселяло. Я трепетал — и тихо наконец Томленье сна на очи упадало. Тогда толпой с лазурной высоты На ложе роз крылатые мечты, Волшебники, волшебницы слетали, Обманами мой сон обворожали. Терялся я в порыве сладких дум; В глуши лесной, средь муромских пустыней Встречал лихих Полканов и Добрыней, И в вымыслах носился юный ум...   Мамушкой поэт называл няню Арину Родионовну, а «драгой антик, прабабушкин чепец» ассоциируются, конечно, с бабушкой М.А. Ганнибал.    Обладая прекрасной памятью, к упомянутым в стихотворении «подвигам Бовы» Пушкин обращался в своём творчестве не раз. Ещё в 1814 году он начал писать поэму «Бова» белым стихом со стилизацией под народный сказ, но не окончил её. По ходу сюжета, как и в сказке, царь Дадон, узурпировавший власть и посадивший неповинного маленького Бову в темницу, созывает «совет бородачей», чтобы решить, что делать с подросшим королевичем-богатырём:   «Вам известно,— продолжал Дадон, — Что искусством и неправдою Я достиг престола шаткого Бендокира Слабоумного, Сочетался с Милитрисою, Милой женкой Бендокировой, И в темницу посадил Бову, Принца крови, сына царского. Легче, легче захватить было Слабоумного златой венец, Чем, надев венец на голову, За собою удержать его. Вот уже народ бессмысленный, Ходя в праздники по улицам, Меж собой не раз говаривал: Дай Бог помочь королевичу. Ведь Бова уже не маленький, Не в отца своей головушкой, Нужды нет, что за решеткою, Он опасен моим замыслам. Что мне делать с ним? скажите мне, Не оставить ли в тюрьме его?»   Далее поэт повествует о том, что «совет бородачей» принимает решение расправиться с  Бовой, но призрак его отца Бендокира (в оригинале сказки Гвидона) уговаривает Зоиньку (в оригинале Чернавку), прекрасную служанку царицы Милитрисы, выручить королевича, и девушка соглашается, если представится случай.    На этом рукопись обрывается, и неизвестно, насколько точно следовал бы юный Пушкин исходному сказочному сюжету, ведь его поэма была задумана как шутливое подражание «Орлеанской девственнице» Вольтера, о чём он сам говорит в первых стихах. Позднее, в 1822 году, Пушкин задумал большую сказочную поэму на сюжет «Бовы», написал её план, набросал три начальные строфы, но так и не осуществил свой замысел.   В том же 1822 году поэт посвящает бабушке-сказительнице:   Наперсница волшебной старины, Друг вымыслов, игривых и печальных, Тебя я знал во дни моей весны, Во дни утех и снов первоначальных. Я ждал тебя; в вечерней тишине Являлась ты веселою старушкой И надо мной сидела в шушуне, В больших очках и с резвою гремушкой. Ты, детскую качая колыбель, Мой юный слух напевами пленила И меж пелен оставила свирель, Которую сама заворожила. Младенчество прошло, как легкий сон. Ты отрока беспечного любила, Средь важных муз тебя лишь помнил он, И ты его тихонько посетила; Но тот ли был твой образ, твой убор? Как мило ты, как быстро изменилась! Каким огнем улыбка оживилась! Каким огнем блеснул приветный взор! Покров, клубясь волною непослушной, Чуть осенял твой стан полувоздушный; Вся в локонах, обвитая венком, Прелестницы глава благоухала... -=- продолжение   https://www.proza.ru/2012/03/29/1