Вообщем я не знаю куда это выложить. Идея моя и дорогой Кит, но облекла все это в текст она, за что ей большое спасибо!:)

Веселенькая история или как два человека в состоянии алкогольного опьянения могут извратить тексты Туомаса Холопайнена.

Глава 1. Astral Romance или Ночные концерты опасны для жизни!
Концерт был назначен ночью, и вся группа была бухая в стельку. Холопайнену приспичило пойти в туалет, но так, как он сам дойти туда был не в состоянии, любезная, но к несчастью очень пьяная, подстать Туомасу Тарья решила осветить ему дорогу пламенем свечи. Она несла ее дрожащей от истерически пьяного смеха рукой, что того и гляди все вспыхнет. В силу больной фантазии авторов рассказа, который ты сейчас читаешь, почему то все звезды, которые находились в помещении, где проходил концерт. (хрен знает, как оно называется!), пели этой сладкой парочке гимн, пока она (ну, в смысле сладкая парочка) блуждала по ночным коридорам. Черт знает как, этих Винтика и Шпунтика занесло на крышу! Но в последствии там послышался треск рвущейся рубашки Туомаса, и замелькали Тарьины руки в кольцах с бриллиантами (которых некоторые личности приняли за украшение из звезд!). Дорогой читатель! То, что ты сейчас подумал, произойдет позже потому что авторы были слишком пьяные, чтобы оставить все так просто! Далее было следующее: Тарья, в порыве своей затуманенной алкоголем страсти, недолго думая разорвала на своем, так сказать собутыльнике, рубашку, но не заметила, как Туомас заорал (нет, нет, вы опять неправильно подумали!), он заорал от того, что на его груди остались раны от туруненских острых ногтей. (некоторые из читателей наверное подумали что это садо-мазо, но нет, просто Тарье надо иногда делать маникюр на своих ногтях!). Итак, после того, как Холопайнен дико заорал, Турунен вроде оклемалась от своих эротических мечтаний и быстро сообразив, что дело труба, наша вокалистка (вот сейчас не пошлить!=)), вспомнив, что слюна обладает дезинфицирующими свойствами, оказала ему первую помощь. Облизав клавишника, Тарья увидела, что из угла на них светит прожектор, а рядом мелькает кислая мина осветителя. Пока Турурен разбиралась, что это за неопознанный объект в углу, и чья харя рядом, Туо будучи абсолютно бухим, оступился и рухнул с крыши! Тари хотела сигануть уже за ним, но вдруг к ней подбегает осветитель и уже собирается ее поцеловать, как вдруг…Но подождите, давайте я внесу ясность в происходящее: оказывается, некоторое количество веков назад , Тарья, будучи юной девой, послала Туо (нет, не туда!), она послала ему ночное желание, но на почте, как всегда все перепутали и его послали осветителю. И этот бедный осветитель, которому итак в жизни не повезло, ждал нашу блудную Тарью несколько столетий, а она пришла, да и еще какого-то мужика раздевает! Так вот, как вдруг Турунен сигает вниз вместе с осветителем, а сверху (ну, видимо с какой-то башни) на нее летит кирпич, ударяется об ее голову, снова летит вниз и приземляется на голову Туо, затем, сверху на него летит Тарья и к тому же сбоку еще летит осветитель. Когда Холопайнен открывает с большим трудом глаза, он видит, что на нем лежит Тарья, на башке у него кирпич, я рядом валяется осветитель! Причем, в бок ему что-то колит. Переведя взгляд на кирпич, вследствие сотрясения мозга у Туо появляется мысля, что это и есть то ночное желание. Вспомнив про то, что его что-то колит, он понимает, что это перочинный ножик, который был у Турунен в кармане. От страха он выпаливает Тарье: «Будь моей женой!». От этого она приходит в себя. Пока наши гаврики летали с крыши, рвали рубашки, делали предложения, ночь стала терять свои права. С пьяна, Туомасу стало казаться, что солнце заходит. Его лучи светили Туо в глаза, и от этого он начал реветь. Он стал умолять Турунен: «Таречка, заставь меня снова поверить в тебя и в то, что скорая помощь существует!» Когда несчастного клавишника понесли на носилках врачи скорой, он начал громко кричать нараспев: «Над вселенной, за Великим оком, я буду желать тебя вечно, обезболивающее!» После этого Тарья долго не могла прийти в себя. Она полу-стояла, полу-лежала еще шокированная происходящим. А рядом валялся без чувств осветитель и ему было уже абсолютно поровну на то ночное желание, которое послала Тари, будучи юной девой.

Глава 2. She is my sin или – «Дорогая, в следующий раз приходи в больницу без фаты!»
На следующий день, когда Тарья слегка протрезвев, встала с кровати в гостинице, ее как ледяной водой окатили. В ее подсознании мелькали картинки вчерашнего дня. В ужасе подорвавшись, она еще немного шатаясь от вчерашней пьянки, довольно быстро (для человека с похмелья) собралась и пулей выскочила за дверь. Она направилась к еще более несчастному Туо в больницу.
Кстати сказать, оставшиеся члены группы не выходили из запоя уже третий день. Про затерявшихся где-то солистку и клавишника они уже давно забыли. Так что наши Гена и Чебуршака были еще довольно трезвыми!
Припершись в больницу, Турунен нацепила на башку фату (это был очень опрометчивый поступок!) дабы ее пустили к столь тяжелому больному. Тари на радостях вбежала в палату с цветами и апельсинами. По дороге растеряв все свои апельсины, вокалистка прыгнула к нему на койку в фате (Туо в это время пытался закурить, но так как в этот момент Турунен полезла к нему приставать с ролевыми играми и парить ему что-то про волка и ягненка, фата на нашей «невесточке» загорелась синим пламенем! От этого кошмара туомасовские поросячьи глазки чуть не вытекли! Тарьина тыква полыхала, как подожженный бензовоз. Туомас хоть был весь перебинтованный, но не опешил и стал дубасить Тарьку по башке «совершенными цветами с луга греховных мыслей». После того, как пожар был затушен, Тари все-таки (да-да, вы дождались!) изнасиловала несчастного Холопанйнена, преследуемая страхом, что зайдет главврач. Пока эта интересная сцена продолжалась (не буду я вам ее расписывать, потому что это не мой профиль ),наступила глубокая ночь. В конце этого акта любви, в порыве страсти Туо рухнул с кровати и начал обращать все свои грехи на Тари. Но она его не слышала, потому что ее сознание было заполнено оргазмом. Когда, в конце концов она его услышала, затащив его обратно на койку, Турунен стала бегать по палате, весело напевая последний куплет «She is my sin”. Туо же валялся на койке без чувств с недокуренной сигаретой в зубах…

Глава 3. Passion and the opera или Ночные похождения принцессы похоти.

Итак, мы снова оказываемся в этой злосчастной палате. На пожаре, крякнувшемся букете, разбросанных апельсинах, Турунен не остановилась, нет, ей приспичило поглотить апельсины, разбросанные по полу, и накормить ими клавишника. Бедного Туо чуть не стошнило этими гнилыми апельсинами, Туомас голосом умирающего лебедя, попросил Тари по-человечески принести ему воды. Кружек в палате не оказалось, но и тут наша развратная Тари не растерялась, она разделась до конца, подошла к крану с водой, встала на мостик, наполнила свои бедра водой, доковыляла до койки и таким пылающим голосом сказала, что он может попить с ее бедер (я здесь не причем, подлинные слова автора песни), что Туо, опешив от такого заявления, чуть не подавился тем, недожеванным, апельсином. За окном был странный ливень, Тарья распахнула шторы, а Туомас уже почти вытекшими глазами посмотрел на ее грудь (ну я же говорю, мы были пьяные…)! Но Турунен и на этом не успокоилась! У нее вдруг появилось страстное желание поиграть в прятки! Ах, да, голышом! Она была уже Афродитой в умирающем подсознании Туо! Тарька заставила его встать с койки и идти прятаться. Туомас доплелся до шкафа, с горем пополам залез в него и прислонившись к стенку стал «реветь», правда его плачь никто не слышал, потому что он ревел в душе. Ему казалось, что строчки из «Страсти и оперы» оживают. Как только его грустные мысли покинули его, дверь шкафа открылась и там показалась обнаженная Тарья с отражением луны на по…, ой, на точке намбер файф и с криком – «Ага, я тебя нашла», попыталась вытащить калеку из шкафа, но Туо с криком: «Му-у-у!!» (нет, вы не думайте, что он корова, просто в его состоянии сказать больше ни у кого не получится), выскочил из шкафа, снося все на своем пути, и поскакал по больничной палате. Тарья на это заорала, что она будет около него скоро, пусть только он подождет и ко всему она еще добавила, что хочет быть только его восхищением. (Ну, видимо, гнилые апельсины начали действовать). Потом она ему что-то про невинность заясняла, про дьявола, ну вообщем какой-то бред несла! И понеслась за ним через кровать, потом не вписалась в косяк и рухнула на пол. Он, подняв ее (с нечеловеческим трудом), стал говорить, что он ее Бог, ну вообщем наркоманы, они и в Финляндии НАРКОМАНЫ! Но тут зашел главврач…

Глава 4. Whoever bring the night или Чем могут заниматься ночью в больничной палате один больной, одна садо-мазохистка и один главврач? А? Идеи есть?

- «Здрасьте, ну и чем мы тут занимаемся?» – сказал абсолютно бухой главврач.
- «Здравствуйте»– Турунен, понимая, что по ее виду и виду Туомаса можно сказать, только одно, но Тарья очень красноречиво выпалила: «Мы», - говорит, - «мы тут соблазняем темноту болью и экстазом». Туомас в помощь ей выдал только «Му-у-у!», что было мало убедительно! После долгих объяснений Турунен о том, что происходила в этой палате ночью, врач загорелся идеей включится в их увлекательный процесс.
- «Так, у нас тут корпоративка, что-ли?», - высказал свои пьяные мысли главврач.
- «Ага!» - пользуясь моментом, подхватила Тари.
- «Ну, так бухать давайте!» - сказал медработник и достал из кармана фунфырик. Напившись окончательно, Тарья и медицинский работник начали просто (ну, у меня даже слов нет, что они начали делать)! Эти Матроскин и Шарик устроили там кабаре с постановкой «Шлюха и застенчивый моряк», распевали неприличные песни на всю больницу, дело нередко доходило до садо-мазохизма. Они пытались привлечь к этой истории еще и Туо, но он врача так трахнул костылем (ударил), что главврач нему больше не приставал. Полувытекшие шары Холопайнена аж блестели в темноте от негодования! После этого главврач пригласил целый «гарем» медсестер. С ними они устроили пьяную оргию. Поле того, как смена врача кончилась, Тарья все никак не могла успокоиться. Она не редко пыталась изнасиловать клавишника. Он отпирался, как мог, но надолго его не хватило. Уже начался восход «грязных мыслей», а на Турунен все еще действовали гнилые апельсины из предыдущей главы. Немного пошатавшись в прострации, вокалистка додумалась запихать (можно сказать «под зад коленом») Туомаса в душ и неизвестно от чего ей приспичило его утопить. Ну, потом ее сознание вроде к ней вернулось и она начала делать ему (нет, не то), а искусственное дыхание, короче, мораль сей басни такова: Не начинайте мутить оргии с главврачом в больнице, особенно с бухим, есть шанс, что вы никого не убьете и сами останетесь живы!

Глава 5.(заключительная). Bye bye beautiful или Любое безумство когда-нибудь заканчивается и начинается новое…!

Утром проснулся кто где (ну, видимо после искусственного дыхания все отрубились). Туо валялся рядом с кроватью, а Тари на (нет, не на нем) кровати, свесив вниз нижние конечности. Слава Богу, что у холмов за окном нет глаз, иначе они бы вытекли, как у Холопайнена. Туомми еле открыв свои вытекшие очи, с побагровевшей миной, посмотрел вокруг и не поверив своим глазам, моргнул и понял, что все в руинах. За эту ночь наши гаврики разнесли палату так, как ядерная бомба не смогла разнести Чернобыль!  Турунен минут через 10 подняла башку и начала что-то заяснять похмельным голосом Туомасу. И тут он ей как заорет:
- «Ты когда-нибудь слышала, что я говорил тебе?
Ты когда-нибудь читала, что я писал тебе?
Ты когда-нибудь слушала, что мы играли?
Ты когда-нибудь вникала, в то что мир говорил?
Как ты можешь быть так слепа, разве ты не видишь, что я сейчас ласты склею??!
Давай-ка топай ты домой, дорогая! Пока, пока, красивая!»
Тарья, пропустив мимо ушей, все что он сказал, спокойно села на кровать. Туо показалось, что она оделась во что-то белое, но так как глаза у него почти уже вытекли, он увидел не то. На самом деле же она завернулась в тонкую белую простыню и уже хотела пойти в душ, как вдруг зашел второй главврач! У Туомаса были глюки и ему почему-то оказалось, что врач – это зомби, а стетоскоп на его шее – это петля вокруг его задыхающегося (ну, у Холопайнена большая фантазия!) сердца. У Тарьи в голове зазвонили погребальные колокола. Она не смогла выдавить из себя ни слова. Клавишник разобравшись, в чем тут дело и кто это пришел, подумал, что ему нужно помереть, чтобы почувствовать себя живым. Врач сказал:
- «А вы, гражданка, что позволите узнать, здесь делаете?» - (ну и врачи пошли! Ни «здрасьте» тебе, ни «до свидания»!!)
- «Я, ну, это, больного навестить пришла! – пропищала Турунен.
- «И для этого вы пришли сюда в девять утра и разделись ко всему прочему?» - сказал главврач. Тарья молчала, слов у нее не было. – «Знаете что, давайте так: мы вами сейчас играем в дурачка, если выигрываете вы, что вы здесь остаетесь, если я, то вы идете домой, идет?» - предложил медработник. Тари согласилась. Пока врач ушел за картами, вокалистка случайно снесла плечом с подоконника горшок к цветами. Тарья отмазалась: «Это не я уронила цветок с подоконника, это цветок, что покинул подоконник!» Тарья засмеялась, она убрала осколки и села на койку. А Туо потянула на лирику: «Когда-нибудь я научусь любить эти шрамы, еще свежие от твоих ногтей!» Турунен состроила сожалеющую гримасу. Тут пришел главврач. Они сыграли в дурака и Турунен продула. Перед уходом она поцеловала Холопайнена и слегка нетрезвым голосом сказала ему, чтобы после того, как его выпишут, он непременно к ней пришел. На этом эта история закончилась, могу лишь сказать, что к тому времени, Марко, Юкка и Эмппу еще не протрезвели. После выписки Туомас пришел к Турунен домой и…А дальше каждый может представить свое завершение этого рассказа, а я свое слово сказала. И пожелаем этой сладкой парочке всего наилучшего! (Могу лишь добавить, что конец этой истории был с таким же смыслом, что и песня «Bare grace misery»)
При сем остаюсь,
А. К. А.